Леонид Бутяков - Тайна Владигора

• Название: Тайна Владигора
• Автор: Леонид Бутяков
• Издательство: Издательство «АСТ»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01235-3

Фантастические приключения Хранителя Времени — языческого князя Владигора — продолжаются… Ассирские колдуны, могущественные посланники древней цивилизации, намерены использовать удивительные способности князя для достижения своих неведомых целей. Но никогда отважный Владигор не согласится стать слепым исполнителем чужой воли! Он принимает вызов колдунов и вступает в отчаянную и многотрудную борьбу с приверженцами Черной магии.

---

Новый хозяин, кажется, заметил яростный блеск в глазах Бродяги. Цокнул языком, прищурился и, будто желая успокоить колодника, унять его пыл, поднес к губам синегорца глиняную кружку с зеленоватой водицей. Он выпил до дна — и вновь провалился в блаженную темень бесчувствия. А очнулся уже здесь, на цепи, в железной клетке…

Послышался противный металлический скрип. У выхода из пещеры вспыхнули смоляные факелы, в клетках зашевелились серые тени узников.

— Жратву несут, — оживился Лысый Дорк. — Не советую отказываться, даже если намедни тебя потчевали жареной куропаткой. Сегодня, как и всегда, накормят капустной похлебкой и, если повезет, поймаешь в ней рыбий хвост.

Надсмотрщики неторопливо двигались вдоль клеток, оставляя у железных прутьев деревянные корытца с мутным и дурно пахнущим варевом. Узники, встав на четвереньки, просовывали руки сквозь прутья, зачерпывали похлебку ладонями и торопливо, стараясь не потерять ни капли вонючей бурды, хлебали ее с почти звериной жадностью.

Бродяга, поколебавшись несколько мгновений, все же последовал их примеру. Голод — не тетка. Похлебка оказалась густой, однако явно пересоленной, а вместо рыбьего хвоста он выловил в ней голову какой-то мелкой зверушки, то ли сурка, то ли… крысы?

— Что это? — спросил он у Лысого, показывая свою находку.

— Какая разница? — хмыкнул тот. — Если не хочешь, отдай мне.

— Ладно, бери.

Череп неведомой зверушки тут же захрустел под напором крепких челюстей Лысого Дорка.

— Ну вот и славно, — сказал Лысый, когда корытце опустело. — Теперь можно отсыпаться до вечера. Поскольку ты новенький, нас нынче на ристалище не поведут, позволят тебе день-два отдохнуть с дороги.

Он громко рыгнул и, не вставая с четверенек, направился к подстилке. Бродяга шагнул за ним. но остановился, вновь услышав клацанье железа. Оглянувшись, он увидел, что надсмотрщики открывают клетки и попарно выводят узников из пещеры.

— Садись, Бродяга, садись, — недовольно заворчал Лысый. — Нечего зазря глаза им мозолить. А то ведь сообразят, что ты уже на ногах держишься, и вместе со всеми отправят. Оно, конечно, и неплохо, — на травке порезвиться, на солнышко поглядеть, да только я что-то не очень хорошо себя чувствую. Прихворнул малость… Лучше будет, если отдохну денек.

— На ристалище? — переспросил Бродяга, устраиваясь рядом с Лысым. — И что они там делают?

— Учатся убивать друг друга.

— Как это? — не сразу понял его Бродяга.

— Как всякий воин учится: и рукопашному бою, и на мечах, и с палицами. Кому что сподручнее.

— И зачем?

— А за тем, чтобы зрителей, когда они явятся в гости к Виркусу, поразвлекать своим ратным искусством.

— Узники здесь вместо скоморохов, так, что ли? — Бродяга с недоумением уставился на Лысого Дорка.

— Так да не так, — усмехнулся Лысый. — Это скоморошество без музыки и песен, зато с человечьей кровью, со смертью… Еще не понял, Бродяга, куда тебя судьба занесла? На Остров Смерти. И ты теперь, как и я, не просто раб, ты — смертник.

Из объяснений Лысого Дорка складывалась картина столь мрачная, что поначалу синегорец отказывался признать ее достоверность…

Хозяином острова является некий Виркус — один из самых знатных и богатых жителей приморского города Тумаш. Впрочем, знатным и богатым он стал именно после того, как получил права на единоличное владение островом. А раньше он был не слишком удачливым мореходом, который, однажды вернувшись из далекой страны, задумал показать состоятельным горожанам кровавое зрелище. виденное им за морем.

Как ему удалось прибрать к рукам безымянный остров — дело темное. Однако с той поры Виркус быстро начал богатеть, а к нему на остров (он поставил здесь особый дом для гостей, хотя сам обосновался в городе) зачастили самые зажиточные хозяева не только Тумаша, но и всего Упсала.

Простонародье — ремесленники и землепашцы, мелкие торговцы и мореходы, воины и рыбаки — вряд ли догадывались о том, что творится на небольшом скалистом островке, увидеть который с материка можно было только при очень ясной погоде. Поговаривали, что Виркус припрятал здесь сказочные сокровища, а со временем намеревается воздвигнуть среди скал неприступный замок. Для этого, мол, и стражников нанял, которые рыбаков не подпускают к острову ближе, чем на полет стрелы, и рабов покупает самых мускулистых, выносливых, они будут в каменоломне вырубать гранит для будущего замка… В общем, люди о разном судачили, да ничего толком не знали.

Другое дело — состоятельные горожане. Очень многие из них были прекрасно осведомлены о происходящем на скалистом островке, ибо время от времени наезжали сюда — по особому приглашению Виркуса. Но трепать языком о визитах на Остров Смерти было не принято, а увиденное здесь вряд ли подлежало одобрению. Привычные к неизбежным жестокостям жизни, гости Виркуса не могли тем не менее открыто приветствовать неоправданную жестокость кровавых зрелищ, которыми регулярно потчевал их толстокожий хозяин острова.

Не одобряли, нет. Однако и не отказывались от поездок. Виркус умело пользовался своим знанием тайных уголков человеческой души. На его остров допускались лишь избранные — богатые и влиятельные горожане, утомленные пустым времяпрепровождением, желающие пощекотать себе нервы, погорячить застоявшуюся в жилах кровь редким и азартным зрелищем.

— Он что же, хорошую мзду берет со своих гостей? — спросил Бродяга, потрясенный услышанным.

— Те скажут, кто приезжает, — хмыкнул Лысый. — Если захотят, конечно.

— Погоди-ка, Дорк… Если простонародье ничего не слышало о смертельных боях на острове, откуда же тебе все это известно?

— До тебя к этой цепи был прикован Горбун — телохранитель Виркуса. Многое по ночам рассказывал… Он лет пять служил Виркусу не за страх, а за совесть, да позарился однажды на золотой перстенек, оброненный хозяином. Не сообразил вовремя, что Виркус обронил его с умыслом — такую вот проверку устроил телохранителю. На следующий день Горбуна повязали, никаких оправданий не слушали — прямиком сюда, в клетку.

— А где сейчас этот Горбун?

— Погиб на ристалище несколько дней назад, — вздохнул Лысый. — Он был хорошим бойцом, и до последнего времени наша сцепка считалась непобедимой…

— Сцепка?

— Так называют двух смертников, скованных общей цепью. Горбун рассказывал, что Виркус очень гордился своей выдумкой. Дескать, в этом случае раб бьется не только за свою жизнь, но и за жизнь своего напарника. Ежели тебя, к примеру, сильно поранят, мне уже деваться некуда: весь простор на пять аршин, особо не разгуляешься. Так что волей-неволей приходится друг за друга стеной стоять.

— Сумасшествие какое-то. — Бродяга даже головой потряс, будто хотел избавиться от картины, возникшей в его воображении. — Люди бьются насмерть ради того, чтобы потешить других людей!.. А если я откажусь выходить на ристалище, если не стану убивать?

— Это будет твоей последней ошибкой, — внимательно посмотрев в глаза Бродяги, сказал Лысый Дорк. — Один из новичков однажды попробовал отказаться… Поверь, я всякую смерть видел, но такой жуткой и мучительной не приходилось. Здешним надсмотрщикам только дай повод — уж они расстараются! Бедный малый три дня умирал, от его воплей еще один смертник умом тронулся… Нет, брат, коли попал сюда, ничего не поделаешь — должен биться.

Он протянул руку к Бродяге и со знанием дела ощупал его мускулы. Удовлетворенно кивнув, сказал:

— Худощав немного, но силенок, похоже, тебе не занимать. Ты на воле кем был?

— Это я и сам хотел бы знать, — с тяжелым вздохом ответил Бродяга. — Человек, продавший меня Виркусу, утверждал, что меня осудили за разбой. Не знаю… Память отшибло.

— Ну дела. — Лысый присвистнул. — Совсем ничего не помнишь? Ни роду, ни племени?

— Помню, что синегорец, но даже своего имени не знаю. Наверно, в это трудно поверить?

— Всякое на свете бывает. — ответил Лысый. — Тебе ведь нет смысла меня обманывать. Мы с тобой теперь этой цепью повязаны крепче родных братьев… Не важно, кем ты был раньше. Имеет значение лишь то, каким ты будешь на Острове Смерти.

3. Забытая песня

Уже на следующий день Бродягу и Лысого вывели из пещеры вместе со всеми. Бродяга не противился и покорно перенес пинок надсмотрщика, которому показалось, что новенький чересчур медлителен. Он и в самом деле чуть задержался у выхода из пещеры, поскольку хотел определить численность выставленной здесь стражи.

Его глаза цепко ухватывали каждую деталь: мощная дубовая решетка, которая поднимается и опускается посредством простейшего механизма, похожего на колодезный ворот; двое стражников возле этого ворота (их копья отставлены в сторону, лица лоснятся от пота — очевидно, перегораживающая выход решетка весьма тяжела); утоптанная каменная тропа, по краям которой на высоких валунах стоят еще трое — держат луки в руках, однако стрелы покоятся в колчанах («Если кто-то решится на побег, они вполне успеют достать стрелы и прицелиться без лишней торопливости, — подумал Бродяга. — При свете дня все видно как на ладони»); наконец, переброшенный через глубокую расщелину легкий бревенчатый мостик, пройдя по которому узники вышли на ристалище.