Гала Рихтер - Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера

• Название: Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера
• Автор: Гала Рихтер
• Жанр: Фэнтези

Он не нужен родителям. От него отказалось общество. В его глазах всегда таится ожидание подвоха… но под броней ежиных игл бьется сердце обычного мальчишки, который желает лишь одного — чтобы его любили. Впрочем, сам он в этом не признается никогда. Скорее уж плюнет вам на ботинок или просто облегчит ваш карман на несколько долларов. А вы и не заметите. Он — Чарли Рихтер.

---

Синклер улыбнулся: у него была располагающая к себе, прямая улыбка: то ли такая от природы, то ли натренированная за годы политической карьеры.

— Все ясно, мальчик, — он аккуратно завинтил металлическую крышку и положил фляжку в карман, — Пошли.

— Куда?

— Ну не спать же тебе здесь в кресле, Чарли. Это, по крайней мере, глупо, — рассудительно сказал капитан. Меня едва не передернуло от его тона.

— Только не надо изображать из себя заботу и сострадание, — оскалился я, — Я — не ваш сын!

Порой мне становится тошно от самого себя — например, сейчас, глядя на мгновенно исказившееся в гримасе боли лицо Синклера. Недаром же Риди всегда говорил, что язык у меня, как метла — вечно сгребает всю грязь.

Капитан справился с собой почти моментально, но в глазах опять появилось то самое выражение смертельной усталости, которое запомнилось мне днем. В тот год, когда я — спасибо Дику огромное! — лежал в психушке, и лечился от наркомании, туда привезли парня, неудавшегося суицидника. Не помню, какую глупость совершил этот придурок, вроде с девушкой рассорился, но глаза у него были похожие. Глаза человека, успевшего уже попрощаться с жизнью.

Впрочем, извиняться перед ним я не стал. Навряд ли Полю Синклеру есть дело до моих извинений.

— И все-таки, пойдем, — сказал Синклер, — Найду тебе на сегодня койку, а завтра придумаем, что делать с твоей каютой. Я надеюсь, мальчик, что мы договорились?

Сдаваться не хотелось, но перспектива спать в холодной библиотеке, сидя в кресле, тоже была не очень. Капитан встал, и я тоже поднялся, направляясь к двери.

Он довел меня до своей каюты, в которой сегодня вечером я уже побывал — безрезультатно, к сожалению.

Аппаратура, компы, рабочий стол, заваленный какими-то бумагами, шкаф. И кровать — одна. Как же я мог забыть?

— Вы же не хотите сказать, что… — начал я, подозрительно оглядывая помещение и его владельца.

— Мальчик, по-моему, мы уже обсуждали этот вопрос, — явно понял меня Синклер, — и пришли к единому мнению. Думаю, поднимать его вновь не стоит.

Он подошел к одной из стен и нажал на пластину, похожую на устройства для генератора запахов (по крайней мере, я принял ее именно за это устройство). Внезапно, в двери открылся проем, вполне достаточный для того, чтобы мог войти человек среднего роста. Капитан, заходя, нагнулся. Я мог бы и подпрыгнуть.

— Вот черт! — вырвалось у меня.

Небольшая, но уютная комната была скорее похожа на жилище менеджера среднего достатка, старого холостяка, чем на место обитания бывшего главы огромной страны, военного, капитана космического корабля. Честно говоря, у Дика дома и то было как-то покрасочней. Деревянные полки с книгами, светильник, дающий мягкий красноватый цвет, проигрыватель голографических фильмов, детский рисунок на одной из стен. Я задержал на нем внимание: маленький мальчик держал за руки женщину с рыжими волосами и высокого мужчину. В нижнем правом углу была надпись тем же самым крупным подчерком, что и на той фотографии, которую капитан показывал мне в первый день на "Квебеке".

Кровать в углу, казалось, была нетронутой много дней, да и на всех горизонтальных поверхностях лежал серый пыльный налет.

— Ложись спать, Чарли, — подтолкнул меня в спину Синклер, — Я схожу в рубку, если что-то понадобится, возьми в кабинете.

Я сделал шаг к койке, но обернулся, когда капитан уже выходил.

— Спасибо, — прошептал я. Не знаю, услышал ли он, но мне было важно сказать это.

Проем в стене вновь задвинулся, и я рухнул в кровать, размышляя о превратностях судьбы и том, что в эту комнату меня занесло вполне удачно. Спать по-прежнему не хотелось, и я решил убить время на изучение обстановки.

Книги, аккуратными стопочками стоящие на полках, были в основном по истории Земли. Справочники, словари, несколько популярных изданий, учебники по художественной фотографии — Господи Иисусе, неужели Синклер умел еще и это? Пара альбомов с яркими детскими рисунками и один — со вполне взрослыми эскизами. Присмотревшись, я узнал в карандашных набросках самого капитана. Неизвестный мне художник сумел уловить и резкие черты, и полуулыбку, временами мелькающую на лице, и гордую посадку головы. На паре рисунков был его сын, но жены нигде не было, и я начал понимать, кто же был хозяином альбома.

В углу стояла маленький бар с напитками. Капитан, судя по тому, что я сегодня видел, имел дурацкую привычку глушить напряжение алкоголем. Так и есть — в баре было несколько бутылок хорошего шотландского виски, водка, вино (ну надо же, французское, лет пятнадцать выдержки, не меньше) и пара бутылок коньяка. Я хмыкнул: алкогольные напитки были не по моей части. Пара-тройка банок пива — и мне сносило башню будь здоров, поэтому я однажды принял решение не употреблять спиртное ни под каким видом, если не уверен в том, что не совершу ничего лишнего. Жизнь сразу стала гораздо богаче на ощущения и, чего таить, бедней на подвиги, как только я перестал принимать алкоголь и кокаин. Без курева и кофе было сложнее. Говорят, что чем менее вредна привычка, тем трудней от нее избавиться. Так вот — это правда.

Я уже лег и даже намеревался честно поспать, когда заметил, что на прикроватной тумбочке лежал шлем для голографических фильмов и всего лишь один единственный кубик с фильмом. Наверное, перед тем, как включать следовало бы спросить разрешения у капитана, но его в каюте не было.

Голографический проектор с объемным изображением — это редкость. Я слышал, что такие применяются военными и спецслужбами, но в широкое употребление они так и не вошли — слишком уж дорого это выходило. Они отличались от обычных трехмерных записей своим качеством и изумительной достоверностью, вплоть до мельчайших деталей, когда, при просмотре, можно было подойти к интересующему тебя объекту, едва ли не потрогать его. Зритель не просто смотрел трехмерную картинку, он мог очутиться "внутри" ее.

Внутренний голос пробовал было протестовать, пока я подсоединял все провода и разбирался в устройстве шлема, но я напомнил себе о том, что возможно, эта запись поможет мне свалить из этого места. Навряд ли Синклер стал бы смотреть художественные фильмы или учебные пособия по тактике боя. Почти наверняка на этой записи было нечто важное — может быть даже схема подготовки нападения на съезд президентов в Пекине. Конечно, Пит разобрался бы лучше, но ни Питера, ни Джой здесь нет, так что пришлось сделать все самому.

Мысль о Джой резанула сознание острой болью. Вот чертов Волинчек, чтоб его. Ненавижу.

Чтобы не думать о том, что там их может связывать, я натянул на голову шлем и щелкнул кнопкой начала.

Комната, в которой я сидел, исчезла, и вместо нее, я оказался в ясном солнечном дне, посреди оживленной улицы, заполненной звуками проезжающих машин, детскими голосами и шуршанием листвы, движимой ветром. Только вот ветра не было — я глубоко вдохнул и почувствовал лишь сухой, много раз очищенный корабельный воздух.

Улица походила на сотни таких же по всему свету, но люди вокруг говорили по-французски и по-английски, стало быть, это место было в Канаде.

Большой белый дом, огороженный невысоким забором, казался двойником дома Чейсов в Чикаго — жилище, построенное для большой семьи. За домом виднелся яблоневый сад. Если бы я захотел, я смог бы войти в сад и понюхать, как пахнут только начавшие завязываться плоды. Вместо этого, я присмотрелся к троим, выходящим из свежепокрашенной калитки, людям.

Две женщины. Одна — почти седая, со спокойным лицом человека, прошедшего хоть и трудную, но счастливую жизнь; вторая — высокая, рыжеволосая, в элегантном костюме, с движениями человека, привыкшего быть на виду. И мальчик.

Высокий для своих семи-восьми лет, кудрявый и симпатичный. Сын Синклера.

Деннис.

Они вели веселый разговор, и я придвинулся поближе, чтобы расслышать то, о чем они говорили.

— Жаль, что Пол не приехал, — сказала старшая из женщин, называя Синклера на американский манер, — Я соскучилась по своему очень деловому зятю.

— Мама, ты же знаешь, что Поль сейчас безумно занят. Но твой день рождения мы обязательно отметим все вместе.

Мальчик, нетерпеливо вертевший в руках смешную зеленую бейсболку, поднял голову:

— Мам, поехали уже. Мы опоздаем на матч!

— Подожди секунду, дорогой, мы с твоей мамой еще не наболтались. Знаешь, Сара, я, наверное, не успею слетать на твою выставку в Нью-Йорк. Сама понимаешь, сейчас это опасно.

— Ну, ба, — протянул мальчишка, — Наболтаетесь потом. Нам пора.

— Деннис, как ты разговариваешь с бабушкой? — строго спросила жена Синклера…кажется, ее назвали Сарой… — Ничего страшного, мам, я понимаю. К тому же, ты же видела почти все мои картины. Деннис, что ты сказал?

Мальчишка, пробормотавший кое-что нелицеприятное обо всех картинах на свете, мешающих сыграть наконец против "Ястребов" из параллельного класса в основном составе, моментально поднял голову: