Андрей Мартьянов - Звезда запада

• Название: Звезда запада
• Автор: Андрей Мартьянов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0280-2

Великие сражения и могущественная магия древних богов Скандинавии, герои и чудовища, путешествия между мирами - со всем этим встретятся викинги из Вадхейм-фьорда и любознательный итальянский монах, взявшие на себя опаснейшую миссию: проникнуть в нечеловеческую Вселенную и уничтожить ее повелителя, Черного Дракона Нидхегга!

Роман прекрасного петербургского фантаста Андрея Мартьянова откроет читателю врата в загадочный мир героического эпоса северных народов, поведет тропою богов навстречу таинственной и желанной Звезде.

---

— А теперь слушай меня, Бьёрн из рода Скёльдунгов! Ты, паршивый пес, должен помнить, что две зимы назад моя дружина держала в осаде твое поселение и ни ты, ни кто-либо из твоих людей не смели высунуть носа за частокол, зная, что наши клинки воздадут по заслугам тем, кто повинен в смерти моего брата, сына Хлодвига!

Бьёрн ухмыльнулся:

— А, так вот в чём причина всех чинимых тобою непотребств! Я и раньше догадывался, что смерть этого щенка, не достойного носить меч, вызвала у тебя мстительные чувства. Поверь, я нисколько не жалею, что отправил его к праотцам, — одним разбойником меньше! Тебя ждёт такая же участь, только я не буду пачкать свой клинок, вырезая тебе красного орла. Ты умрёшь иначе…

— А не отправишься ли ты к Хель, ублюдок?! — прорычал Торин. — Как бы не пришлось тебе после этой нашей встречи вечно вариться в желудке Фенрира, проклиная тот день, когда боги привели тебя под стены Вадхейма! Убирайся, нам не о чем говорить!..

Лицо Бьёрна перекосила злобная гримаса, и он поскакал к своим. В тот же момент стены Вадхейма были осыпаны градом лучных и арбалетных стрел. Ещё через несколько мгновений начался первый штурм.

Солнце клонилось к закату.

Похоже, нетерпение данов было чрезмерным, и первый приступ они устроили не с рассветом, как это делают все нормальные люди, а немедленно — теперь, когда вечерние тени всё больше и больше удлинялись.

Главный удар, как и ожидалось, два крупных отряда врага вновь нанесли в самое слабое место — туда, где у самой кромки фьорда заканчивалась деревянная ограда поселения и где по ещё крепкому льду можно было прорваться к стоящим на брёвнах дракарам и сразу выйти за ограду, внутрь Вадхейма. Обе стороны — северную и южную — охраняли крепкие и испытанные дружинники Нармунда. Сам же Торин с остальными воеводами находился по-прежнему у главных ворот.

Бой у гавани закипел жестокий. Даны пытались по льду подойти к берегу, колья бревенчатой ограды окрасились кровью как защитников, так и осаждающих, воздух наполнили боевые кличи и звон стали, и тут была явлена первая милость богов: под отрядом датчан, пытавшихся вломиться в посёлок прямо по льду фьорда, подтаявшая ледяная корка треснула и они, барахтаясь в пусть неглубокой, но смертельно холодной воде, оказались под не знающими промаха стрелами и копьями вадхеймцев. На сей раз мечи обнажать не пришлось.

Успевшие выбраться на крепкую кромку даны бежали на берег, а у северного края частокола викинги уже бились жестоко и беспощадно с врагом, устилая своими телами и телами датчан прибрежный лёд, ставший из серебряного кроваво-красным.

Смеркалось. На стены Вадхейма шли всё новые и новые десятки врагов. Сигню не расставалась с самострелом, а Видгнир успел напоить свой меч кровью уже не одного дана. Колыхались в сумерках знамёна со львами, во вражеском лагере раздавались невнятные крики; даны свалили толстенную ель, обрубили ветви и уже хотели использовать бревно как таран и выломать ворота, но ранняя северная ночь опустилась быстрее, чем пришельцы с юга успели опробовать своё страшное орудие. У стен ещё кипел бой: пошли в ход заранее приготовленные приставные лестницы; летели горящие, обмотанные паклей со смолой стрелы, и вот уже несколько домов занялись пожирающим податливое дерево пламенем. Щелкали самострелы, гудели тетивы луков вадхеймцев, с той стороны стены слышались проклятия и крики боли… За частокол не прорвался никто, но страшный, безмолвный ряд тел жителей посёлка у мужского дома, куда оттаскивали убитых, неумолимо рос.

Вадхейм нес потери. Тяжёлые потери: среди убитых стрелами и мечами данов были и воины дружины, и женщины, что тоже пришли на стены защищать родной посёлок, и подростки, почти дети, знавшие, что в случае поражения их ждёт либо позорная смерть, либо рабство…

Отец Целестин молился. Истово. Он обращался к Иисусу, Деве Марии, Святому Духу, всем святым, прося их об одном — спасти и сохранить от гибели Вадхейм! Пока что небеса внимали монаху. Сумерки сгущались неумолимо, в лагере данов зажглись костры, да и битвенный пыл датских воинов погас. Но ведь есть ещё и завтрашний день, и он должен был всё решить. А решение это было отнюдь не в пользу Вадхейма. Все — от мала до велика — понимали, что посёлок против неодолимой силы не продержится, принять же условия Бьёрна не согласился бы ни один подданный конунга Торина. Значит, надо одолеть не силой. А вот как? Как? У Торина был ответ на этот вопрос.

Штурм с наступлением темноты затих. И тогда же Торин, не позабыв выставить не один десяток часовых, собрал совет. Странный совет. На нём присутствовал только сам конунг, отец Целестин, Видгнир и, как ни странно, Сигню-Мария. Да, на треть Вадхейм был подожжён огненными стрелами данов, да, под стенами посёлка стояла вчетверо превосходящая рать противника, но конунг позвал к себе именно этих людей, а не своих воевод-стурманов во главе с Нармундом. Он надеялся не на военную силу, а на нечто другое, понимая, что данов мечами не одолеть, а ждать помощи неоткуда… Хотя как же неоткуда?!

Монах изо всех сил бежал наверх, к дому Торина, сопровождаемый громадного роста дружинником — посланцем конунга, заставшим отца Целестина в момент, когда тот в отчаянии разрывал у домика влажную землю. Ничего не соображая с перепугу, монах хотел закопать свои книги, не обращая внимания на тающий снег и на то, что выкопанная им яма медленно, но верно заполняется водой. Бессмысленность сей работы дополнялась ещё и тем, что, если принять во внимание солидные размеры библиотеки, рыть пришлось бы долго, а серебряной тарелкой, коей пользовался отец Целестин вместо лопаты, много не накопаешь. Он увещевал себя, что делать всё это незачем, что у него просто истерика, но… Вадхейм горел, у ограды царила сумятица, слышались крики, и только тогда отец Целестин отвлёкся от своих дурацких раскопок, когда норманн потянул его за изгаженную глиной рясу и быстро проговорил:

— Иди к конунгу. Зовёт. Давай быстрее, я тебя отведу, — и смерил отца Целестина взглядом, каким обычно глядят на юродивых. Впрочем, судя по внешнему виду монаха, именно так на него и следовало смотреть.

— Тут такие дела, а ты… — укоризненно сказал воин, но святой отец только вытер руки о рясу и довольно резво для своих габаритов припустил по склону холма. Дружинник, посмеиваясь, шествовал рядом.

Уже наверху монах огляделся: близилась полночь, небо было чистым, но свет звёзд мерк перед сполохами десятков костров за частоколом, дотлевали несколько домов в самом посёлке, западный ветерок уносил чёрный дым к горам. Неожиданно у стены раздались вопли и удары мечей — даны сделали короткую вылазку, похоже просто из интереса, и сразу же откатились. В Вадхейме никто не думал ложиться спать; большая часть дружины сосредоточилась у ворот — ждали ночного штурма, так как все видели, что враги готовят таран. Ещё два крупных отряда стояли слева и справа, там, где частокол примыкал к водам фьорда и прорваться было легче всего. А на северном склоне холма Вадхейма полыхал громадный погребальный костёр — этот день унёс жизни более пяти десятков жителей поселения. Отец Целестин внезапно выругался про себя — занимаются всякой ерундой, когда небось полно раненых! Эх, плохо у тебя голова в момент опасности варит, отец Целестин! Тут людям помогать нужно, а ты о книгах думал… А ещё священником считаешься, христианином. Нет, точно епитимью на себя накладывать надо, да, может, вериги у кузнеца попросить выковать, для умерщвления плоти?

В локте от головы монаха в стену дома ударила шальная датская стрела (и какой идиот стреляет по ночам?). Отец Целестин снова ругнулся по латыни. Вот будет тебе завтра «умерщвление плоти» в самом изощрённом виде. Перебьют ведь нас всех, как есть перебьют! Всех, включая кузнеца. Так что и вериги отменяются.

Торин сидел потный, чёрный, всклокоченный, злой — брови к переносью, борода растрёпана, отблеск ненависти в глазах горит. Меч обнажённый на столе. Видгнир насуплен, царапина на щеке — стрелой задело вскользь. Сигню, как обычно, в уголке — сидит тише мыши, но вся напряжена, самострел на коленях.

— А, явился! — Торин указал монаху на скамью, приглашая сесть. — Ну, что скажешь, отец Целестин?

Монах только вздохнул, выдавив из себя жалкую улыбку:

— Может, обойдётся? — и сразу же понял, что сморозил глупость.

— Не обойдётся. Своими силами не совладеть, а помощи ждать неоткуда. Если гонца лесом, в Рёдборг, к ярлу Хундингу слать, то посланец за два дня доберётся. Хундинг-то придёт, и с дружиной, но как ни спешить — не успеют. Через лес, да ещё снега таять начали. Придут к пепелищу. Нам не выстоять.

— И что теперь делать? — прошептал монах, проникнувшись пессимистичным настроением конунга.

— Слать человека к айфар, — неожиданно сказал Видгнир. — Они помогут.

— Чего-чего? — вытаращился отец Целестин, не веря своим ушам. — Торин, Видгнир, вы что, всерьёз? Разум от страха помутился?