Марк Фрост - Список семи

• Название: Список семи
• Автор: Марк Фрост
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-13095-0

Главным героем романа является никто иной, как Конан Дойл, создатель великого сыщика Шерлока Холмса. После того, как писатель отдает в издательство роман „Темное Братство“, ему начинает казаться, что за ним кто-то следит. Все объясняет новый друг Конан Доила Джек Спаркс. Оказывается, писатель многое угадал в своем романе – Темное Братство действительно существует и вынашивает кровавые планы всемирной бойни и воцарения Зла на Земле. Во главе Братства стоит родной брат Джека Александр, продавший душу Князю Тьмы…

---

– А я, знаете ли, потерял всякую надежду, – визгливым голосом продолжал Николсон, тряся руку Спаркса. – Не ожидал ни одной живой души. Забыл об этом совершенно. Приятный сюрприз, весьма приятный.

"А мне, похоже, в этом доме общаться будет не с кем", – разочарованно подумал Дойл. Злобные нападки хозяина Топпинга на своего верного и несчастного слугу вызвали в Дойле острую неприязнь, и образ лорда Чарлза Стюарта Николсона померк для него раз и навсегда.

Дойл огляделся. Тяжелые шторы на окнах были задернуты, и это придавало комнате, обставленной темной средневековой мебелью, еще более мрачный вид. На всех вещах лежал толстый слой пыли. Воздух, отдававший мочой и потом, был спертым и тяжелым. На полу валялись битая посуда, объедки и корки хлеба. Над едва тлевшим камином висел давно нечищенный, потемневший фамильный герб и холодно поблескивали несколько обнаженных клинков и сабель.

Николсон торопливо пересек комнату и остановился у каминной полки, зябко потирая ладони.

– Как насчет бренди? – спросил он и, не дожидаясь ответа, вытащил пробку из хрустального графинчика и наполнил доверху два бокала. – Я выпью с удовольствием, – проговорил он и наполовину осушил свой бокал. Затем снова наполнил его до краев и только тогда протянул второй бокал Спарксу. – Ваше здоровье.

– Спасибо, – холодно ответил Спаркс, поудобнее устраиваясь в кресле у огня.

– Может быть, слугу отправить вниз? – спросил Николсон, присаживаясь напротив Спаркса. – Уверен, эта свинья Раскин найдет дело и для него.

– Нет, благодарю, – высокомерно возразил Спаркс, – он может понадобиться мне здесь.

– Очень хорошо, – с готовностью согласился Николсон, несколько утрачивая свой апломб. – Как прошло путешествие?

– Признаюсь, оно было крайне утомительным, – слегка раздраженно ответил Спаркс.

Николсон закивал, словно кукла. Присев на край стула, он пьяно таращил глаза, прихлебывая из бокала и то и дело вытирая мокрый рот рукавом халата.

– Стало быть, Новый год уже наступил? – громко заметил он.

– Ммм… – неопределенно промычал Спаркс, оглядывая комнату.

– Как вам мои сапоги? – Задрав полу халата, Николсон поднял ногу, кокетливо покачивая носком сапога. – На пробковой подошве. Они не проводят электричества. К тому же на мне три пары носков, так что ничего у них не выйдет, никакой электроэкзекуции. И никакие поезда меня не интересуют! Нет, сэр!

Спаркс демонстративно молчал, давая понять, что правила хорошего тона дают возможность решать, на какие реплики нужно реагировать, а какие можно оставить без ответа. Николсон вдруг вскочил, как будто вспомнил о каких-то приличиях, подхватил с каминной полки красный лакированный ящик и, хихикая, ринулся к Спарксу.

– Хотите сигару, барон?

Он открыл ящичек, гримасничая, как мартышка.

Спаркс, поморщившись, наклонился над ящичком и выудил из него сигару с таким видом, словно это была гнилая селедка. Джек держал сигару перед собой, пока Николсон шарил по карманам халата в поисках спичек. Наконец он чиркнул спичкой и поднес ее Спарксу. Попыхивая сигарой, Джек неторопливо раскурил ее.

– Из Тринидада, – сообщил Николсон, тоже взяв сигару. – У отца там плантация. Представьте, он хотел, чтобы этой чертовой плантацией управлял я. Что за чушь! Ха-ха!

– Да, жара там чудовищная, – вежливо согласился Спаркс, сочувственно покачивая головой.

– Вот именно. Чудовищная, – словно обрадовавшись неожиданной поддержке, проговорил Николсон. – Чудовищная жара и черные, которые за вашей спиной вытворяют что хотят. Пустоголовые вонючие идиоты с отвратительными потными рожами, распевающие по ночам свои дикарские песни. Но знаете, что я вам скажу? Там безумно красивые женщины. Да-да, пре-крас-ные!

– Неужели?

– И все до одной шлюхи! Даже те, у которых на спинах болтаются их черненькие макаки. Мамаши готовы прямо посередине улицы стянуть с себя юбочки за какие-нибудь гроши, – рассказывал Николсон севшим от возбуждения голосом. – Вам непременно надо туда съездить! Не пожалеете! Их черненькие попки рядом с вашим… Это просто захватывает, скажу я вам. Тропический восторг! Восторг!

И, плеснув себе еще бренди, Николсон без всякого стеснения засунул руку в штаны.

– Я бы и сейчас не прочь заняться таким спортом. Удовлетворить потребность, знаете ли. Ха-ха! Наступает момент, когда этого о-ч-чень хочется, и плевать на все приличия!

Николсон подмигнул Спарксу.

Мысль о том, что утонченная и хрупкая леди Николсон в качестве супруги была близка с этим развращенным дегенератом, вызвала в душе Дойла приступ ярости. Если за этим нравственным уродом гоняются какие-то призраки, подумалось ему, то он с удовольствием помог бы им разделаться с лордом. Дойл невольно потянулся к кочерге, лежащей возле камина.

– А что ваш отец, лорд Николсон? – спросил Спаркс как ни в чем не бывало.

– Представляете, он все еще жив! – вскричал Николсон-младший, словно это было самой нелепой вещью, какую только можно себе вообразить. – Цепляется за жизнь из последних сил, жадный негодяй! И что остается бедному Чарлзу, у которого ни титула, ни денег, кроме как влачить жалкое существование и зависеть от тех жалких подачек, которые ему перепадают? И не думайте, что старому негодяю это нравится. Не думайте, что у него не болит сердце по ночам, когда ангел смерти склоняется над ним. Папаша отлично знает, что я собираю последние крохи, лишь бы содержать дом в порядке. Дело в том, что этот злобный завистник просто сбрендил! Да-да, сбрендил окончательно. И вместо крови у него моча в жилах течет, а он все не умирает и не умирает! Почему, скажите мне, пожалуйста? Почему? Почему?!

В припадке гнева Николсон швырнул бокал в камин и затопал ногами, брызгая слюной и выкрикивая что-то нечленораздельное.

Дойл и Спаркс согласно переглянулись, решив, что этот сумасшедший явно опасен для окружающих. Между тем лорд Николсон успокоился так же мгновенно, как и начал бушевать. Весело напевая какую-то мелодию из последней постановки Гилберта и Салливана, он взял с каминной полки другой бокал и вновь плеснул в него бренди.

– А как поживает ваша жена, Чарлз? – спросил вдруг Спаркс.

Стоя к ним спиной, Николсон перестал напевать.

– Леди Николсон. Как она? – повторил свой вопрос Джек.

– Моя жена? – ледяным голосом переспросил Николсон.

– Совершенно верно. Я видел ее недавно в Лондоне.

– Видели ее?

– Да, видел. И выглядела она не самым лучшим образом.

– Не самым лучшим?

– Нет, не самым. Она была очень бледна.

"Что все это значит?" – лихорадочно пытался сообразить Дойл.

– Была бледна? – бубнил Николсон, по-прежнему не оборачиваясь к ним. Правую руку он опустил в карман халата.

– Очень бледна и выглядела совсем больной, если хотите знать мое мнение. Может быть, она переживает из-за сына? Как ваш сын? – В голосе Спаркса отчетливо зазвучали враждебные ноты.

– Мой сын?

– Послушайте, – холодно проговорил Спаркс. – Вы всегда все повторяете, как попугай, или ваш отец просто не научил вас, как следует разговаривать с людьми?

Николсон обернулся. У него в руке был револьвер. Губы лорда искривила злобная усмешка.

– Скажите-ка лучше, кто вы такой, уважаемый, и что вам здесь надо? – спросил он, с ненавистью глядя на Спаркса.

– Итак, вы не скажете…

– Это она послала вас, не так ли?

– Вы что-то путаете.

– Моя жена послала вас, а вы ее любовник, не так ли? Грязная шлюха…

– Выбирайте, пожалуйста, выражения, лорд.

– Вы спите с ней, а? И не пытайтесь отрицать это!

– Опустите револьвер, глупый мальчишка! – рявкнул вдруг Спаркс; ни один мускул на его лице не дрогнул. – Опустите немедленно!

Николсон застыл на месте, словно собака, услышавшая издалека свист хозяина. Злобная ухмылка исчезла с его лица, сменившись выражением обиженного ребенка. Он покорно опустил револьвер.

– А теперь, молодой человек, вы будете отвечать. Будете отвечать, когда вас будут спрашивать, – жестко произнес Спаркс.

– Простите… – захныкал Николсон.

Резко поднявшись с кресла, Спаркс выхватил револьвер из руки Николсона и, размахнувшись, влепил лорду пощечину. Николсон повалился на колени и зарыдал. Спаркс высыпал патроны из барабана, положил их в карман и отшвырнул револьвер. Потом, не церемонясь, схватил Николсона за отвороты халата и поднял его на ноги.

– Если вы когда-нибудь заговорите со мной в грубом тоне или в моем присутствии дурно отзоветесь о своей жене, равно как и о ком-либо другом, вы будете сурово наказаны. Вам понятно, юноша?

– Вы не имеете права так со мной разговаривать! – всхлипнул Николсон.

Спаркс подтолкнул его к стулу, и Николсон плюхнулся на него, испуганно вскрикнув. Он, не отрываясь, смотрел на Спаркса покрасневшими, заплаканными глазами. Джек поднял с пола свою трость и придвинулся к лорду.

– Вы жадный, испорченный мальчишка…