Дим Край - Идеaльный мир

• Название: Идеaльный мир
• Автор: Дим Край
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Сто, — кратко ответил водитель.

— Чего 'сто'? Рублей?

— Не баксов же! — саркастически ответил он.

Я не понял юмора. Вытащил из кармана кошелёк. Вспомнил, что у меня до посещения Битурта в нём оставались две с лишним тысячи рублей. Ещё тысяча одной купюрой, запасная, оставалась в куртке, которая теперь у Сифиль… Но это было уже не важно. Я не понимал, почему сто? — ведь, вроде бы билет до Новгорода не дешевле 200 рублей мне обходился раньше. Открыл кошелёк. Порылся. Нашёл несколько купюр сотками. Достал одну и протянул водителю. Тот принял её, посмотрел и удивлённо спросил:

— Ты что? У деда, что ли, стащил из сундука?

— Почему у деда? — удивился я.

— 97 год… Не хило. Такие деньги давно уже из обихода вышли. Давненько я их не видел. Где ты раздобыл?.. После деноминации все же старые купюры банки забрали…

— Какая деноминация? Ещё одна?!

Водитель выбросил окурок и полез в карман за пачкой купюр:

— Ну, ты, парень, даёшь! Словно лет двадцать пролежал в коме… Вот же доминированные рубли. И не говори, что в первый раз их видишь.

Я не стал говорить, что в первый раз их вижу. Деньги были как деньги, только другие. Другие цвета, другой формат, даже другой стиль — проще как-то выглядят, без прежних выкрутасов. Только где мне достать такое деньги?

Похоже, я так обречённо смотрел на свой кошелёк, что водитель решил меня успокоить:

— Что, парень? Денег нет? Так и скажи!.. Ты, надеюсь, военный?

Я кивнул. Вытащил из кармана временное удостоверение. Водитель покосился, укоризненно покачал головой:

— Так и думал! Что ж ты молчал? Или приказы не читаешь? Военные, рядовые, солдаты и офицеры на гражданском транспорте провозятся бесплатно. Так что и ста рублей не надо с тебя. Садись так. Наверное в часть возвращаешься? — я кивнул. — Разумеется, не на курорт отдыхать едешь. Возле Мёртвого Города уже не осталось курортов…

Я по приставной лестнице залез в кузов грузовика. К полу были привинчены серые пластмассовые сиденья, точно такие же, какие я видел в городских автобусах. Значит, комфорт какой-то был. Значит не всё так плохо…

Я не мог догадаться сразу, что современные автобусы не могли ездить по разбитым и разбомбленным дорогам. Особенно в том районе, куда я собирался. И чтобы не ломать подвески, парк автобусов просто заменили на фуры.

В кузове сидели только старики, женщины и дети. Взрослых парней не было. Я понимал, что в военной форме я бы выглядел нормально, логичнее. Но то, что я в гражданке разгуливаю — это сразу чувствовалось в удивлённых взглядах. Вопросов мне никто не задавал. Или не решался. Раз я прошёл через КПП, значит, имею на это право — наверное, так все думают. Я уселся на свободное место возле женщины с пятилетней девочкой.

Через пять минут мы тронулись. Выехали на шоссе, соединяющее Питер с Москвой и поехали на север. Почти сразу же я понял насколько всё плохо с покрытием — дорога была сильно разбомблена, посреди шоссе торчали большие воронки, по краям автотрассы валялись чёрные останки попавших под плотный огонь автомобилей. Воронки мы объезжали по обочинам. Но страшная картина сожженных чьих-то жизней была видна всюду. Очень часто попадались брошенные машины, без колёс и начисто разворованные. Но, проехав так с десяток километров, дорога стала чище и спокойней.

Девочка, сидевшая с матерью рядом, вдруг спросила:

— А зачем люди убивают друг друга?

Я подумал, что она спрашивает меня. Но она задавала вопрос скорее своей маме, чем мне.

'Вот, человечество! Объясни! Объясни маленькой девочке, зачем ты убиваешь себя? Зачем всё это? Ради чего?! Война ради ресурсов? Война ради наживы? Или война ради войны?'

Мамаша, к моему удивлению, просто объяснила девочке:

— Потому что глупые люди. Занимаются глупостями.

— А когда же они поумнеют? — резонно спросила девочка.

— Когда-нибудь… Когда научатся ценить свою жизнь…

Мне эти слова показались безумно правильными. Я был поражён глубиной мыслей двух простых людей, совершенно незнакомых мне, сидящих рядом со мной. И вроде бы простой разговор, но очень важный. Именно в этот момент. Когда отчаяние и горе захватили этот мир и всех сидящих в грузовике. Несмотря на шум двигателей, все услышали разговор. Потому что до сего момента была тишина. Жуткая тишина. Все молчали. Я тоже молчал и думал, что еду с трупами, и сам я полутруп сижу здесь и жду своей участи.

— А папа вернётся к нам? — продолжила девочка.

— Обязательно вернётся…

Мать прижала покрепче девочку к себе и в её влажных избитых глазах я прочитал… что он уже не вернётся… Не в этот раз…

***

Через час езды кто-то увидел указатель на дороге. Я сам его не заметил, он быстро промелькнул перед глазами. Но человек, который его первым увидел, отчаянно крикнул всем — 'Буферная зона! Ложись!' Все живо нагнулись, прикрывая руками голову. И я нагнулся, ожидая удара или чего похуже. Краем глаза я видел выгоревший лес, перевёрнутые, ржавые автомобили, грузовики, валяющиеся в кювете и мёртвые столбы по сторонам дороги. Водитель заметно укорил движение по трассе, стараясь как можно скорее проскочить опасную зону. Эту зону отчуждения. Там в лесу, как мне рассказали позднее, натовцы сбросили ядерную бомбу на секретный объект. Объект не уничтожили, только выжгли лес, поубивали живность и людей, попавших в зону… И теперь она стала буферной — жить в ней нельзя из-за радиации, а проезжать её — только так…

Глава 26

Я стоял на Дворцовой площади и смотрел в странное, казавшееся мне незнакомым небо… По небу метались тяжёлые тучи: коричневые, серо-тёмные, чёрные. В промежутках между ними открывалось голубое небо и прорубали себе путь тусклые лучи солнца.

Передо мной боком лежал ангел с лицом императора Александра. С крыльями за спиной и с поломанным крестом в руке, он укоризненно смотрел мне прямо в глаза и безмолвно общался со мной. О том, что нельзя, нельзя с ним так поступать… Что люди бесчеловечны и потеряли всякую веру. Что мир обезумел, сошёл с ума и бросил его, ангела с крестом, здесь одного умирать…

Колонна, на которой стоял ангел, при падении раскололось на три части, местами рассыпалась, местами покрылась чёрной пылью. Один кусок монолита упал сильно накренившись. Представлял собой большой чёрный ствол невероятных размеров пушки, которая навечно умолкла в своем последнем бое.

За ангелом стоял Зимний Дворец. Краска с фасада вся облупилась, осыпалась, почернела от копоти, сажи и времени. Лепнины расплавились. Фигурки с крыши здания попадали наземь, разбились. Через чёрные проёмы окон насквозь проникал свет с неба. Перекрытия Зимнего полностью выгорели. Левый фасад оказался наполовину разрушен и зиял мрачным остовом. Здание было невозможно узнать. Только судя по расположению, я догадался, что это Зимний Дворец. Кроме него здесь ничто не могло стоять. Удручающая догадка.

Позади меня полукругом стоял штаб. От жёлтого цвета ничего не осталось, только тёмно-коричневые и чёрные цвета с грязными пятнами по всему фасаду. Крыши не было. Колесницы лошадей над триумфальной аркой тоже. По периметру дворцовой площади беспорядочно стояли перевёрнутые машины и каркасы сгоревших автомобилей. Тишина. Город был мёртв. Поэтому его так и назвали 'Мёртвым Городом'. Величественный Санкт-Петербург перестал существовать.

Я сидел на выкорченном то ли людьми, то ли разрывом снаряда большом булыжнике и смотрел под ноги — смотрел как пробивается через щели молодые ростки природы… Безумие людей прошедшего года дала ей возможность это сделать, и она этой возможностью воспользовалась…

Я много думал. Многих проклинал в своих мыслях. Много рассуждал и долго сдёрживал слёзы. Мне хотелось выть — но это мало сказано — мне хотелось выкрикнуть во весь свой рост: 'Да будьте вы прокляты, род человеческий! Паразиты хреновы! Какой город сгубили!.. Создали ещё одну большую Буферную Зону!!' Но меня сдерживало то обстоятельство, что в Мёртвом Городе могут оказаться живые люди. Они могут быть на крыше любого дома, в котором осталась эта крыша, со снайперской винтовкой в руках. Они со зверским удовольствием и хладнокровием меня подстрелят — ради случайной наживы, или просто так, ради интереса, забавы ради… Мне это всё осточертело и я просто сидел не шевелясь. Как будто бы сюда пришёл и нашёл свою смерть.

Ветер мне трепал края рубашки. Пыль забивалась в истоптанные башмаки. А радиация делала своё дело… Мне не советовали долго оставаться в Мёртвом Городе. Сутки — максимум, иначе получу достаточную дозу радиации, чтобы заметно сократить свой строк жизни.

Но никуда идти мне не хотелось. Я уже много прошёл километров, как по городу, так и в своих мыслях, чтобы сильно устать, ослабеть, разочароваться во всём, сдаться и просто остановиться… ждать своего рока.