Андрей Мартьянов - Звезда запада

• Название: Звезда запада
• Автор: Андрей Мартьянов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0280-2

Великие сражения и могущественная магия древних богов Скандинавии, герои и чудовища, путешествия между мирами - со всем этим встретятся викинги из Вадхейм-фьорда и любознательный итальянский монах, взявшие на себя опаснейшую миссию: проникнуть в нечеловеческую Вселенную и уничтожить ее повелителя, Черного Дракона Нидхегга!

Роман прекрасного петербургского фантаста Андрея Мартьянова откроет читателю врата в загадочный мир героического эпоса северных народов, поведет тропою богов навстречу таинственной и желанной Звезде.

---

Многие десятки жителей посёлка тоже устремили свои взоры к явленному им чуду. Нет, не чуду. Чудо — это что-то сказочное, легендарное, чего в жизни и быть-то не может. А здесь блистали перед людьми невиданная мощь и великолепие — настоящие и осязаемые. Великая Сила прошлого, тайна тысячелетий, пришедшая по зову обречённых, средоточие Блага и Света, Мощи и Власти, что не являлись на грешную землю после Христа вот уже восемь с половиной столетий.

Всадник на огромном белоснежном коне, сиявшем во мгле перед рассветом ярким серебром.

Белый плащ вьётся по ветру, драгоценный доспех бросает блики, волосы подобны расплавленному золоту; лик грозен, но в серых, как летняя тень над водопадом, глазах радость и сострадание, гнев и милость.

И тут грянул глас его:

— Живите! Давно я не приходил по такой просьбе в Мидгард, но что сделано, то сделано, пусть и пошёл я против воли других Сил. Помните, люди рода Элиндинга, об этом дне, и искупите мою вину перед Эйра и Силами делами своими. Я сказал — вы слышали.

Вновь поднёс всадник к губам рог и вострубил, и дрогнула земля под копытами коня. Полыхнула звезда на западе, Эйреми развернул скакуна, и тот, взвившись в воздух, помчался по звёздному лучу, что начал истончаться и меркнуть. В последний миг отец Целестин увидел, как словно разорвалось небо над океаном и Великий Дух исчез в образовавшемся проёме. И ещё глаз монаха различил появившиеся на мгновение башни и купола какого-то города, перед которым померкли бы и Рим, и Багдад, и Константинополь…

Или чудилось всё святому отцу?

Как знать…

К монаху нежданно-негаданно подбежал Видгнир и помог подняться. «Жив, жив, слава Иисусу да Богородице! — думал отец Целестин, глядя на воспитанника. — Ранен, правда, легко, так ведь ничего, заживёт щека-то! А что же, собственно говоря, случилось? Что было?»

Было же вот что: Вадхейм наполовину выгорел, но нигде не замечалось тления или горячих углей. Ни дымка. А где даны? Где они? Тут монах как следует огляделся и осенил себя крестом. Причём не один раз.

То, что творилось у ворот, описанию не поддавалось. Все нападавшие, прорвавшиеся за тын, были мертвы, но у большинства ни ран, ни царапин, ни ожогов на телах глаз не замечал — будто их постигла обычная внезапная смерть. Только на лицах застыл невиданный ужас. То же за стенами — трупы лежат в беспорядке, иные так, словно пытались убежать, скрыться от вездесущей ярости древнего бога. И ни одного живого.

Вначале поддерживаемый Видгниром, потом самостоятельно, отец Целестин попытался обойти Вадхейм. Ноги подкашивались, сердце колотилось, иногда тошнота подступала к горлу, но он осмотрел всё, в том числе и оставшееся от лагеря датчан. Везде кровь. Обледеневшая земля покрыта красной застывшей коркой. Множество тел лежит чёрной массой у разбитых ворот. На многих следы оружия — раны, нанесённые клинками вадхеймцев. У всех погибших оружие в руках, стиснуто в последнем предсмертном усилии так, что теперь и не разжать мёртвых ладоней. А это кто? Глянь-ка, Бьёрн Скёльдунг… Ну вот, гордый датчанин, ты и нашёл свой конец. Сбылось предсказание Торина…

Через некоторое время монах вернулся к себе в домик, который по странной случайности уцелел — из брёвен торчали несколько стрел, на которых видна подпорченная огнём пакля, — заложил дверь жердью, пал на колени перед распятием и так, в молении, не прерываясь ни на сон, ни на еду, провёл весь день. Лишь вечером, ни жив ни мёртв, отец Целестин упал на ложе и мгновенно заснул, не услышав ни стука в дверь, ни зова Сигню, что принесла ему ужин.

Пока монах погружался в общение с Господом Богом, Торин, хоть и не менее святого отца уставший и ошарашенный случившимся минувшим утром, развил невероятную активность, понимая, что в данный момент людям нельзя расслабляться. Все, от мала до велика, включая жену и дочерей конунга, а также всех его родичей, взялись за работу. Часть мужчин была послана рубить деревья, остальные же оттаскивали тела врагов далеко за ограду, к подножию холма, и к вечеру возле поднявшегося к ненастному небу строя лесных исполинов был сложен огромный погребальный костёр.

Это было странно, но никто не заметил, как зарубцевались раны, полученные в былом бою, как даже те, кто был ранен тяжело и находился почти при смерти, поднялись на ноги, будто и не почувствовав на себе тяжести датского меча или остроты стрелы. На ходу Торин считал погибших: своих было больше сотни, данов же бессчётно — все до единого пали под равнодушной дланью Силы, что явилась в Вадхейм. Один Видгнир только подивился, глядя на совершенно здорового дружинника именем Эрик, в которого при нём, при Видгнире, попали три стрелы врага, да ещё и мечом по груди задели; Видгнир был уверен, что Эрик мёртв, пусть и отнесли его женщины, умирающего, в один из домов, где собирали раненых. А вот же он, и по-прежнему здоров и бодр!

«Точно, Эйреми помог! Да и щека у меня не болит. Ох неспроста это!»

Другим же было не до раздумий. В огромном квадрате у подножия холма были сложены вперемешку тела своих и врагов, брёвна, хворост. Страшная гора из дерева и человеческой плоти упорно не занималась, хоть и обильно полита была маслом из уцелевших запасов: земля и дерево сырые, да и тучи к вечеру сгустились, пошёл дождь пополам со снегом.

Жители Вадхейма спустились вниз, к лесу, проститься со своими павшими и отдать дань уважения чужим, ибо и они были воинами, хоть и врагами, что напали внезапно и не пощадили бы никого. Десятки факелов полетели в сложенный костёр, но огонь словно не хотел делать своё дело.

И тут стоявший рядом со сложенным костром скорби Видгнир вдруг преклонил колено и обратился лицом на запад, где догорали в облаках последние отблески заката. К удивлению всех, его примеру последовал и конунг. Тогда же, один за другим, каждый из оставшихся в живых сделал то же. Что шептал Видгнир — не расслышал никто, но, словно получив неведомый ответ, он поднялся:

— Отойдите все. Отойдите.

Он стал медленно отодвигаться от брёвен, и за ним, удивлённо перешёптываясь, пошли люди.

В погребальный костёр ударила молния. Сине-белый зигзаг появился ниоткуда, земля под ногами качнулась, налетевший порыв ветра раздул пламя, и огромный костёр предстал перед глазами вадхеймцев. Горело ясно, жарко, огонь пожирал тела и дерево с чудовищной быстротой — огонь бесшумный, яркий до рези в глазах, синеватый понизу и белый над брёвнами, — поднимался в горячий вихрь, вознёсшийся высоко над верхушками столетних елей. Густой, жирный дым рванулся чёрным столбом в нежданно прояснившиеся небеса, унося с собой частицы плоти тех, кто покинул ныне пределы Мидгарда, уйдя к Одину в Вальхаллу, чертог героев — эйнхериев. Каждый из погибших умер как должно — с мечом в руке. И не было сейчас разницы меж норвежцами и теми, кто пришёл с юга. Пламя, зажжённое Силой с заката, стало для всех единой могилой, и лишь чёрный пепел, кружащий в холодном воздухе, опускался на снег и лёд, пятная чернотой смерти тающий зимний покров вадхеймского холма…

К утру сгорело всё. На чёрном пятне, оставшемся после погребального костра, осталась одна только зола, и ничего больше.

Помощь Сил не оставляла Вадхейм.

Глава 5 НА ЗАПАД

Настал апрель.

Всего лишь две недели минули с датского нашествия на Вадхейм, и отголоски тех дней, когда в небольшом поселении на юге Скандинавии произошли страшные и необычайные события, были, конечно же, живы в сердцах и умах его обитателей.

Начать с того, что отец Целестин, отойдя от пережитого то с помощью молитв, то (не менее часто и усердно) — с помощью пива и сохраняя верность своим принципам (в данном случае — неукоснительно вести летопись), вновь провёл поголовную перепись населения Вадхейма. Правда, люди, многие из которых потеряли родных, лишились домов и пускай скудного да нехитрого, но всё-таки своего скарба, зачастую попросту отмахивались от назойливого толстяка, носившегося по Вадхейму с энергией, растущей вместе с его животом и аппетитом. Лица многих омрачались, когда монах с привешенной там, где у других бывает талия, объёмистой пергаментной книжицей и пером, состроив умную рожу, выспрашивал о том, кто погиб в семье, да сколько годов от роду ему было, да кого ранило, да каким образом поправился. Будто другого дела найти себе не мог!

Хоть за это время отец Целестин и выслушал о себе столько, что хватило бы лет на десять вперёд самой беспутной жизни, сведения в его хронике собрались более чем любопытные. К слову, Видгнир да Сигню-Мария помогали монаху, когда у них выдавалось время.

Истинно же в книге монаха было записано так: «…всего почивших же от ран смертельных и иных увечий, что оружием датчан причинены были, а кроме того, от ожогов и придавления брёвнами от жилищ развалившихся, было сто сорок шесть. Из оных воинов шестьдесят, и ещё жен сорок три, да старцев с детьми малыми двадцать один, и рабов два десятка и ещё двое. Раненных мечами да стрелами и к оным увечных пришлось четыреста сорок три, в день марта восемнадцатый и в ночь последующую. Приношу в том своё свидетельство, что все четыре сотни да ещё сорок три человека чудесным образом в описываемую ночь исцелены были от немощей своих и стали здравы, как и прежде. Раны же затянулись бесследно, кости срослись на диво скоро, и да будет благословен тот, кто свершил сие чудо, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. На сём и заканчиваю я описание сколь чудесного, столь и таинственного пришествия в Вадхейм архангела неведомого, что, по моему разумению, от лика высших ангелов Господних происходит. Записал смиренный служитель Господа Бога нашего Иисуса Христа недостойный брат Целестин из обители святого Элеутерия, временно проживающий в поселении норманнов, именуемом оными Вадхейм, в лето 851 по пришествию Спасителя».