Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца

• Название: По колено в крови. Откровения эсэсовца
• Автор: Гюнтер Фляйшман
• Издательство: ООО «Яуза-пресс»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9955-0066-7

«Meine Ehre Heist Treue» («Моя честь зовется верностью») — эта надпись украшала пряжки поясных ремней солдат войск СС. Такой ремень носил и автор данной книги, Funker (радист) 5-й дивизии СС «Викинг», одной из самых боевых и заслуженных частей Третьего Рейха. Сформированная накануне Великой Отечественной войны, эта дивизия вторглась в СССР в составе группы армий «Юг», воевала под Тернополем и Житомиром, в 1942 году дошла до Грозного, а в начале 44-го чудом вырвалась из Черкасского котла, потеряв при этом больше половины личного состава.

Самому Гюнтеру Фляйшману «повезло» получить тяжелое ранение еще в Грозном, что спасло его от боев на уничтожение 1943 года и бесславной гибели в окружении. Лишь тогда он наконец осознал, что те, кто развязал захватническую войну против СССР, бросив германскую молодежь в беспощадную бойню Восточного фронта, не имеют чести и не заслуживают верности.

Эта пронзительная книга — жестокий и правдивый рассказ об ужасах войны и погибших Kriegskameraden (боевых товарищах), о кровавых боях и тяжелых потерях, о собственных заблуждениях и запоздалом прозрении, о кошмарной жизни и чудовищной смерти на Восточном фронте.

---

— Это айнзатцгруппа, — пояснил Дальке.

Мы до сих пор не сомневались, что айнзатцгруппы занимались решением важных, но чисто мирных вопросов — строительством объектов и т.п.

— Это — полиция СС, — сказал я.

— Совершенно верно, — ответил Дальке. — Айнзатцгруппы. Этих людей направили сюда по особому распоряжению прямо из Берлина.

Мы и рты разинули. Упоминание о столице рейха произвело на нас впечатление.

— Да, но зачем их сюда прислали? — не понимал я. — Какова цель их прибытия?

Сначала все молчали. Потом Фендт ответил:

— Ликвидация советских офицеров и евреев.

Мы, старые бойцы 2-го взвода, с явным недоверием взглянули на него. Но ни Дальке, ни Пфингстаг, ни Райдер опровергать сказанное Фендтом явно не собирались. Их молчание можно было расценить не иначе как знак согласия.

Офицер СС из 5-го полка вызвал нас для доклада. Под нашу ответственность нам была передана группа из 50-60 военнопленных — это были солдаты. Мы должны были отконвоировать их в тыл. Мы с радостью согласились — нам не терпелось покинуть это место. Сдав пленных на руки сотрудникам полиции, мы проследили, как их усадили на грузовики и куда-то увезли.

В Александрову подтягивались танки и другая бронетехника. Над дымящимися полевыми кухнями натягивали брезент. Дитц предложил выпить по кружке эрзац-кофе до получения дальнейших распоряжений. Взяв по кружке кофе, мы уселись на листы резины под брезентовым навесом. Было холодно и сыро. В Александровку пригоняли новые и новые партии пленных советских солдат и рассаживали по грузовикам.

Примерно час спустя довольно большую группу советских офицеров и евреев под усиленным конвоем провели через поле в сторону наших позиций. Стоя под дождем, мы видели, как голова колонны скрывалась в лесном массиве.

— Куда это они их? — недоумевал Лёфлад.

Снова никакого ответа. Дальке, Пфингстаг, Райдер и Фендт демонстративно дули на кофе в кружках, словно вопрос Лёфлада был обращен не к ним. Они-то знали куда. И зачем.

Когда группа под конвоем миновала нас, кое-кто из пленных русских и ортодоксальных иудеев мельком поглядывал на нас. Я попытался выдержать их взгляды, но у меня ничего не получилось, и я тоже, опустив глаза, сделал вид, что целиком поглощен тем, что пытаюсь остудить горячий кофе в кружке. Наши солдаты, выйдя из-под брезентовых навесов, с интересом наблюдали за колонной идущих.

Когда вся колонна исчезла из виду, повисла напряженная тишина. Только дождевые капли стучали по брезенту. Потом из леса донеслись автоматные очереди. Мне показалось, что Ригер молится.

Еще серия автоматных очередей. К нам подошел Дитц.

— Возвращайтесь вместе с взводом в город. Там к северу от рыночной площади есть гостиница. Радиооборудование уже доставляют туда. Надо, чтобы вы проследили за всем.

Я не спеша допил кофе, и мы побрели через поле назад в Александровку. Стрельба в лесу продолжалась, звуки автоматных очередей преследовали нас до самого города, пока их там не заглушило урчанье автомобильных двигателей.

В городе мы сразу же стали искать гостиницу, о которой говорил Дитц. Когда мы увидели, как солдаты интендантской роты сгружают с кузовов «Опель Блицев» радиооборудование, я обратил внимание на Лёфлада. В нем что-то изменилось. Он наблюдал за разгрузкой, глядя будто бы сквозь сновавших с ящиками в руках солдат. Положив ему руку на плечо, я, желая приободрить своего давнего подчиненного, сказал:

— Вот сейчас они закончат, войдем внутрь, обогреемся, обсохнем.

Но Лёфлад отшатнулся от меня, и рука моя упала с его плеча. Его взгляд говорил о том, что он с трудом выносит мое присутствие. Вопреки обыкновению Лёфлад не кривлялся, не скалил зубы, а просто смотрел на меня пустым, невидящим взглядом.

Крендл попытался прикурить сигарету, но камень в зажигалке отсырел. Дальке, дав ему прикурить, прикурил и сам. Когда в нескольких домах от нас прогремел взрыв, никто даже не пошевельнулся. Только обер-фельдфебель из интендантской роты, положив руки на ящик с оборудованием, лежавший на кузове, на мгновение поднял взгляд на крышу. Потом посмотрел на нас и сказал:

— Если поможете, то раньше окажемся в тепле. Спорить с этим было трудно. Все, кроме Лёфлада, стали разгружать ящики.

Пока было светло, я решил подсоединить все провода и установить на крыше антенны. Как только радиооборудование было установлено и готово к работе, меня выпроводили незнакомый гауптшарфюрер СС и его помощник. Пункт связи включился в работу, поступали и передавались сообщения. Мы наслаждались желанной паузой, но тут поступило распоряжение: 5-му СС собраться в западном пригороде.

Первым, кого мы увидели, прибыв в указанное место, был Дитц. Он ходил взад и вперед вдоль строя, пересчитывая бойцов. Мы встали в строй. По распоряжению Гота заправляли технику, я видел длинные шланги, через которые перекачивалось топливо в баки «тигров» и штурмовых орудий. По-прежнему накрапывал дождь, броню танков усеивали мелкие капли. Вскоре прибыли наши старые знакомые — грузовики «Опель Блиц». Это означало, что нас скоро отсюда куда-то повезут. Именно так и произошло — не прошло и нескольких минут, как 2-й взвод усаживался в кузов одного из грузовиков. Протянув руку, я помог залезть Алуму, потом хотел помочь Лёфладу, но он, почему-то проигнорировав мой жест, с трудом забрался самостоятельно. Это не ускользнуло от внимания Крендла и Лихтеля, и мы невольно переглянулись.

— Куда нас везут? — хотелось знать Пфингстагу.

Никто этого не знал, что, в целом, было в порядке вещей. Нас редко ставили в известность о пункте назначения, в особенности если предстоял бой. Наши командиры, видимо, считали, что ни к чему лишний раз волновать нас — чего доброго перетрусим в пути и будем плохо сражаться. Однако мы быстро сообразили, что, раз они молчат, нам предстоит битва.

Глава 18 . Ранение под Боровиками

Алум принялся стучать в заднее стекло кабины «Опель Блица», и водитель повернулся к нему.

— Куда ты нас везешь?

Тот, не оборачиваясь, буркнул:

— В Боровики.

— Куда-куда? — не расслышал Крендл.

— На юго-восток, в Боровики, — прокричал шофер в ответ. Скорее всего, ему было не велено распространяться об этом, но, как многие тыловики, он считал, что мы все же имеем право знать, куда нас перебрасывают.

— А что там такого, в этих Боровиках? — спросил Алум. Перед тем как водитель ответил, машина подпрыгнула

на ухабе, и нас здорово тряхнуло.

— Там тьма русских.

Говорить больше не хотелось, мы томились вынужденным бездельем. Езда в кузове всегда нагоняла на меня сон. Вот и сейчас глаза начинали слипаться, но машину то и дело крепко потряхивало на рытвинах и колдобинах, так что вздремнуть не было никакой возможности. За время, проведенное в армии и на войне, я научился засыпать в любых условиях, причем даже во сне чувствовать, что происходит вокруг. А потом, проснувшись, так и не мог понять, что это было. Сон? Явь? Меня это всегда раздражало. Но я был жив. И это было самое главное.

В животе похолодело, когда наш «Опель Блиц» вдруг где-то остановился среди ночи. Приказа выгружаться не было, через продырявленный брезент свистал ледяной ветер.

— Где это мы? — спросонья спросил Крендл.

Кто мог знать где? До нас донесся гул двигателей подезжавших машин — нашу колонну огибала другая — бензовозы. По команде передали приказ — прекратить курение. Свет фар выхватывал из темноты крытый кузов. Лихтель посмотрел сначала на Лёфлада, потом на меня и озабоченно поднял брови. Лёфлад сидел, стоически уставившись в пространство. С самой Александрова он словно воды в рот набрал. Меня уже начинало беспокоить его психическое состояние. Тем временем колонна бензовозов проехала, и мы снова тронулись с места. Дальке закурил сигарету и предложил Лёфладу. Тот никак не отреагировал на это, и Дальке, как мне показалось, даже несколько разочарованно, сунул пачку назад в нагрудный карман кителя.

Я пребывал в том самом непонятном состоянии — полусна-полуяви, словно издали слыша разговор Алума и Райгера, когда послышался жуткий, ни с чем не сравнимый вой. В первое мгновение мне показалось, что звук этот мне снится, но наш «Опель Блиц» внезапно стал выделывать выкрутасы в попытке уйти от советских реактивных снарядов. Брезент кузова загорелся, секунду спустя мы уже ехали в открытом грузовике. Я увидел, как загорелись несколько «Опель Блицев», другие грузовики опрокидывались. Наши бойцы разбегались кто куда, пытаясь укрыться где попало. Завыванье ракет перешло в грохот разрывов. Мы увидели, как с востока на нас устремляются сотни огненных ракет.

— Проклятые «катюши»! — прокричал Дальке. — Эти сукины сыны русские все же добрались до нас!

Несколько танков Гота замерли, объятые пламенем, обезумевшие от страха экипажи носились туда-сюда, никто не отдавал никаких приказов. Я бросился вслед Алуму и Дальке — они направляли взвод к расположенной севернее сосновой роще. Я заметил, что во взводе не хватает одного человека. Обернувшись, я увидел, что Лёфлад все еще в кузове грузовика. Он неторопливо собрал снаряжение, потом перебросил через борт скатанное одеяло. Слез, спокойно обошел кузов, прихватил одеяло и вразвалочку, будто вокруг ничего особенного не происходило, направился к нам. Мы, пригнувшись, орали ему, мол, пригнись, если жить не надоело, но он хоть бы хны — шел как шел, выпрямившись, невзирая на град ракетных снарядов русских «катюш».