Цеханович Геннадьевич - "Умирать страшно лишь однажды"

• Название: "Умирать страшно лишь однажды"
• Автор: Цеханович Геннадьевич
• Жанр: Современная проза

---

– "Лесник-53"! Пихта, координаты "Х" не понял, – я как баран смотрел на карту. Да, действительно, сколько лет в артиллерии служу, но такие координаты попались впервые. Как их произнести?

– "Пихта"! "Х" два нуля, потом ещё три нуля.

– "Лесник-53"! "Пихта" координаты "Х" не понял.

Я заорал в радиостанцию – "Пихта", ты сволочь, я виноват, что такие координаты попались, смотри в карту. Огонь, сволочи по моим координатам.

Через двадцать секунд из "Мотороллы" донеслось: – "Пихта" координаты "Х" понял, отходите, сейчас начнём.

Командир роты дал команду на отход и мы тем же путём каким входили, начали отходить. Непонятно как, но я оказался впереди всех и нам здорово досталось, когда во время отхода нас начали обстреливать со стороны гаражей, где был опорный пункт боевиков, потом обстреляли и слева. Выскочили из-под обстрела и тут на меня начала наваливаться усталость, особенно подводили ноги, как будто они были сделаны из ваты. Сказывался малоподвижный образ жизни. Организм "просил" – Остановись, передохни, ты ведь не дойдёшь. Но я шёл как паровоз и когда первым выскочил в "Пентагон" на площадь между весовой и хранилищами, то сразу же увидел стул, который одиноко стоял по середине площади и никто на нём не сидит.

СТУЛ – я больше ничего не вижу. СТУЛ – я на него сейчас упаду, а СТУЛ – это отдых. Бегу к стулу, не обращая внимания, что по краям площади все лежат и делают мне какие-то знаки, что-то кричат, но я не хочу слушать. СТУЛ – он впереди, я сейчас сяду, а потом разберусь, что все хотят от меня. Дайте мне сесть, потом я буду решать ваши вопросы.

Вот он СТУЛ – я плюхнулся на него и с наслаждением протянул ноги. Накатился покой, расслабленность. Какое это блаженство. Наконец-то мои ноги отдохнут. Война отхлынула куда-то запредельно, а я наслаждался отдыхом. Ярко светило солнце, где-то громко чирикал воробей. Но странно, мимо меня, используя укрытия, пробегали ВВэшники и знаками и криками пытались что-то мне сообщить или привлечь внимание. И Язев и Кравченко тоже что-то кричали канавы, а мне всё было до лампочки.

Прямо около ног появилось красивое облачко пыли, потом справа от меня, тут же взвизгнуло над ухом и тут же через каждые несколько секунд заплясали около меня в опасной близости фонтанчики, на которые я тупо уставился.

– Красиво, а что это такое? – И тут до меня дошло, что по площади работает снайпер, может даже не один, и я самая отличная мишень.

– Ни хрена себе, – вскочив со стула, откуда только силы взялись, пригибаясь метнулся через площадь.

– Добежать, только добежать. Обидно выжить в цеху и получить пулю от снайпера уже практически у своих. – Ещё раз взвизгнуло в районе головы, и я со всего размаху плюхнулся в канаву рядом со своими корректировщиками.

– Ахмерова убило, вынести его не смог, – переведя дух, выговорил я на их безмолвный вопрос. Глаза у Кравченко и Язева от изумления расширились.

– Как, Ахмерова? – тупо спросил Петренко.

– Как, как? Вот так – очередью в грудь. Там, в цеху, затащил к себе в угол, а через минуту он умер. – Кравченко, Язев и разведчик Попов продолжали изумлённо таращить на меня глаза, а справа кто-то, шумно сопя, подполз ко мне. Обернувшись, я увидел, что это был сержант Ахмеров и теперь уже я изумлённо таращил глаза.

Если Ахмеров живой – то кого убили в цеху? А может ничего не было? Может мне всё это привиделось? У меня контузия и в бреду мне всё это показалось, ведь было такое со мной в первую войну, когда меня контузило – Может мы никуда не ходили? И все живые? Видя моё недоумённое лицо, капитан Кравченко тронул меня за плечо: – Товарищ подполковник, вы же с Шаробориным туда уходили.

На меня снова навалилась гнетущая тяжесть- да это всё-таки произошло, и генерал с Шаробориным убиты и ничего это мне не привиделось. Что-то рядом закричал Язев, все обернулись на капитана, который энергично тыкал пальцем вверх, где прямо над нами, на высоте метров пятьсот что-то рвалось, и из облачков разрывов вываливались чёрные капли, стремительно падая на нас. Мы опять все разом вскочили и рванули в сторону хранилищ, пробежали метров сто пятьдесят и снова упали в канаву. Я осторожно выглянул из неё. На то место, где мы только что были, с глухими звуками упал дождь каких-то предметов, но разрывов на удивление не было.

Ко мне подполз адъютант Малофеева: – Товарищ подполковник, нам с вами надо идти на КНП полка и доложить о гибели командующего.

Кивнув, я подозвал к себе Язева и Кравченко, ещё раз уточнил задачу и попросил никуда без толку не лезть. Оставив их, я и адъютант, перебежками вдоль забора вышли с территории "Пентагона", спустились в ложбину к ящикам с боеприпасами. Конечно, БМП давно уже ушло и нам предстояло пешком пройти полтора километра. Мы сели на ящики передохнуть, вместе с нами с "Пентагона" ещё вышел и связист командующего. Чувствуя себя в относительной безопасности, мы расслабились и адъютант со связистом закурили, а я начал переобуваться.

– Капитан, как тебя зовут? – спросил я.

– Игорь.

– А меня – Борис, будем знакомы. – Обсудив все перепитии боя, мы двинулись на КНП полка.

Да, малоподвижный образ жизни конечно, здорово сказывается,

и я опять в этом убедился. Адъютант со связистом как пошли, так сразу же взяли высокий темп, а я отстал, да и возраст тоже чувствуется. Прибыл я на КНП минут через двадцать после их. Они уже доложили о гибели Малофеева и некоторые подробности происшедшего.

Первое что я увидел на КНП – это растерянные глаза Евдокимова: – Неужели это правда? Как так? Я ведь только на несколько минут отошёл попить чай, это ведь я должен был идти.

Чтобы не видеть его глаз, я прильнул к окулярам оптического прибора большого увеличения. По цеху с высоты били два танка, но били они только по подсобке цеха, видны были и разрывы мин, но они были редкими и немного не там, куда надо было бы.

– "Самара! Самара! Я, Лесник-53", примите координаты, "Гавана" один, точно три. Один снаряд подручной, Огонь! – Передал я кодированные координаты цеха.

Первый снаряд прошелестел левее КНП и лёг чуть дальше цеха – Хорошо.

– "Самара, основным два снаряда, Огонь!

Хорошо наводчик сработал, оба снаряда легли во дворе завода практически в одну точку.

– "Самара – хорошо. Работаем только основным, правее 0-02, два снаряда, Огонь! Снаряды разорвались в том месте, откуда гранатомётчик с духами ворвались в цех и обстреляли меня и ВВэшников.

– "Самара, левее 0-01, Огонь!" – Теперь снаряды багровым пламенем рванули прямо на крыше цеха, провалив пару плит вовнутрь – Отлично.

На меня в очередной раз "накатило" – самоходка, наводчик самоходки, снаряд на траектории и я превратились в одно целое, где главным был я. Мозг превратился в компьютер. Я выдавал команду за командой и снаряд за снарядом падал туда куда он и должен упасть.

Десять снарядов по цеху – плиты проваливаются вовнутрь, над цехом красное облако кирпичной пыли, теперь шесть снарядов во двор завода. А сейчас довернём и врежем по куче шлака или угля, из которой они простреливали цех насквозь – Хорошо. Теперь по подсобке – мало вам сволочи, ещё десять снарядов по цеху, так вам. Теперь дальше по остальным зданиям завода, вот так вам. Вот так. Я не видел, а чувствовал, как вокруг меня собрались офицеры и, затаив дыхание, наблюдали за моей работой, а я бил, бил, разваливал здание цеха и радовался, что тела погибших не достанутся духам. Тогда я ещё не знал, что боевики всё-таки успели их вытащить, и мне предстояло прожить самую тяжёлую неделю в моей жизни. Когда мне приходилось давать показание по факту гибели генерала. Доказывать, что генерал и Шароборин убиты, доказывать, что не было возможности их вынести из цеха. Пришлось защищать свою честь, когда пресса, непонятно с чего стала писать в газетах, что генерал и солдат были лишь легко ранены, их без сознания бросили в цеху, они попали в плен и дают в ходе допроса признательные показания. Боевики мгновенно с ориентировались, в свою очередь стали по радиосвязи выходить на наше командование и предлагать обмен на живых Малофеева и Шароборина, попавших в плен боевиков. Всё это продолжалось до тех пор, пока наши не сумели в ходе боёв за завод найти тела генерала и Шароборина. А пока я бил по цеху и ничего не знал. Через полчаса меня "отпустило"

– "Самара, Стой! Записать цель 837, доложить расход!" – я отошёл от прибора и глубоко вздохнул.

– "Лесник-53, расход 100, Я Самара".

– "Самара, Я, Лесник-53, цель 837, беспокоющий огонь, четвёртым в подручной, темп 2 минуты, Работаете с "Мрамором-10",Огонь!"

Ко мне подошёл полковник Сухарев, приобнял за плечи – Боря, всё хватит – ты разбил этот цех, хватит, езжай в лагерь – отдохни.

Я прошёл в центральную ячейку и в полном молчании рассказал офицерам, как погиб генерал Малофеев, после чего вернулся в свою ячейку, где снова наткнулся на растерянного Евдокимова.

Приобняв его за плечи, я заглянул ему в глаза: – Убили нашего Шароборина. Поехали в лагерь, помянём его и генерала……