Илья Азаров - Осажденная Одесса

• Название: Осажденная Одесса
• Автор: Илья Азаров
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1962

В этой книге рассказывается о том, как начиналась Великая Отечественная война в северо-западном районе Черного моря. Во всей трагичности предстает перед читателем картина народного бедствия, вызванного нападением фашистских захватчиков на нашу землю. Основное содержание воспоминаний И. И. Азарова — героическая оборона Одессы в августе — октябре 1941 года. Автор показывает, как моряки Черноморского флота, воины Приморской армии, рабочие одесских предприятий грудью встали на защиту родного города и отстаивали его от врага, многократно превосходившего их в силах и технике. Фашистам так и не удалось поколебать стойкость защитников Одессы. Лишь выполнив свою задачу, советские войска по приказу Верховного Главнокомандования были переброшены на другое направление. Автор воспоминаний И. И. Азаров в описываемое время являлся членом Военного совета Одесского оборонительного района. Воспоминания иллюстрированы снимками, сделанными в Одессе в августе — сентябре 1941 года фронтовыми фотокорреспондентами Я. Халипом, Г. Зельмой и А. Егоровым.

Эта книга с сайта «Военная литература», также известного как Милитера. militera.lib.ru

---

— А дивизии имеют связь с десантным полком?

— Минут десять — пятнадцать назад не была еще установлена.

— Как вы могли допустить такое?! — вспыхнул Жуков. — Немедленно установить прямую связь с командиром полка и в любую минуту знать, где десант и что делает!

— Мы знаем, но только косвенно, — сказал Шишенин.

— Никаких «косвенно»! Исполняйте.

Генерал Шишенин вызвал начальника связи полковника Богомолова и дал ему жесткий срок. Тот попросил выделить в его распоряжение малый охотник.

Связист лейтенант Флокей и старший радист красноармеец Нетес с рацией «5-АК» отбыли к месту высадки десанта и связались с командованием морского полка.

Связь с десантом была установлена и действовала бесперебойно до соединения 3-го полка с частями 421-й дивизии.

* * *

Рано утром я выехал, в Крыжановку на командный пункт 421-й дивизии. Батареи приданных ей артиллерийских полков Приморской армии и две батареи Одесской военно-морской базы уже переносили огонь в глубину.

— Несем большие потери от минометного огня, — пожаловался командир дивизии полковник Коченов. — Уж сколько раз батальоны поднимались в атаку!

— Но все-таки двигаетесь?

— Медленно. Вот собьем с гребня их огневые точки — и пойдет.

— А связь с десантным полком? — спросил я.

— Что-то не ладится.

У сохранившегося чудом сарая я увидел заместителя начальника связи флота капитана 3 ранга В. Гусева. В сарае тарахтел движок. Там мучились радисты, вызывая десантный полк.

— И позывные, и волна известны, а связаться не можем, — нервничая, оправдывался Гусев. — Не понимаю, в чем дело.

Наши части медленно продвигались вперед.

Во всех каменных постройках Фонтанки противник установил огневые точки. На господствующей высоте дзоты и окопы, больше 20 станковых пулеметов, сплошные проволочные заграждения. Фашисты сопротивлялись упорно.

К 11 часам наши части подошли к агрокомбинату Ильичевка, к Фонтанке; с вводом в бой второго эшелона 54-го стрелкового полка в 16 часов овладели высотой. Противник не выдержал удара и, бросая оружие, оставляя на поле боя раненых, начал спасаться бегством в северо-западном направлении.

К исходу дня 421-я дивизия достигла Большого Аджалыкского лимана. Успешно выполняла свою задачу и 157-я дивизия, овладевшая поселком Шевченко. У дороги на Свердлово фланги обеих дивизий соединились.

Командир 633-го полка майор Гамилагдашвили донес радиограммой о захвате более 200 пленных с оружием. Мы запросили командира дивизии полковника Томилова.

Обстоятельства захвата были не совсем обычны.

Командир батальона майор Снежко, перенеся в ходе наступления свой командный пункт к совхозу Ильичевка, задержался на старом КП с двумя командирами и телефонистом, снимавшим аппараты. Выйдя из КП, он был ошеломлен: из кукурузы, не замечая его, двигалась цепь вражеских солдат с винтовками наперевес.

Придя в себя, Снежко во весь голос крикнул:

— Стой! Бросай оружие! — и, размахивая пистолетом, показал на землю.

Его голос, видимо, застал солдат врасплох, и теперь уже растерялись они. Даже не сделав попытки стрелять, они стали бросать оружие. Подбежавшему на помощь командиру с автоматом в руках Снежко приказал охранять оружие, а другому командиру и телефонисту — отводить пленных в сторону.

— Я видел, — смеясь, рассказывал мне потом Томилов, — как шли пленные мимо штаба дивизии, держа руками штаны.

Оказывается, Снежко, вспомнив, как поступали в таких случаях в гражданскую войну, срезал им пуговицы на брюках, чтобы заняты были руки. Ведь ему с тремя товарищами приходилось конвоировать 200 человек. Правда, эти пленные, как выяснилось, сами были рады случаю, чтобы сдаться в плен. Но майор Снежко считал свою предусмотрительность не лишней.

На допросе пленные заявили, что воевать не желают. Многие из них были настроены против войны с Советским Союзом и сами написали обращение к солдатам и офицерам румынской армии, осаждающим Одессу, в котором призывали требовать от своего правительства заключения мира с Советским Союзом и разрыва с Германией. Нескольким пленным мы разрешили обратиться к своим товарищам по радио с призывом не рисковать бесцельно жизнью и кончать войну. Они же разоблачили ложь своих офицеров, будто большевики убивают и мучают пленных.

Крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым», доставив десант и обеспечив его высадку, согласно приказу комфлота ушли в Севастополь. Поддерживать наступающих огнем остались миноносцы «Бойкий», «Безупречный» и «Беспощадный». Продвигавшиеся с морской пехотой корректировочные посты непрерывно направляли их огонь.

«Полундра» в тылу врага

«Беспощадный» уже не раз приходил в Одессу и поддерживал своим огнем обороняющие город части. Я хорошо знал и командира корабля капитан-лейтенанта Г. П. Негоду, и комиссара старшего политрука Т. Т. Бута, знал и многих краснофлотцев. В полку морской пехоты, которым командовал Осипов, было много добровольцев с «Беспощадного». И моряки, естественно, горели желанием помочь своим товарищам. Многие хотели попасть в группу корректировщиков. Желающих набиралось каждый раз в несколько раз больше, чем нужно. Кое-кто приходил к комиссару в каюту и просил послать его в корпост. Отказ воспринимался с обидой. На полубаке завязывались споры о том, что отбирают в корректировщики неправильно. Бывало, что некоторые жаловались и мне.

— Да вы ведь и так воюете, — делая вид, будто не понимаю обид, успокаивал я моряков.

— Какое там воюем?.. Врага в лицо не видели, — роптали «обиженные». — В Одессе, говорят, на передний край трамвай ходит. Хотя бы на трамвае проехаться да посмотреть, какой такой передний край. В Севастополь приходишь — все спрашивают, что видели, где бывали. А что мы скажем? Дальше моря не ходили.

И все, конечно, завидовали теперь лейтенанту Клименко и пяти краснофлотцам, ушедшим в полк Осипова корректировать огонь «Беспощадного».

Место для наблюдательного пункта осиповцы выбрали хорошее: возвышенность, кустарник — и обзор хороший, и маскировка.

Но заняв позицию, корпост сразу же попал под ожесточенный обстрел.

Все моряки, и Клименко тоже, впервые попали под огонь на суше, поэтому чувствовали себя неважно.

Наконец обстрел прекратился.

Краснофлотцы установили пулемет, подготовили ленты и начали рыть окопчик, прикрывшись со стороны противника наломанными ветками кустарника. Радисты, настроив рацию, передали на корабль координаты целей, засеченных на кукурузном поле. Противник накапливался там для атаки.

Первый снаряд с корабля разорвался на краю поля, откуда непрерывно стучал вражеский пулемет. Взрыв разорвал дождевую пелену и осветил местность. Лейтенант Клименко рассмотрел в бинокль место падения снаряда и приказал радисту передать на «Беспощадный» поправку. Теперь залп эсминца накрыл кукурузное поле.

Левее поля — дамба, пересекающая низменность перед лиманом. Дождь уменьшился, и в бинокль стало видно, как по дамбе с восточной стороны на западную двигаются вражеские машины с пехотой, танки, повозки, артиллерийские упряжки.

Корпост передал на миноносец координаты дамбы. После первых поправок залпы «Беспощадного» стали накрывать ее. Получив с корпоста сообщение об этом, Негода усилил огонь: дамба была главным объектом для эсминца. Снаряды стали ложиться по всей ее длине.

Среди общего гула раздался сильный взрыв: видимо, снаряд попал в машину с боеприпасами. Движение по дамбе прекратилось.

Корректировщики ликовали. Гордились своими друзьями и морские пехотинцы полка Осипова.

Корабль перенес огонь на другие цели, засеченные корпостом.

На другой день, прощаясь с Клименко, полковник Осипов благодарил корпост и просил передать благодарность экипажу «Беспощадного» и капитан-лейтенанту Негоде.

* * *

Экипаж действительно заслужил благодарность.

Даже на учениях не так просто поразить цель. А тут приходилось вести огонь под носом у противника, рискуя попасть под его выстрелы, ожидая в любую минуту атакующих со стороны солнца бомбардировщиков. От каждого требуется исключительное напряжение. Рулевой не может оторвать глаз от картушки гирокомпаса, ибо вилять кораблю нельзя, нужно точно держать курс. Турбинисты должны так же точно держать обороты машин, котельные машинисты — пар. А если артиллеристы допустят малейшую неточность, снаряд весом около двух пудов, а то и залп, вместо противника поразит своих: ведь их разделяет совсем малое пространство.

И когда раздастся голос штурмана: «В точке!» — у артиллеристов должно быть все готово, чтобы немедленно выполнить команду «Залп!»

Со свистом и грохотом идут на берег снаряды.

И сразу же корабельный радист запрашивает береговой корпост:

— Дали залп, сообщите результат.