Анатолий Герасименко - Тотем Человека

• Название: Тотем Человека
• Автор: Анатолий Герасименко
• Жанр: Фэнтези

Мой дар лучше всего работает, если дотронуться до жертвы. Чуть слабее будет воздействие, если жертва находится в зоне видимости. Еще слабее — если я гляжу на фотографию. Впрочем, хорошо знакомым людям я могу нанести вред, невзирая на видимость и расстояние. Самым близким людям. Например, старым друзьям.

---

Изменщица.

По сути — изменщица. Неважно, что они не спят вместе. То, что с ней происходит, не сравнить с сексом, это лучше секса, секс только бы помешал таким отношениям… Изменщица. Ведь сама тогда назначила встречу в ресторане — ну что такого, все так делают, не на улице же беседу проводить! А он уже там был. Столик заказал, вино, свечи. Другому бы посмеялась в лицо и стала бы обрабатывать, а с ним так не вышло. Черт его знает, чем он так сумел ее очаровать. Видно, тем, что балансировал все время на тонкой грани, когда обычная мужская галантность переходит в откровенное ухаживание. Она ждала всего, чего угодно — страха, грубости, подкупа, попытки соблазнить. А он встал навстречу, слегка поклонился и помог ей сесть. Просто подвинул стул, когда она опускалась на сиденье. Говорят, так положено, воспитанный джентльмен обязан помочь даме занять место за столом. Положено-то положено, да только с ней это случилось впервые…

— Хуже всего, — медленно пробормотала Саша, — что я боюсь.

Она боялась, как никогда в жизни.

Не того, что обо всем узнает Боб.

Не того, что обо всем узнают в Отделе.

Саша боялась, что Стокрылому нужна не она — умная девушка с зелеными глазами — а совсем другой человек. Да, Стокрылый был с ней нежен. Да, никогда раньше с ней такого не было. Казалось бы, радуйся, великолепная. Он тебя наставляет, он о тебе заботится, понимает тебя с полуслова, даже на кухне ради тебя возится. Все очень хорошо. Слишком хорошо. Надо же было все испортить и рассказать ему о…

В замке повернулся ключ, хлопнула дверь, и голос Боба сказал:

— Ку-ку! Есть кто живой?

— Есть! — крикнула Саша как можно громче и бодрее. 'Волосы, волосы. Он заплетал тебе косу, идиотка. Твои волосы пахнут его руками. Скорей'. Она схватила с полки шампунь, плюхнула в пригоршню тяжелого геля, стала размазывать по голове. Под веками жгло, вода шумно плескала на пол, и Саша не заметила, как в ванную вошел Боб. Когда ей удалось открыть глаза, он был уже совсем рядом и пристально смотрел на нее. 'Что? — быстро подумала Саша. — Запах учуял? Что стряслось, почему он так смотрит, да не томи же…' Боб вдруг ухмыльнулся и запустил руку под пенное покрывало. Саша беспомощно улыбалась, повторяя: 'Боб, прекрати… Перестань, ну… Я так не хочу, Боб, пожалуйста…' Наконец, рука вынырнула, Боб сказал: 'Жду в спальне!' и вышел, забыв затворить дверь. По дороге он насвистывал: у него было хорошее настроение.

Саше очень хотелось заплакать, но делать этого было никак нельзя.

Вдруг Боб вернулся.

— У тебя вызов пропущенный, — сказал он, протягивая мобильник. — Посмотри, может, важно… Полотенце дать?

— Уотерпруф, — сказала Саша и взяла телефон мыльной рукой (он действительно был непромокаемым). Вызов пропущенный… Еще чего не хватало. Номер был знакомый, и на секунду ей показалось, что это номер Стокрылого. Но тут же она поняла: звонили с работы. В этот момент мобильник зашелся трелью.

— Да, — сказала Саша, постаравшись вложить в это слово всю злость, которая накопилась за день.

— Я… не вовремя, Кравченко? — спросил мужской голос.

'Твою мать, — подумала Саша. — Как некстати'.

— Я в ванной, товарищ майор, — сказала она. — Не слышала.

В трубке вздохнули.

— Завтра операцию проводим. Сегодня вышел приказ.

— Виновата, — сказала Саша, рефлекторно выпрямляя спину в мыльной воде. — А я здесь при чем?

В трубке помолчали.

— Говорят, у нас два сфинкса есть, — с издевкой сказал мужской голос. — Говорят, учатся еще, неопытные. Говорят, ты, вроде, с ними психологическую работу ведешь. Ты же у нас психолог…

'Твою мать, — подумала Саша. — Твою м-а-ать…'

— Поддержку обеспечишь? — спросил голос. Сухо спросил, по-деловому, уже без иронии.

— Слушаюсь, — сказала она.

Глава 6 Полголовы

Я сидел на столе и болтал ногами. При этом каблуки стукались о доски, которыми стол был обшит спереди, и получался сдвоенный глухой звук. Интересно, зачем нужны эти доски, и кто их придумал. Ведь материала много тратится, а практической пользы от этого никакой нет. Наверное, когда-то бюрократам просто-напросто было неуютно от того, что просители видели их ноги. Допустим, ты с каменной мордой говоришь: 'Для подписания акта необходимо наличие завизированной формы номер двадцать пять в шести нотариально заверенных экземплярах' — а в этот момент кто угодно может заглянуть под стол и увидеть, что у тебя нога дергается. А так — стол полностью закрывает тебя от груди и ниже. У посетителей создается ощущение, что перед ними — маленькая, но неприступная крепость. Это деморализует. Еще в закрытом столе можно устроить бар. Или прятать проституток. Или сделать засаду для ниндзя. Великий Тотем, какая чушь в голову лезет… Я соскочил со стола и стал ходить по кабинету взад-вперед. Стало легче, но ненадолго.

Когда я в двести восемьдесят пятый раз прошел от стены до окна и повернулся, чтобы идти обратно, в дверь постучали. 'Да-да', - сказал я преувеличенно веселым тоном. Ничего не произошло: тот, кто был за дверью, выжидал положенную минуту. Я успел мгновенно разозлиться на тех, кто придумал это идиотское правило, почти столь же мгновенно успокоиться и напрячь мышцы лица таким образом, чтобы получилась улыбка. За последние два месяца я научился очень быстро брать эмоции под контроль. Иногда это помогало.

Потом дверь открылась. На пороге стояла удивительной красоты девушка в джинсовом костюме. У нее были прямые черные волосы и орехового цвета глаза, по-кошачьи круглые.

Маску она не носила.

— Привет, — жизнерадостно сказала она. — Меня Мила зовут. Я твой партнер по накачке.

— Заходи, — сказал я. Красавица заулыбалась и сделала шаг вперед. Она пересекла комнату — охотничьей походкой — и протянула ладонь. Я осторожно пожал кончики пальцев. На ощупь пальцы были горячие, жесткие и сухие.

— Тим, — представился я.

— Я знаю, но все равно очень приятно… У тебя второй стул есть?

— Нет, — сказал я.

— Что ж они так, не подготовили ничего, — вздохнула Мила. — Ну… давай на стол сядем?

— Давай, — согласился я. Легко подтянувшись, она устроилась на столе. Спину Мила держала прямо, ноги скромно свела вместе. Приглашая, похлопала по столешнице. Я примостился рядом. Снова захотелось болтать ногами, но я сдержался.

— Ты в первый раз, да? — спросила она.

Я кивнул.

— Тогда слушай. Поедем втроем: твой куратор, ты и я. Куратору почти ничего делать не придется. Мне, по большому счету, тоже. Моя работа — вас обоих накачать под завязку сейчас и продолжать понемногу дарить во время операции. Я очень сильная, это без ложной скромности говорю. Так что основная работа — на тебе. Работай, не отвлекайся. Если какие-то непредвиденные ситуации будут, куратор все разрулит. Он давно к ним внедрен, свой человек.

Я кивал. Наверное, у нас было не так много времени, но я никак не мог собраться с духом. Ведь надо ее обнять хотя бы. Или она по-другому накачивает?

— Кто это будет? — спросил я, просто, чтобы что-то сказать. — То есть, кто, ну, э-э, объект?

Мила улыбнулась и взяла меня за руку. Я невольно опустил глаза. Все-таки удивительно горячие у нее пальцы, прямо обжигают. Или это у меня руки холодные? Нервы шалят…

— Знаешь, как нас зовут, Тим? — спросила она.

— Не понял?

— Наш Отдел вся Контора зовет 'зверинцем'. Мы — домашние животные. Рабочая скотинка. Когда есть нужда, нас поднимают по тревоге. Нам никто не должен объяснять, чем мы будем заниматься. И слава Тотему. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Ну, понял, понял.

— Какой-то бедолага заинтересовал Контору. Посадить его не получилось, попросту застрелить — нельзя, шум поднимется. Вот мы и понадобились.

— Ясно.

— Ничего, что я это говорю?

— Ничего.

Она вдруг подалась вперед и посмотрела мне в глаза — близко-близко.

— А ты славный, — произнесла она через несколько секунд.

Я не знал, что ответить, поэтому ухмыльнулся. Криво и неловко.

— Кидай монетку, — сказала Мила.

— Что, уже все?

— Все, все.

Я высвободил (очень аккуратно) руку из ее пальцев, нашарил в кармане рубль.

— Орел, — произнес я. Трепеща, как серебряная колибри, монетка взлетела в воздух и упала в подставленную ладонь гербом вверх. Мила подняла тонкие брови:

— Знаешь анекдот про студента, который монетку бросал, когда просыпался? Орел — спать дальше, решка — идти за пивом…

— На ребро — идти на лекцию, — закончил я. — Знаю, конечно.

Она улыбалась.

— Ты серьезно? — спросил я. Мила пожала плечами:

— А ты попробуй. Только не лови, пусть на пол падает.

Я заглянул ей в глаза. В карей радужке вспыхивали янтарные искорки.

'Издеваются над тобой, дурачок, — заметил голос в голове. — Шутки шутят'.