Дим Край - Идеaльный мир

• Название: Идеaльный мир
• Автор: Дим Край
• Жанр: Научная Фантастика

---

За всё время движения я так и не встретил людей. Никого. Никаких больше кошек, ни собак, ни крыс. Кое-где слышался шум, но тот был далёкий и непонятный. Кое-где мерещилось движение — но то было тоже непонятно и невозможно рассмотреть… Действительно, Мёртвый Город. И, в общем, хорошо что никого не встретил и никто не попался на пути. Встреча не обещала быть радужной. В лучшем случае — перепугали бы друг друга. А в худшем? В худшем — я бы валялся мёртвым среди сотен тысяч трупов машин и людей… Ещё одна несчастная жертва войны.

***

Дальше мне идти не хотелось. Даже когда я встал с булыжника и прошёлся вдоль фасада Зимнего дворца. Я понимал, что дальше сил мне не хватит. Я уже полдня пробыл в городе и больше оставаться в нём не хотел. Меня тошнило здесь находиться. Мне осточертело здесь находиться! Мне неожиданно стало страшно, что какой-нибудь снайпер, сидящий на верхнем этаже или крыше, сейчас возьмёт и подстрелит меня. Умирать мне не хотелось. Это не входит в мои планы. Хотя планов у меня никаких, собственно, нет. Я просто чётко осознал, что жизнь, чёрт возьми, продолжается! Даже не смотря на весь этот хаос, войну, ядерную бомбардировку, миллионы смертей и вымерший, опустошённый город. Моя жизнь продолжается. И что этот мир — не мой мир вовсе — а чужой. Это чужой мир! Здесь я лишь случайный свидетель. И даже если Я, который жил в этот мире, погиб, то Я, чужой для этого мира, должен жить и не имею права здесь умирать. Каждый должен умирать в своём мире. Это закон вселенной, чёрт возьми!

И я определённо хочу умереть в своём мире, не здесь, не при таких обстоятельствах. Однако, как вернуться в свой мир, я не имею представления… Но складывать лапки и тонуть не хочу. Из засасывающей трясины надо выбираться, во что бы то ни стало.

Я не понимал, как обживусь здесь, в этом жестоком, беспощадном мире. Где мне жить и чем мне питаться? Идти ли мне в 'свою' дивизию, где так или иначе должен быть мой сын — Владислав Алексеевич? Или идти в другие места — подальше от фронта? Вообще, что делать?

Я не знал ничего и просто шёл прочь, из этого Мёртвого Ада, тихого кладбища мёртвых душ и металлических гробов. Шёл прочь.

Мне крупно повезло — в городе в этот день не было зачисток, так называемой 'травли тараканов', да и сами 'тараканы' не появлялись у меня на пути, или просто держались стороной от меня, таская за пазухой свои 'крошки'.

К тёмному вечеру обессиленный я вышел из города. Дошёл до посёлка Шушары. В беспамятстве куда-то забрёл, в какой-то дом. Рухнул на что-то мягкое. Мгновенно уснул, как мне показалось, вечным сном…

***

Очнулся я на кровати с одним матрасом, одетый, в пыльных грязных ботинках, с сумкой крепко сжатой в руке. Я огляделся. Помещение было светлым. Из разбитого окна ярко пробивались лучи света. Слышались чьи-то отдалённые голоса и далёкий лай собак. Что они говорят, я не расслышал. Но понимал, что долго находится здесь опасно. Я так и не понял где я оказался — или квартира, или общежитие, или какой-то санаторий… Уже было поздно и не важно. Я поспешно шёл дворами в неизвестном мне направлении, прочь от голосов, от живых людей. Именно живых, и этим свойством, опасных. Ужасно болели ноги. Суставы ломились от перегрузки. Я не мог долго идти и вскоре остановился. Стал приводить себя в порядок.

Где-то в хламе мусора нашёл зеркало и посмотрел на своё запыленное и грязное лицо. Зашёл в пустой дом с выбитыми проёмами, отыскал раковину — но воды не было. Тогда пошастал по другим помещениям и вскоре обнаружил ванную наполненную мутной жижей. Пахло отвратительно, но с помощью рваной тряпки мне удалось привести себя в порядок.

Посёлок был наполовину жилым — по улицам ходили люди, что-то говорили, общались меж собой, кричали, плакали, смеялись. Слышался шум проезжающих машин. Недалеко дорога.

Я брёл по посёлку. Они смотрели на меня как на незваного чужестранца. Наверное, принимали меня за мародёра, но ничего не говорили, не осуждали, и не подходили ко мне. Чурались. Просто провожали немым взглядом. А то и вовсе прятали свои любопытные взгляды. Сумка у меня была почти пустой — и это позволяло мне в какой-то мере, чувствовать себя спокойно. Не такой уж я мародёр, получался. Или какой-то неправильный мародёр… Вскоре я покинул посёлок и брёл по пустынному шоссе.

В кустах я вскрыл вторую банку тушёнки и с жадным аппетитом её опустошил. Полежал под осиной, пока не стало холодно. Ну, и двинулся дальше — куда глаза глядят.

Дальше мало что помню. Да и рассказывать не интересно…

Как последний бродяга сновался по полуживым-полумёртвым пригородам Питера. Был опустошен внутренне и внешне. Исходил все ботинки до дыр. На ногах вспухли тяжёлые мозоли. Моя светлая рубашка почернела, а штаны разодрались. Щёки и подбородок обросли щетиной… Питался я кое-как: где найду случайно банку, консервы или прочую еду — в пустой квартире, разграбленном магазине, или просто так кто-то зазевался и положил кулёк рядом на скамейку, хватал и бежал без остановки. Кто-то меня кормил, подкармливал, как бездомного щенка. Иногда выручал временный пропуск. Особенно, когда хватал за шкирку патруль. Объясняться было сложно — но как-то выкручивался ведь… Придумывал всякие небылицы, безбожно врал. Рассказывал о вооружённой банде, которая меня ограбила — 'солдата в увольнении, представляете, взяла и ограбила. Вот сволочи же пошли! Всё украли. Шмотьё пришлось по дворам искать, чтобы как-то одеться. Вот пропуск кое-как выписали, смотрите'. Патрульные верили, понимали непростую ситуацию, мне давали немного денег, даже угощали, чем не жалко было. Я их бесконечно благодарил: 'Братцы, выручили. Спасли Душу. Ввек не забуду!' Но потом всё начиналось заново…

Так продолжалось четыре или все пять дней. Ночи постепенно становились холоднее, да и спать на открытом воздухе уже стало опасно — так как мог заснуть и не проснуться, замёрз бы или сгорел бы. И такое бывает…

За эти дни я изучил в ускоренном курсе все виды бомбардировок уничтожающей силы империалистов. Мне в жизнь не доводилось знать, что бомбардировки могут чем-то отличаться. А оказывается, они отличаются. Да ещё как! Вот есть по крайне мере три вида бомбардировок: лёгкие, средние и — самые опасные — тяжёлые. Лёгкие — это когда массивная группа по сто-двести беспилотников (есть такие, которые управляются дистанционно, не пилотируются) налетает на город или посёлок и выпускают ракеты по домам, да ещё самоподрываются как камикадзе. Эти самолёты маленькие и много вреда не наносят. Хотя жертвы от них тоже есть. Они, как правило, выбирают военные цели — танки, бронемашины, группу солдат и, самое важное, стараются найти и уничтожить зенитную установку. Мирных не трогают, если не врежутся случайно в дом или не подорвутся над толпой. И поэтому в какой-то степени казались неопасными. Летят очень низко и очень быстро. Их крайне сложно сбить с зенитных установок. Да и заметить тяжело со спутника. Это так, кто увидел — передал по радиации, мол 'мошкара' летит, готовьтесь… Очень эффектно их сбивать радиопомехами. Специальными установками создаются электромагнитные помехи, в зоне которых беспилотники теряют дистанционный контроль и беспорядочно сыпаться на землю, как вытравленные мухи, взрываясь и поджигая взрывом всё вокруг. Поэтому зоны радиопомех не создают над населёнными пунктами и стараются это делать над полями, чтобы ущерб был минимальным, если над лесом получается — то лес, обычно, выгорает…

Средние бомбардировки — это такие, какие мне доводилось видеть в Новгороде, в свой первый день пребывания в этом чуждом мире. Днём или ночью пролетают чёрные самолёты-треугольники выпускают ракеты по целям и стараются смотаться побыстрей, покуда их не сбили. Это уже пилотируемые самолёты. Не сказать, что они безнаказанно летают над нашими просторами — примерно треть самолётов успешно сбивается зенитными установками. Поэтому пилотируемые бомбардировки происходят реже, чем беспилотные атаки мелкой 'мошкары'…

Наконец, тяжёлые бомбардировки — вот это то, что страшнее двух предыдущих вместе взятых. Мне довилось видеть один раз такую 'тяжелую' бомбардировку в эти прошедшие 4 или 5 дней. По-моему, на второй день после возвращения из Мёртвого Города, когда я был в Павловске и обитал в заброшенных бараках на окраине…

Эти громоздкие, сверхтяжёлые самолёты летают только ночью. Днём — они хорошая мишень для зениток. Поэтому только ночью…

Я проснулся той ночью от воя сирен, которые предупреждали об очередной бомбардировке. Мне это всё осточертело и хотелось спать. Но сирена выла очень протяжно, до костей пробирала тревогой и не собиралась умолкать. Судя по поднятому шуму, эта бомбардировка обещала быть сёрьёзной, основательной. Поэтому я поспешил покинуть заброшенный барак, в котором остановился и побежал в ближайший лес. Притаившись в лесу, я слушал канонаду орудий. А забравшись на сосну — наблюдал за происходящим. В воздухе проносился гул и натужный рёв. В небо пускали лучи прожекторов, стреляли, я видел россыпи трассирующих пуль по всему ночному небу. Доносился свист пуль и бомб. Отчётливы запуски ракет — инверсивные прямые лучи, рассекающие чёрное небо. Это была война. Настоящая война. Не нарисованная. Не как в кино. Страшная, ужасная война. Над городом сверкали вспышки взрывов, метался огонь. Не смолкая, выла сирена… С протяжным свистом упала многотонная бомба. Она была единственной, но самой мощной. Раздался страшный клокочущий взрыв, потрясший землю, лес и сосну, за которую, вцепившись до крови, боясь что снесёт вызывной волной, я держался, как казалось, из последних сил. Целый жилой район вмиг превратился в щепки. В небо взметнулось алое зарево. Стало светло как днём. В осветлённом небе на мгновение я увидел стаи пролетающих самолётов-убийц. По ним ожесточённо стреляли. Стреляли успешно (подбивали, те с рёвом падали, в черту города, за город, взрывались ярко красным заревом) и безуспешно, многие спешно ретировались и мчались назад. В этот момент мне казалось, я попал в ад. И молил только об одном, чтобы происходящее было сном и не более того…