Борис Привалов - Веселый мудрец. Юмористические повести

• Название: Веселый мудрец. Юмористические повести
• Автор: Борис Привалов
• Издательство: Центральный комитет ЛКСМ Узбекистана Издательство «Ёш гвардия»
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1963

Повести Бориса Привалова «Веселый мудрец», «Нестерко — мужик озорной» и «Два чудака» написаны по мотивам узбекских, белорусских и молдавских народных сказок и анекдотов.

Герои повести — находчивые, остроумные, веселые люди. Мудрость народа, которую они олицетворяют, помогает им преодолевать трудности, выходить из беды, побеждать своих недругов, достигать цели.

---

Но и тут бывало не все гладко. В один прекрасный вечер Митикэ проигрался дотла, и только после того как братья сняли с себя все, что можно было продать, они рассчитались с долгом. Оказалось, что Митикэ попался такой же бродячий игрок, как и он сам. Нашла коса на камень! На потеху местным жителям, полураздетые братья бежали через село, а детишки улюлюкали им вслед. В степи остановились. Фэникэ, тихо повизгивая, начал вытаскивать из пятки колючку. Пальцы на ногах Фэникэ походили на молодые картофелины. Митикэ чувствовал себя виноватым: кожаные постолы — гордость Фэникэ — отданы хитрецу игроку в счет долга! И вот брат теперь ходит босой!

— А что мы будем есть? — спросил Фэникэ, справившись наконец с колючкой.

— Надо оглянуться вокруг и выбрать, что тебе по вкусу, — ответил Митикэ. — Голод — самый лучший по «вар! Он даже клочок сена делает вкусным.

— Если бы я был овцой… — мечтательно вздохнул Фэникэ. — Я бы сейчас устроил такой пир! Вот эта сухая травка — она для овцы то же, что для меня мамалыга с брынзой. А кустики — это же борщ с курицей. Ну, а эти зелененькие листики — пирог с вареньем.

Вдруг Фэникэ насторожился, прислушался.

— Где-то блеет овца…

— Ты сейчас ни о чем, кроме еды, думать не можешь, — усмехнулся Митикэ. — Захотелось жареной баранины — и вот уж крик перепелки ты принимаешь за блеяние.

— В чем-нибудь другом, — Фэникэ потер руки, — ты меня можешь в два счета обставить. Но я ни разу в жизни не спутал свинины с бараниной и дикого гуся с домашним. Это овца, и она нас ждет.

Фэникэ заковылял прямо по выгоревшей траве, на» ступая на колючки и не обращая внимания на боль. Митикэ приходилось бежать, чтобы не отстать от брата.

Овца сидела в колодце. Колодец был сухой. Видимо, какой-то копач недавно вырыл его, но, не найдя воды, ушел дальше. Когда прогоняли отару, одна из овец свалилась в яму, а чабан этого не заметил.

Фэникэ, широко расставив ноги, стоял над колодцем и радостно смотрел на овцу.

— Бе-е-е! — передразнивал он ее. — Здравствуй, овечка! Ты хочешь кушать? Мы тоже.

— Съесть ее легче легкого, — сказал Митикэ. — Нельзя ли тут что-нибудь получше придумать?

— Что может быть лучше жареной баранины? — воскликнул Фэникэ, вынимая из мешка веревку. — Помогай!

Но Митикэ уселся на край колодца, задумался.

— Думай, думай, — усмехнулся Фэникэ, — и подержи веревку.

Он спустился в колодец, едва не придавив отчаянно заверещавшую овцу.

— Сперва ее вытащишь, — крикнул Фэникэ брату, — а потом меня. Эй, Митикэ, ты слышишь?

Но Митикэ не отвечал. Он задумчиво играл концом веревки и смотрел вдаль.

Фэникэ обвязал овцу и подергал веревку:

— Тащи! Да что с тобой случилось?

Митикэ, казалось, работал изо всех сил, упирался ногами в землю, пыхтел. Но Фэникэ-то видел — веревка висела по-прежнему свободно.

— Что ты делаешь? — вдруг услышал Фэникэ чей-то голос.

Митикэ оглянулся и увидел мужчину и юношу, подходивших к колодцу.

— Что может делать человек возле овечьего колодца! — ответил Митикэ.

Он дернул веревку, и овца заблеяла во всю мочь.

Фэникэ увидел снизу, как над колодцем склонились две головы в богатых шляпах.

— Почему колодец называется овечьим? — спросила та голова, что была побольше.

— Ведь он заколдованный, — нехотя пояснил Митикэ. — Кто же об этом не знает! Раз в несколько лет колодец начинает вместо воды давать каждый день по овце. Вот уже пошел второй день, мы вытаскиваем вторую овцу.

— Хо-хо! — восторженно захохотал усатый. — Мне говорили, что я увижу много необыкновенного в этой степи, но овечий колодец!.. Только ты, мужик, не ври ни словечка! Знаешь, с кем разговариваешь? Вот он перед тобой — сын самого генерала Коростяну! Опря Коростяну!

— Я тоже хочу вытаскивать овец! — заскулил Опря. — У нас в городе нет таких колодцев!

— Приезжайте завтра, — сказал Митикэ, — пораньше. Посмотрите, как мы будем вытаскивать третью овцу…

— Интересно, черт побери! — просопел усатый.

— Я хочу вытащить овцу! — капризно потребовал Опря.

— Каждый захочет вытащить такую овцу, — усмехнулся Митикэ. — Но мы первые увидели благоприятное расположение звезд и за сто верст прибежали к овечьему колодцу. Все, что мы вытащим, — наше. Таков обычай. Если вы будете тащить, то овца будет принадлежать вам.

— Давай, давай! — закричал Фэникэ снизу. — Тяни!

— Тяну!

Митикэ вытащил полуохрипшую от блеяния овцу наверх.

— Настоящая овца, — ощупав ее, произнес усатый. — Только грязная…

Оп вытер руки душистым носовым платком.

— Если бы вас тащили из колодца, — сказал Митикэ, — то ваша белая одежда стала бы не чище этой овечьей шкуры.

— Я хочу вытаскивать овец! — упрямо топнул ногой Опря.

— Опять новая прихоть! — воскликнул усатый, — Опря, у тебя ведь тысячи овец гуляют по степи! Только прикажи — их тебе пригонят завтра же!

— Но ни у кого нет овечьего колодца, — продолжал Опря. — Хочу такой колодец! Пусть все умрут от зависти!

— Купить такой колодец, — сказал Митикэ, — это все равно что заиметь тридцать овец.

— Если Опря вобьет себе что-нибудь в голову, — произнес усатый, — то с ним не справишься. Как необъезженный конь — сорвался и несется куда хочет. На днях он купил сразу сто собак — ему захотелось посмотреть, что будет, если к ста собакам бросить двадцать кошек…

— Вот это барин! — низко поклонился Митикэ. — А вы не пробовали наоборот — сто кошек и двадцать собак?

— Я хочу купить колодец! — капризничал Опря. — Хочу вытаскивать овечек!

— Можете вытащить моего брата, — предложил Митикэ. — Это тоже интересно.

— Но, но! — предостерегающе сказал усатый. — Чтобы барин тащил какого-то мужика! Ты что, спятил, парень?

— А чем мой брат хуже овцы? — прищурился Митикэ.

— Давай тащи! — крикнул Фэникэ.

— Тяну!

Митикэ бросил веревку и вытащил брата из колодца.

Когда Фэникэ очутился вновь на земле, он увидел, что усатый и Опря отошли в сторонку и о чем-то переговариваются.

Овца тыкалась мордой в выгоревшую траву, отыскивая былинки посвежее.

На дороге, шагах в двухстах, стояла голубая бричка, запряженная двумя конями. На козлах сидел кучер,

Фэникэ вытащил веревку из колодца, спрятал в мешок.

— Пошли, что ли? — громко спросил он брата.

— Пошли, — так же громко ответил Митикэ.

— Стойте! — приказал Опря. — Завтра утром я буду вытаскивать овцу из колодца.

— Нет, барин, — твердо сказал Митикэ. — Это наш колодец!

— Не бунтуй! Не бунтуй! — замахал руками усатый. — Молодой барин заплатит… — И он вытащил из кармана пригоршню монет. — Хватит с вас… И то скажите спасибо за доброту. А то прислали бы завтра приказчика, он бы вам шею намылил — и тащи, пожалуйста задаром! Ну, кланяйтесь барину!

— Спасибо, барин, — покорно молвил Митикэ, сгребая с ладони усатого деньги. — Долго помнить будем вашу доброту. Приезжайте завтра в это же время — как раз в колодце уже будет сидеть другая овечка!

И, пока Опря с усатым вглядывались в пустой колодец, братья, подгоняя овцу, поспешили к дороге.

Голубая бричка ждала седоков. Кучер в лохматой шапке клевал носом, не выпуская вожжей из рук. Лошади вяло перебирали ногами.

Услышав шаги, кучер приоткрыл один глаз.

— День добрый, — поклонился Митикэ.

— А с генеральским сыночком, — спросил кучера Фэникэ, — это кто же будет?

Кучер открыл второй глаз и, внимательно посмотрев на братьев, ответил важно:

— Гость. Генеральской жены двоюродный брат.

— Эй, — послышался голос усатого, — иди сюда! Быстро!

Кучер кряхтя слез на землю.

— Вот тебе и поспал! — недовольно проворчал он.

— Помяни мое слово, господа-то домой поедут, а тебя посадят колодец сторожить, — шепнул Митикэ кучеру. — Побоятся, как бы с их покупкой ночью не случилось чего!

Так оно и вышло. Когда через некоторое время шагающих по дороге братьев обогнала голубая бричка, то в ней было только двое седоков: барчук Опря и усатый с вожжами в руках.

Недалеко от большого села братьям повстречался старик чабан, который, увидев овцу, вытащенную из колодца, всплеснул руками и даже палку-ерлыгу на землю выронил.

— Она! Вон и ухо левое с дыркой! А я-то уж с ног сбился! Где нашли-то, люди добрые?

Спросите у нее, а мы торопимся! — не сбавляя шага, ответил Фэникэ и, подтолкнув овцу ногой к чабану, устремился к ближайшей хате, из которой доносился запах свежеиспеченных кукурузных лепешек.

— Вот чудаки! — обнимая овцу, покачал головой чабан.

…Полицейские задержали братьев через два дня.

— За что? — спросил Митикэ.

— Вот доставим вас к его превосходительству генералу Коростяну, — пригрозил один из полицейских, — тогда узнаете, за что'