Татьяна Нартова - С первого аккорда

• Название: С первого аккорда
• Автор: Татьяна Нартова
• Жанр: Фэнтези

Никогда не слушайте друзей! Они помогут вам завязать сомнительные знакомства, потратить кучу вашего времени на бесполезные походы… и, наконец, осчастливить вас на всю жизнь.

---

Нартова Татьяна С первого аккорда

Часть первая. Вишня в шоколаде.

Желтый бок гитары служил удобным ложем повистнувшей руке, пальцы которой неспешно перебирали струны. Тонкие медные проволочки и нитки в благодарность музыкально позвякивали, словно инструмент был мурлыкающей кошкой, покоящейся на коленях у задумчивой хозяйки.

— Эй, в каких небесах ты на сей раз летаешь?! — я перевела взгляд на Аринку, пытаясь выяснить, что от меня хотят. Темные брови подруги возмущенно сошлись на переносице, — Такое ощущение, что ты живешь где-то в другом мире, а к нам только изредка прилетаешь.

— Я тебе не показывала свои последние стихи? — больше по привычке спросила я, прислоняя уставшую спину к прохладной стенке и прекращая мучить гитару.

— Какие? Если ты имеешь в виду те два четверостишия, от которых меня мороз по коже продрал, то, наверное, показывала.

— Не говори ерунды, — кружка с остывшем кофе перекочевала с прикроватного столика ко мне в руки. Первый глоток прошел на ура ничего не соображающим организмом, и только после второго я соизволила сморщиться, — господи, и почему я пью эту гадость?

— А чего ты у Господа спрашиваешь? — хмыкнула Аринка, со всего маха приземляясь рядом со мной, так, что пружины в матрасе загудели. Девушка бесцеремонно отодвинула меня, вырывая из рук драгоценный инструмент, и начиная что-то наигрывать.

Я только трагически скосила на подругу глаза, следя за тем, что бы она в порыве ехидства не скрутила на нем все колки,

— В твоем случае для роли ответчика больше подходит какой-нибудь древний бумагомаратель.

— Неужели тебе так не нравятся мои стихи? — без всякого внутреннего сожаления уточнила я. Косые лучи солнца, разбитые тюлевой шторой на сложный узор, неровно ложились на покрывало. Где-то в гостиной тикали часы, заунывно бухтел холодильник. Казалось, что сонное оцепенение не выпустит меня из своих цепких лапок еще долго. Поэтому-то я уже целый час так лениво переругивалась с Аринкой, абсолютно не тронутая отсутствием ее жалости ко мне.

— Нет, нравятся, хотя иногда они больше подходят на некрологи. Веселенькие такие, с самоиронией, но все же некрологи. Лучше бы ты оставила свою балалайку и вышла погулять. Лето ведь на дворе, все цветет и благоухает. А ты уже неделю здесь сидишь и мучаешь себя неизвестно чем. Брось, сама же говоришь, что вдохновение — это состояние души, что-то приходящее неожиданно, легко, как полет бабочки. И тут же пытаешься убить в себе это настроение, а заодно и мозг иссушить.

— Мозг у меня и так скоро высохнет от жары, а настроение, к твоему сведению, разное бывает, — парировала я, с легким сердцем отставляя полупустую кружку на место. Тяжелая голова окончательно притянулась к стенке, присоединившись к спине, глаза закрылись, но ощущение странного присутствия осталось, — Арин, мне что-то нужно.

— Что? — непонимающе уточнила подруга, обводя меня подозрительным взглядом серебристых глаз:

— Не знаю, что-то, что вернет меня к жизни и возродит из пепла.

— Или кто-то, — улыбнулась подружка, откидывая одним жестом от себя гитару. Даже с закрытыми глазами я видела ее весьма многообещающую улыбку.

— Нет, что-то, а не кто-то. Это разные вещи. И уж поверь мне, что я знаю о моих потребностях больше, чем кто-либо. Только вот не могу конкретно понять, что это должно быть. Но мне нужен толчок, встряска. Во мне живет какая-то полу смазанная, эфемерная идея. Она будто еще в эмбриональном состоянии, куча слов-клеток, объединенных одним смыслом. Но у этой идеи нет ни ног, ни рук, ни сердца. Нет ни порядка фраз, ни ритма, ни рифмы. И если сейчас что-то произойдет, что-то ненормальное, красивое, важное, то, возможно я поймаю этот ритм.

— Ритм? — переспросила Аринка неожиданно серьезным голосом. Я открыла глаза, вглядываясь в ее лицо. Подруга смотрела на меня в первый раз не как на ненормальную графоманку, а как на какого-то ученого, выдвинувшего неожиданную гипотезу. От моих дальнейших слов, от умения объяснить, что я хочу сказать, будет зависеть, продолжит она реагировать так же, или как всегда расхохочется мне в лицо. Я привыкла к первому, но предпочитала все же второй вариант.

— Да. Стих и музыка — это две неотделимые, по крайней мере для меня, вещи. Знаешь, вот идут два человека, вроде абсолютно никак не связанные, но посмотришь на них, и сразу приходит на ум мысль: "Какая бы вышла красивая пара, как они подходят друг к другу!". Такие люди везде: на вечеринках, званных ужинах, в толпе. И если слова сливаются с музыкой, если они сочетаются с ней, то значит, это были правильные слова и именно та мелодия, которая подходит им. Когда я сочиняю, то в моей голове вертится простая, возможно, расхожая музыка, ненавязчивая, но именно под нее слова ложатся легче всего. А сейчас я не могу поймать эту мелодию. Слова есть. Но они не становятся по местам. Словно… строй солдат, который остался без командира. Они разбрелись, и не могут собраться и идти в ногу, а бредут разрозненным стадом овец. И если не придет командир и не отдаст приказ, если не случиться что-то необыкновенное, то солдаты просто разбредутся и не будут вместе уже не когда.

— Да, — вымолвила Аринка, — тяжелейший случай в моей практике. Подожди!

Я даже не успела сообразить, как подруга легким движением руки вырвала листок прямо из моей записной книжки, нацарапала несколько слов карандашом и сунула мне его под нос. Я нахмурилась, пытаясь разобрать неровный почерк со множеством завитушек:

— Рецепт: прогулка на свежем воздухе ежедневно после еды. Это что?

— Как что? Ты что, не понимаешь, что тебя лечить нужно. Я только первый пункт в лечении обозначила. По хорошему тебя еще надо загрузить по маковку общественно полезной работой, что бы не оставалось времени на глупые мысли.

— Тогда я совсем помру. Доктор из тебя, как из козла вешалка.

— Обижаешь, работа — это самое лучшее средство от депрессии.

— У меня нет депрессии, у меня творческий ступор. Но, может, насчет прогулки ты права, — смилостивилась я, вставая с кровати. За окном проплывали тонкие перышки облачков, голубое небо резало глаза своей яркостью, а ветер, игриво трепавший верхние ветки тополей, так и звал пройтись, размять затекшие мышцы. Ничего, лучше немного отвлечься, а иначе, и правда, свихнуться можно.

Аринка довольно запихнула "рецепт" в карман брюк, не забывая при этом стащить из вазочки на столе конфету. Я вздохнула… подумала, и присоединилась к ней.

Теплое дыхание июня окутало полупустые улочки. В середине дня город слегка сбавил обороты своей нервной жизни, предпочтя хоть на часок замолкнуть и переждать пик жары. Аринка, понимая всю подлость моей натуры постоянно уходящего в себя существа, потащила меня не в парк к пруду с лебедями, а в самую гущу шумного базара. Тут уж приходилось думать не о лирике, а о вполне конкретной прозе. То есть о тряпках, украшениях, всевозможных вкусностях, а чтобы особенно не радовалась, о ценах и толпящемся везде народе. Мы обходили ряд за рядом, внюхивались в ароматы абрикосов, персиков, застенчиво лежащих посреди краснощеких томатов и молоденьких огурцов. Пестрые лотки с дарами юга, такие, что хоть натюрморт рисуй, перемешивались с полупустыми платками с зеленью. Я чуть не задохнулась от своеобразного аромата специй, но только чихнула. Рынок кипел. Уставшие продавцы каждую минуту обливали водичкой лучок и укропчик, пытаясь при этом как можно выгоднее тебя обмануть. Мысли попытались сначала свернуть на ставшую привычной колею размышлений, но подружка ловко развернула их в противоположном направлении.

— Слушай, ты говорила, что должно что-то случиться, может, ты не там ищешь? — начала она издалека, прицениваясь к винограду. Я покосилась на небольшой картонный ценник, едва удерживая свои глаза от попытки вылезти из орбит. Цены не просто кусались. Они подобно голодным пираньям раздирали тебя если не до костей, так до трусов.

— А где, по-твоему, я должна искать? — быстренько отводя подружку от нитратных фруктов, возразила я. — Мне кажется, что произошла остановка в моем творческом развитии. Словно я завязла как в жидкой болотной жиже, словно я уже не смогу писать.

— Да брось ты! — легкомысленно махнула она рукой, — Ты каждые пять дней это говоришь. И тут же через час садишься создавать новый шедевр рифмопл…. поэзии.

Последняя фраза ничуть меня не задела, потому на глаза мне попался киоск, за стеклом витрины которого так заманчиво мерцали оберткой конфеты. Какой-то толстый мужик недовольно попытался протиснуться между нами и лотком, фыркая и понося нас себе под нос. Аринка отступила на шаг, пропуская очередного добытчика современного типа, и тот продолжил свой ежедневный набег на магазины, потрясая объемистыми сумками. Один вид этот сумок еще более настроил меня на покупательскую волну. Заметив смену моего настроения, подруга без лишних слов поспешила за мной к кондитерской точке. На несколько минут все наши речи смолкли, остались только звуки, в основном присвисты и разочарованные вздохи. Я выкопала со дна сумки кошелек, пересчитывая финансы. Потом снова взглянула на полочку с карамельками, прошлась глазами по другим разноцветным фантикам. Но замены любимым орехам в шоколаде так и не нашла, — Ариночка, ты не одолжишь мне рублей пятьдесят, а?