Юрий Томин - Повесть об Атлантиде

• Название: Повесть об Атлантиде
• Автор: Юрий Томин
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Детская проза
• Год: 1962

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.

Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах. И вода из реки, в которой плавают зеленоватые пылинки — ее пьешь пригоршнями, — это не вода из крана. И вареный лук в супе — это не тот лук!

Мечтатели и романтики — герои этой книги, они любят путешествия, открытия, умеют не только мечтать, но и бороться.

---

В тот день Виктор Николаевич часа два искал Юрку в тайге. Он вернулся обожженный, в разорванной одежде и ботинках, которые никогда больше не станут светло-серыми.

Юрка же прибежал в поселок гораздо раньше, весь в ссадинах и мокрый. В милиции он увидел Сергея Михайловича.

— Зачем ты пришел? Иди домой. Ты простудишься, — сказал ему Сергей Михайлович, и голос его был спокоен — чудовищно, непостижимо спокоен.

— Почему вы сидите? — крикнул тогда Юрка. — Они же там!..

— Где там?

— На Тунгуске!

Теперь удивился Сергей Михайлович.

— О ком ты говоришь?

«Он сошел с ума, — подумал Юрка. — У него в руке стакан с чаем и он сошел с ума…»

— Почему вы сидите!? — крикнул он снова.

— Ничего не понимаю, — сказал Сергей Михайлович. — Идем, я тебя провожу домой. Ты переволновался…

Юрка растерянно оглянулся. В комнате больше никого не было. Тогда он бросился к двери, но Сергей Михайлович схватил его за руку.

— Юра, вспомни… — мягко сказал он. — Вы прилетели на вертолете… Мне только что звонили: вертолет сел. Всех сняли. Ты тоже прилетел на вертолете… Ты вспомни…

— Нет, — сказал Юрка, — я плыл… мы думали, вы утонули…

И когда Сергей Михайлович понял, наконец, о чем говорит Юрка, он отпустил его руку и обнял Юрку за плечи.

— Вот оно что, — сказал он наконец. — Я не знал… Ничего, Юрка… И вообще… извини. Я не знал…

Итак, Лену и Лешу сняли с паузка вертолетом. А полтора часа спустя обломки паузка проплыли мимо Усть-Каменска.

И только начальника пристани не нашли.

Матрос, следивший за ним в бинокль, вызвал катер, но, когда катер подошел к лодке, на ней никого не было. Никто так и не понял, почему утонул Павел. Ведь он мог продержаться на лодке полчаса даже и в такой шторм.

Вот сколько событий случилось в один день в городке Усть-Каменске, стоящем на скрещении двух могучих сибирских рек.

Но пришли новые дни. Они принесли новые события и несколько действительно великих открытий, о которых нужно рассказать, прежде чем наступит зима, навалит снегу и городок Усть-Каменск, может быть, снова покажется безжизненным и скучным.

Юрку на радостях засадили дома. Его мать, вспоминая тот злополучный день, всякий раз принималась плакать от жалости к Юрке, к себе и оттого, что все могло кончиться гораздо хуже. Откуда-то она притащила громадный замок, примкнула лодку на цепь и сказала, что Юрка не должен ходить на берег, если не хочет, чтобы она умерла раньше времени. От отца Юрка узнал, что Петьку и Димку вынесли из леса.

А дня через три появился под окном сам Петька. Он поманил Юрку, но тот замотал головой: «Не могу! Заперли…» Петька провел ладонью по горлу, что означало: «Выходи, очень нужно!»

Юрка вылез в окно, и Петька сказал, что утонул Павел.

Юрка шел по улице, и дома казались ему маленькими, будто он смотрел на них в перевернутый бинокль. Сам того не замечая, он шел к Димкиному дому, ибо все, что они делали, они делали втроем и, прежде чем идти на пристань, нужно было вызвать Димку.

— Не надо… — сказал Петька. — Зачем он нужен?

Юрка не понял его слов да и не старался понять. Он любил Павла. В комнате на дебаркадере они подолгу толковали о больших плаваниях. Никому из них ни разу не удалось договорить до конца… И Павел, единственный из всех, принимал всерьез Юрку и его смутные планы.

Димка без разговоров вылез в окно. Как видно, его тоже заперли.

— Жалко! — сказал он. — А тебе?..

— Ты лучше молчи, — ответил Петька. — Не твое дело.

И Димка съежился и замолчал, будто Петька имел право говорить ему такие слова. Но Юрка снова ничего не заметил.

На дебаркадере их встретил старинный враг — пристанский матрос. Вчетвером они поднялись наверх.

Из машинки торчал лист бумаги, исписанный плотно прилегающими друг к другу строчками.

— В аккурат он писал, когда я зашел, — сказал матрос, — Где-то машинку достал… Не знаете, чья машинка?

Юрка вынул бумагу и пробежал глазами несколько первых строчек.

— Читай вслух, — сказал матрос. — Это надо читать вслух.

И Юрка ничуть не удивился его словам и начал читать:

«Начальнику Енисейского пароходства

Рапорт

Я родился в 1936 году в селе Майма. Наше село стояло в тайге. После начальной школы мне пришлось ходить в другую школу, за пять километров, чтобы окончить семь классов. Я хотел учиться, а характер у меня был твердый, и я не пропускал уроков осенью и в распутицу, а зимой в мороз. Мой отец был малограмотный, хороший охотник. С малых лет я научился стрелять и охотился на белку не хуже других. Когда я ходил по тайге, я всегда-всегда думал о том, как буду жить, когда стану взрослым. Вы, товарищ начальник, наверное, тоже много думали, пока не выбрали свою профессию.

Каждый раз я думал о разном и никак не мог решить, чего же мне хочется. Я понимаю, что нужно быть твердым и добиваться какой-то одной цели. Но у меня раньше не было никакой цели. Я объясню почему.

Мы жили в глухой тайге. Кругом лес и больше ничего. Только по реке плавали пароходы и баржи, а над селом иногда пролетали самолеты. Конечно, я читал книги, и в школе нам рассказывали о различных государствах. Но книги — это одно, а видеть все своими глазами — совсем другое.

Есть у нас в тайге цветы, называются «неразлучники». Прозвали их так потому, что они всегда растут парами, на одном корню. Если один засыхает, то засыхает и другой. Они поднимаются весной и цветут недолго, но у них очень приятный и сильный запах.

Я, товарищ начальник, могу написать вам еще десять страниц про цветы, и вы прочитаете и вообразите, как они выглядят и какой у них цвет. Но вы никогда не сможете вообразить, какой у них запах. Он — особенный. Чтобы его почувствовать, нужно прийти в то место, где они растут.

Я думаю, что все вещи на земле, как эти цветы, имеют что-то свое, особенное. Их нельзя понять по книге или учебнику, а нужно увидеть своими глазами. А я очень мало что видел, живя в тайге, плохо разбирался в жизни, и у меня не было своей цели.

Помню, когда я в первый раз увидел трактор, то сразу решил: буду трактористом. Потом к нам пришли геологи, и я решил: буду геологом. Так каждый раз, когда мне встречалось что-нибудь новое, я менял свои решения. А в нашей стране может быть сто тысяч разных специальностей. Как же мне было выбрать одну, такую, чтобы на всю жизнь?

После семилетки мне предложили поступить в речное училище. Я спросил у отца, идти или нет. Отец сказал: «Я в твои годы в первый раз штаны надел, а ты в капитаны целишься. Рано еще. Поработай в колхозе». А мать сказала: «Иди. Речникам хорошо платят».

Я пошел в училище и учился на хорошо и отлично. Тогда мне казалось, что я нашел свою настоящую специальность. Но летом мы были на практике на самоходке «Урал» и спустились по Енисею до самого моря. Там я увидел большие морские корабли. Они стояли у причалов. А когда они уходили в море, я смотрел им вслед с берега.

Не думайте, товарищ начальник, что меня привлекал плеск волн и прочая романтика. Не знаю, как это объяснить, только я понял, что не успокоюсь, пока не попаду на такой корабль.

После училища меня направили в Усть-Каменск начальником пристани. Но вы, наверное, знаете, что никакого особенного порта здесь нет, а мое звание «начальник» нельзя понимать иначе, как насмешку. Работы у меня немного, а зимой — совсем нет. На мое место можно назначить человека, который уже не способен плавать. А меня прошу перевести в морское пароходство, хотя бы простым матросом.

Убедительно прошу Вас не отказать в моей просьбе, потому что Вы — коммунист и должны понимать, что без моря мне жить невозможно.

До свиданья.

Начальник пристани П. А. Зырянов».

— Я в газету пошлю, — сказал матрос, когда Юрка окончил читать. — Пусть напечатают.

А Юрка неожиданно для себя подумал о том, что Павел за целый год так и не научился курить свою трубку. Эта мысль показалась Юрке нелепой и неуместной, он гнал ее от себя, но не мог прогнать и даже совершенно отчетливо представил себе эту трубку с колечком на мундштуке, как будто сейчас это было самое главное. Потом он вспомнил, что Павел каждый день брился. Павел думал, что от этого вырастет борода. Но борода не росла… и над ним смеялись. А он хотел стать моряком… писал рапорты… и плавал в шторм. Да, вот что было самое главное! Он хотел стать моряком и не стал им…

Внезапно Юрке захотелось пройти по Усть-Каменску — из дома в дом — и прочитать этот рапорт, чтобы все узнали, какой человек был Павел. Ему хотелось рассказать о нем горячо и красиво.

И это было открытие первое.

Когда они вошли в поселок, он спросил:

— Думаете, напечатают про него в газете?

— Конечно, — не задумываясь, ответил Димка. — Это же смех, если не напечатают!