Татьяна Нартова - С первого аккорда

• Название: С первого аккорда
• Автор: Татьяна Нартова
• Жанр: Фэнтези

Никогда не слушайте друзей! Они помогут вам завязать сомнительные знакомства, потратить кучу вашего времени на бесполезные походы… и, наконец, осчастливить вас на всю жизнь.

---

— Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна, — я бросилась обнимать Аринку, — В прошлый раз, когда мы почти целый день сидели с ним в парке, он едва из меня душу не вытряс. Все спрашивал, анализировал, рассуждал. И самое странное, что мне это очень помогло. Я теперь могу смотреть своим комплексам и страхам в глаза. Я перестала бояться чего-то неизвестного.

— Это любовь? — хмыкнула девушка. Она уже начала отходить, но раздраженность в интонации никуда не ушла.

— Нет. Это дружба, самая настоящая. Я раньше никогда не встречала человека, с которым мне бы было так легко, как с Сорелом.

— А я так, больше не нужна…

— Аришка, как же я могу тебя бросить? Ты самая классная девчонка, которую я знаю.

— Да ты тоже ничего, — улыбнулась подруга.

Несколько мазков помады и теней, и мы с Аринкой вылетели из дома, не теряя ни одной минуты. В итоге, нам не только удалось не опоздать, у нас остался еще небольшой запас времени, чтобы не торопясь добраться до актового зала. Правда вот нормально сесть мы уже не смогли. Пока Арина широким жестом расталкивала народ, я тихой мышкой проскальзывала за ней, стараясь случайно не наступить кому-нибудь на ногу. Путь до удобных кресел в третьем ряду был труден и тернист. Но благодаря недюжинной физической подготовки подружки, и тому, что половина находящихся в зале состояла из наших приятелей, мы смогли успешно его преодолеть. Уже издали я заметила, как на сцене суетятся парни из знакомого ансамбля. В углу притулилось пианино, на стуле разлеглась гитара. Только теперь я сразу вычленила из толпы Берестова. Белая рубашка и новые джинсы, на лице неизменная улыбка, — обязательные отринуты его творческой деятельности. Аринка тоже увидела Костика, буквально вперившись в него взглядом. Я проследила за ним, утыкаясь глазами прямо между двумя зелеными изумрудами. Свет над сценой, полутьма над остальной частью помещения создавали еще более красивые декорации, чем были поставлены людьми на сцене. Несколько подготовительных минут, и мы с Аринкой замерли на креслах, прислушиваясь к старым и новым песням. Одной из первых зазвучала композиция, текст которой хранился у меня дома, написанный на салфетке. Наверное, я слишком заслушалась ее, как и в прошлый раз. И, как и тогда, меня не переставало преследовать ощущение, что Костик не мог создать такие вещи. Не в его это характере. Может быть поэтому я не сразу расслышала среди торопливой мелодии режущие слова уши:

Фонари несущие зарю, разыграли на лице улыбку,

Не беда, я снова повторю, все слова сошью одною ниткой.

На меня словно вылили кипяток. Лицо мгновенно загорелось, подобно елочной гирлянде. Я почувствовала, как внутри клокочет необузданная злость и обида.

— Здорово, — раздалось рядом, — а почему ты мне не сказала, что дала Берестову свои стихи, чтобы он музыку к ним подобрал?

— Я не давала, — прохрипела я.

— То есть?

— Не давала! Он просто их украл у меня, как последний мерзавец.

— Только прошу тебя, не устраивай здесь скандал, пожалуйста, — беспокойно осматриваясь, прошипела Аринка. Я только устало обхватила голову руками, растирая лоб и щеки.

— Не собираюсь я ничего устраивать. Дождусь перерыва, и тогда выскажу ему все, что о нем думаю.

— Да уж, а я еще и добавлю, — мрачно протянула подруга.

Как это не странно, но ждать целый час оказалось проще, чем мне казалось в начале. За это время я придумала, наверное, с десяток версий своей пламенной речи. Музыка по-прежнему лилась мне в уши, но я не воспринимала ее, больше по инерции хлопая музыканту вместе со всеми. Свой же стих я дослушала, теперь еще строже анализируя его, чем всегда. Похоже, меня в тот вечер покусала неправильная муза, раз в моем сознании зародилась подобная мерзость.

Как только прозвенел звонок на перерыв, и Берестов с поклоном удалился в свою гримерку — небольшую комнатку, пристроенную к актовому с залу, мы с Аринкой, не сговариваясь, встали и направились следом. Константин сидел на стуле, перелистывая стопку разнокалиберных листочков. При нашем появлении он попытался как можно быстрее спрятать ее, но Аринка оказалась быстрее, железной ладонью перехватывая запястье музыканта:

— Что вы делаете?! — не своим голосом, срывающимся на писк, проорал парень. Я молча отобрала записи, мельком пробегая по ним глазами. Но уже с первого взгляда стало ясно, что я оказалась в который раз права. В толстой стопке рядом с тетрадочными перегнутыми листами с неровными краями соседствовали альбомные половинки и даже просто обрывки бумаги. Исписанные разными почерками и пастой. Попались, правда, несколько вполне схожих, заполненных черной ручкой мелкими ровными буквами, — тексты самого Берестова. Я откинула еще один стих, впиваясь глазами в смятую салфетку.

— И что, ты всех по ресторанам водишь? Или это участь для избранных?

— Плагиатчик! — поддержала меня подруга, заглядывая через плечо.

— Ничего вы не понимаете! — рявкнул парень так, что я невольно отшатнулась, — Все эти люди боялись открыто выразиться, поделиться своими идеями и мыслями. Я лишь помогаю им. Для меня это не просто путь к славе и деньгам. Если я не смог спасти того, кем дорожил, так хоть не мешайте мне спасать других.

— А тебе не кажется, что вмешиваешься в чужие дела, а? — удивилась я.

— Нет. Лучше уж попытаться хоть что-то делать, чем сидеть сложа руки, пока твой любимый человек готовит мыло и веревку, — уже более спокойным тоном парировал Берестов.

— Ты это о чем? — ошарашенно произнесла Аринка.

— О нем, — Константин ткнул пальцем куда-то за наши спины. Я резко обернулась, едва не вскрикнув от удивления. На пороге гримерки стоял Егор. Голубые глаза были неправдоподобно темными, напоминая грозовое небо. Кожа выглядела настолько бледной, словно парня тщательно обсыпали мукой. Длинные пальцы сделались еще длиннее, приобретя когти. Волосы стали дыбом. И лишь вокруг фигуры закручивалась полупрозрачная дымка, чуть светящаяся золотом и топазами. Я почувствовала, как начинают подкашиваться ноги. Воздух заискрился, когда позади меня встал Берестов. От прежнего Костика в нем не осталось ничего, кроме рубашки и штанов. Напряженное лицо выглядело величественно, глаза превратились в осколки чуть тронутого зеленью льда. И если от тонкого туманного кокона Сорела хотелось сейчас же писать о чем-то грустном, то рядом с Берестовым я почувствовала просто внеземную радость и легкость. В следующее мгновение меня сбило с ног, так, что я оказалось на полу. Я смотрела на ребят, абсолютно не понимая, что происходит, но продолжая отходить подальше. Несколько секунд оба противника рассматривали друг друга, будто впервые видели. Но не успел Берестов сделать последнего шага, как между ними встала Аринка, разводя руки в стороны:

— Прекратите немедленно! Потом будете выяснять отношения, — как ни странно, парни только пожали на это плечами и сразу обмякли, — Берестов, иди к зрителям и выступай. Они тебя, между прочим, уже десять минут ждут. Так что если ты этого не сделаешь, ручаться за твое здоровье я не смогу. А тебе я очень советую покинуть нас как можно быстрее и в ближайшие лет сто стараться не попадаться нам на глаза.

Берестов хмыкнул, проскальзывая за дверь. Егор только закатил глаза и произнес:

— Как скажешь.

— Стой, — с трудом произнесла я. Ноги не слушались, перед глазами все плыло. Подружка, заметив всю плачевность положения, бросилась ко мне. Но первым рядом со мной оказался Сорел. Едва он вцепился мне в руку и опустил мое бренное тело на колченогий стул, как я заорала:

— Не трогай меня! — по лицу текли соленые слезы. Я хотела их стереть, но еще громче заревела, начиная сотрясаться от рыданий. Егор незамедлительно сунул мне бутылку минералки. Дрожащими руками я попыталась удержать ее ровно, едва не расплескав на пол. Первый же глоток жидкости пошел не в то горло. Закашлявшись, я вздохнула, но все же смогла собрать мысли в кучу и глухо спросить:

— Кто ты?

— Муз.

— Кто? — удивленно переспросила Аринка.

— Муза мужского пола, — пояснил Егор, садясь подле меня на корточки. Я посмотрела на него, вглядываясь в светлеющие глаза. Темные волосы его по-прежнему стояли дыбом, но к щекам уже возвращался прежний румянец.

— А где же твои крылья? — глупо произнесла я.

— Какие еще крылья?

— Ну как же? Музы ведь должны по идее носить на своих эфирных крыльях вдохновение, как высочайший подарок простым смертным. Прилетать в образе пышнотелых девиц и шептать на уши сладчайшие речи и рифмы, — простенько объяснила подруга. Лицо Егора вытянулось:

— Я что, так похож на пышнотелую девицу, скрещенную с бабочкой?

— Да нет, — пожала плечами Аришка, — просто не совсем ясно, как же вы… работаете?

— Музы — очень древние существа. В своем обычном бестелесном состоянии мы напеваем песни, которые слышны лишь тем, кто обладает хоть каплей таланта. Они не воспринимают ее ушами, у этих людей словно есть особые органы восприятия, интуиция, сверхсознание, называйте этот как хотите. Думаете, почему у Берестова такой голос?