Анатолий Герасименко - Тотем Человека

• Название: Тотем Человека
• Автор: Анатолий Герасименко
• Жанр: Фэнтези

Мой дар лучше всего работает, если дотронуться до жертвы. Чуть слабее будет воздействие, если жертва находится в зоне видимости. Еще слабее — если я гляжу на фотографию. Впрочем, хорошо знакомым людям я могу нанести вред, невзирая на видимость и расстояние. Самым близким людям. Например, старым друзьям.

---

— А ты попробуй. Только не лови, пусть на пол падает.

Я заглянул ей в глаза. В карей радужке вспыхивали янтарные искорки.

'Издеваются над тобой, дурачок, — заметил голос в голове. — Шутки шутят'.

— На ребро, — сказал я и отправил рубль в полет. Он сделал несколько ленивых оборотов, потерял скорость и скользнул по отвесной траектории к полу. Звяк. Я спрыгнул со стола и опустился на корточки. В комнате пол был покрыт тем же старым, рассохшимся паркетом, что и во всем здании. Серые от времени доски издавали почти музыкальный скрип, когда на них наступали; между соседними паркетинами зияли щели. В одну из таких щелей и угодила моя монетка. Чуть накренившись, сверкая штампованным ликом, рубль торчал из пола — стоял на ребре в прямом смысле этих слов.

Мила чуть наклонила голову. Она по-прежнему улыбалась.

Я щелкнул ногтем — монетка рванулась вверх и в сторону. Она ударилась о потолок над головой у Милы и, срикошетив, полетела вниз. Мила не сделала ни одного движения, не отпрянула, не вздрогнула. Сидела так же, как и раньше, выпрямив спину, держа ноги вместе. Рубль вонзился в ложбинку, образованную сомкнутыми бедрами, и остался там — стиснутый с обеих сторон джинсовой тканью и, вероятно, очень довольный.

— Еще проверять будешь? — спросила Мила.

'Она не будет вынимать монету, — подумал я. — Просто, чтобы посмотреть, как я выкручусь. Это должен сделать я. Взять монету, которая зажата у нее между ног. Так мне и надо. Выпендриться хотел? Выпендрился. Теперь расхлебывай'.

'Да не делай ничего, — сказал голос в голове. — Она встанет, монетка упадет. Тогда и подберешь. Эка невидаль. Сделай вид, что ничего не происходит'.

'Подойду и заберу монетку, — думал я. — Вот так вот сейчас встану с корточек, подойду и двумя пальцами — хоп! Дело сделано'.

'Она вздрогнет, — предположил голос. — Рубль свалится вниз. Что ты тогда скажешь — 'мадам, разведите ножки, я мелочь заберу?'

'Можно будет обратить все в шутку'.

'Уже обратил. Умник'.

Мила поглядела на меня, склонив голову набок, и двумя пальцами вытащила монету. Повертела, разглядывая на свету.

— По-моему, — сказала Мила, — я ее заработала.

Она опустила рубль в нагрудный карман.

Потом мы засмеялись — сначала она, потом я.

— Иди одевайся, — посоветовала Мила. — Скоро выезжать. А я к Палычу зайду, подкачаю. Знаешь, где одежду выдают?

— Нет.

— На второй этаж спустишься, по коридору направо, до конца. Там найдешь каптера, скажешь размер. Твои шмотки он заберет, выдаст казенные. Вернемся — поменяешь обратно.

— М-м, — с каптером я уже был знаком, он однажды принес мне в кабинет новое кресло. Хотя… вот интересный вопрос: можно ли говорить, что знаком с человеком, если видел его только в маске?

— И вниз давай, там уже машина готова.

— Хорошо.

В коридоре меня ждала Саша.

— Ну как, познакомились? — спросила она с оживлением. — Правда, она классная?

— Правда, — сказал я.

— Тебе она не понравилась?

— Понравилась.

Саша рассмеялась и хлопнула меня по плечу:

— Не боись. Если Милка накачку сделала, от тебя пули отскакивать будут.

— Какие пули? — спросил я.

— Это я фигурально.

— А-а.

— Тебе сказали, что будет?

— Кто же мне скажет? — произнес я с раздражением. Саша ойкнула, оступившись, и чуть не упала. Я еле успел ее поймать.

— Черт, извини, — буркнул я. — На нервах весь.

— Все нормально, — терпеливо сказала Саша. — Все хорошо. Значит, так. Есть один мужик, он очень богатый. Но он захотел стать очень-очень богатым и начал бодаться с кем-то наверху. Короче, его передали Конторе, велели заняться. Но что-то у них там заело, не то у него юристы слишком хорошие, не то еще что. Поэтому его отдали нам. Теперь им будешь заниматься ты.

— Заниматься, — повторил я.

— Ага.

— Что значит 'заниматься'? Что мне с ним сделать?

— Что сможешь, — сказала Саша. — Как увидишь, начинай работать в полную силу. Вы придете на сходняк, твой куратор замещает кого-то из крупных бизнесменов. По легенде. По той же легенде, ты — бодигард, а Милка — референт. Сядете подальше от объекта, чтобы не зацепило в случае чего.

— Погоди, — перебил я. — В случае чего нас может зацепить? Чем это — зацепить?

Она пожала плечами.

— Откуда ж я знаю, на что у тебя сил хватит. Может, в незнакомой ситуации ты только люстру над головой у этого мужика сможешь потушить. А может, его блевать потянет по-черному, — она хихикнула, — престиж потерян навсегда. Короче, больше ничего сказать тебе не могу, все от тебя самого зависит. Ты, главное, не дрейфь.

— Прекрасно, — проворчал я. — Пойди туда, не знаю куда…

— Давай-давай, — сказала Саша. — Не боги горшки обжигают.

От этой фразы меня покоробило. У Дины была тетка, которая занималась художественной керамикой. Дома у тетки стоял гончарный круг, в кладовке хранился набор разноцветных глин, а в коридоре помещался огромный стеллаж с кистями и красками. Почетное место в углу мастерской занимала круглая, блестящая муфельная печь. Как-то Дина пригласила меня проведать тетку. Та оказалась красивой пышной женщиной, очень интеллигентной, юморной. Мне предложили слепить собственными руками горшок, расписать его и обжечь. Я провозился часа три. Весь перемазался глиной ('Для своей вещи человек месить глину сам должен', - твердила тетка), изошел потом, проклял свое существование, вертя ногой круг, чуть не вывихнул пальцы ('Идеальная окружность — это вам не хухры-мухры', - довольно подпевала тетка) но все же вылепил на круге кособокий, неказистый горшочек. 'А теперь, — сказала тетка, — обжиг. Обжиг — дело непростое, я твой горшок сама обжигать буду'. Она откинула дверь печи, и взору открылись полки, уставленные керамикой: горшками, статуэтками, вазами, амулетами. Тетка затворила дверь печи и стала колдовать над циферблатом. 'Приходи послезавтра, — таинственно шепнула она, — а лучше через пару дней. Вещь нагреться должна сначала, медленно, постепенно… а потом остыть, тоже постепенно. Ей нужно время, много времени. Как в любви, понимаешь? Поспешишь — и лопнет твоя любовь, трещину даст'. Я тогда кивнул, почти пьяный от этой искусницы, которой подчинялась липкая, грубая глина, и, наверное, так же подчинялись мужчины. Да, фразу 'не боги горшки обжигают' придумали люди, которые понимали в гончарном деле столько же, сколько я — в генной инженерии.

— Вот эта дверь, — прервала мои размышления Саша.

Нам открыл каптер, сумрачный мужик в военной форме. Разумеется, на нем была маска. Он откозырял Саше, кивнул мне и, блеснув глазами из шерстяных прорезей, вышел в соседнее помещение. Сказать ему я ничего не успел. Потом он принес черный костюм-тройку, вяло поникший на вешалке.

Я взял вешалку за крючок.

— Чем этот костюм лучше моего? — спросил я Сашу. Просто так спросил. От нервов.

Саша нетерпеливо повела головой:

— Так положено. Едешь куда-то, где нужен костюм — Отдел тебе костюм обеспечит.

— Раздевалка вон там, — неожиданно высоким голосом сказал каптер и ткнул большим пальцем за спину. Я посмотрел в указанном направлении. Там была маленькая кабинка.

Выйдя из кабинки, я спросил Сашу:

— Ну как?

— Супер! — сказала та. — Как на заказ.

Мне было неудобно. Жало в плечах, рукава были слишком длинными. И запах…

— А почему так химией несет? — спросил я.

— Чистили, наверное…

— Ваш костюмчик пожалуйте сюда, — произнес каптер, тряхнув черным пластиковым мешком для мусора. — Как вернетесь, выдам в целости и сохранности.

Маска у него была пыльная, на макушке петли поползли, и сквозь них пробилась щетинистая военная прическа. Каптер был блондином.

— Ну, иди вниз, там машина ждет, — сказала Саша и быстро вздохнула. — Ни пуха.

— Поди к черту, великолепная, — сказал я, и мы обнялись.

Внизу и вправду ждала машина, белоснежный 'Мерседес' представительского класса. Как только я подошел, водитель открыл переднюю дверь. Я нырнул в машину, и тут же она тронулась. Водителя, разумеется, я видел только в профиль — черно-вязаный, спецназовский профиль. Белесые ресницы и сжатые губы — вот и все, что оставила маска моему взору.

— Понеслась душа в рай, — сказала Мила. Она устроилась на заднем сиденье, одетая в строгий костюм такого же черного цвета, как и тот, что выдали мне.

Рядом с ней сидел человек с волчьим лицом. У него были маленькие уши, прижатые к голове, короткая стрижка и глаза, смотревшие с профессиональным выражением усталости и доброты.

— Ну как, готов? — спросил он.

Я сразу узнал его по голосу. Это был Константин Палыч, мой куратор. Раньше я видел его только в маске.

— Готов, — ответил я.

— Вводную тебе Саша давала?

Я кивнул.

— Значит, вкратце повторю, — заговорил куратор. — Входим, нас обыскивают. Всех. Дальше идем наверх. Да, переговоры — мое дело. Вам ничего говорить не надо. Так, на чем я… Идем на третий этаж, там будет длинный зал. Я сажусь за стол — для нас должны были подальше место приготовить, но это уж как повезет — вы встаете позади меня. Объект я тебе покажу. Все, дальше работаешь по нему. Сидеть нам недолго, полчаса примерно. Если ничего не получится, в конце встаем и едем обратно. Ничего страшного, не судьба, значит. Если ты все-таки добиваешься результата — действуем по обстоятельствам. Но в любом случае уходим, как только представится такая возможность. Излишне светиться не надо. Ясно?