Вольдемар Грилелави - Сайт двойников

• Название: Сайт двойников
• Автор: Вольдемар Грилелави
• Жанр: Научная Фантастика

Мир бесконечен, а стало быть, бесконечна и сама жизнь. Умирает тело, но ПЛИК — полный личный индивидуальный код — перемещается в новую, только что появившуюся на свет жизнь. Эти переносчики любят называть себя Ангелами. Это просто высокоинтеллектуальные компьютеры, которые и следят и исполняют это перемещение. Но, чтобы само существование было наполнено интересом, они постоянно любят принимать облик человека и общаться с выбранными субъектами. Чаще это дети, ибо они чисты и безгрешны. И это общение не ограничивается контактом. Ангел оберегает и заботится о них.

---

Но на следующий допрос его пригласили дней через десять. Сергей даже со счета сбился и от такого вынужденного длительного отдыха слегка приустал. Хорошо, хоть курить не тянуло. Но с такой невкусной и малокалорийной кормежкой он хорошо похудел. Даже брюки стали спадать без ремня, хотя до этого легко удерживались на бедрах. Вот только очень искупаться хотелось. Уже и сокамерники поменялись, и новые жильцы объявились, а про него словно забыли. Странно все. А может так и надо. Если бы дела шли, как по маслу, то есть, все улики и доказательства вины Сергея у них были, то и приглашали бы чаще. Значит, что хорошо для Сергея, то плохо у них. Настырный следователь ищет истину, а не способы упечь первого попавшего. Уж больно откровенно подставляют.

Уже по первому обращению и внешнему виду следователя Сергей догадался о резких переменах в отношениях к себе. Игорь Викторович вышел из-за стола и доброжелательно протянул руку для приветствия, предлагая не стул, а диванчик для беседы.

— Не возражаешь, если мы по-простому перейдем на "ты"? Вроде, как по годам и служебному положению наблюдается некое равенство, — хитровато улыбаясь, спросил он Сергея.

— А чего мне, Игорь, возражать! — сразу же воспользовался предложением Сергей. — Мне самому такое доверительное обращение больше по душе. Стало быть, сравнялись в позициях.

— Ты верно мыслишь. Разобрались и докопались. Только извиняться не планирую. Свой срок ты отсидел заслуженно и по праву. Даже с тебя можно содрать за обслуживание.

— В корне не согласен! — шутливо возмущался Сергей, но обижаться совершенно не собирался.

Этот срок ему пошел на пользу по многим параметрам. Отдохнул по-максимуму, от глупых мыслей и контакта с бывшей женой был избавлен, немного похудел. И курить наконец-то бросил. А ведь так долго готовился к этому историческому моменту с того памятного дня, когда заключил письменный договор-отказ. Ну, вот не было бы счастья, да несчастье помогло. И семейная драма пережилась в тюрьме комфортней. Трудно даже представить себе, в какие успокоительные процедуры не ударился бы он, находясь на свободе в собственной страшной квартире.

Сергей еще с детства помнил детскую такую шутку-игру, когда одной болью отвлекают от другой. Спорили, что удар по какому-либо участку тела спорщик не почувствует. Только следовали сразу два удара, но второй чуть больней и чувствительней, потому про первый и не замечали. Так и здесь случились два сильнейших удара судьбы: жена наконец-то осмелилась признаться в своей неверности и уходу к своему старому хахалю, что, намного, больней простой измены с обычным навешиванием рогов, и тюрьма с нелепым и незаслуженным обвинением, которое Сергей воспринял даже не как удар, а ироническую усмешку судьбы.

Она, Галина, посмела предать пожизненную их любовь. Ведь Сергей даже во сне не мог себя представить с иной женщиной, как и в детстве, чтобы дружить с другой девчонкой. И он считал свое отношение к Галине не как доказательством преданности и заслугой, а нормой своего существования. И когда возникли первые шушуканья про ее неверность, он воспринял их, как шутки или козни завистников. И вот все оказалось не просто правдой, но и она выставила, как свою заслугу, крикнув при всех, что считает своего старого козла лучшим и любимым, чем Сергей.

Даже просто здорово, что его в этот момент арестовали. Эта трагедия с беспутным Васькой сильно смягчила сердечный удар. А еще добавились переживания за Маринку. Явно ей уже все известно про Сергея, и тот факт, что главным подозреваемым является он. Как бы она сгоряча чего не натворила. Вот за свою Маринку он даже больше страдал, чем за смерть подлого Васьки и распутство неверной супруги.

— Это почему ты еще не согласен с моим приговором? — возмущенно спросил Игорь.

— За что? Я такой срок отсидел на нарах по чьей-то сплетне, а он считает сей факт вполне заслуженной карой.

— Вот что, Сережа, будешь выпендриваться, так быстро открою дело заново. И свидетелей найду.

— Какое дело? — уже не так уверенно спросил Сергей, хотя и понимал, что Игорь просто болтает.

— Кто ребенка в присутствии свидетелей боевым оружием пугал? Было, не отопрешься. Да ты и сам не отрицаешь в своих показаниях. Если нужно, так я пятнадцать суток тебе обеспечу, будь уверен.

— Не надо, спасибо, я уже и так вполне достаточно отдохнул. Тем более, что по графику мне с первого числа опять лететь в командировку. С женой разводиться будем после. Вот жизнь пошла, а? Даже с собственной женой по-человечески развестись некогда.

— Тебе какая разница, в каком статусе лететь в командировку? Это у нее теперь проблема, а ты и так полетаешь в женатом виде.

— По бабам холостяку комфортней.

— Идиотская причина, несерьезная, — махнул рукой Игорь, протягивая Сергею сигареты "Стюардесса". — Я помню, что ты предпочитаешь их курить, вот и достал по случаю твои любимые.

— Забудь. Я слово держу. Сказал, что брошу, как только оправдаюсь, вот и бросил. Оставь их для себя.

— Да ну? Вот молодец. Мне бы хоть капельку твоей воли. Завидую. Знаешь, как самому порядком надоел этот сигаретный плен. Словно повязан неразрывной нитью с ней пожизненной. Куда ты, туда и она, где я, там и дым. Рабская зависимость.

— Пристрели кого-нибудь из паршивцев, так сразу захочется расстаться с ней, чтобы опять свободу ощутить. Я ведь тоже хотел много долгих лет завязать, так что, если признаться честно, сейчас не меньше твоего удивлен, с какой легкостью распрощался.

— Спасибо, лучше покурю, чем на нары отправляться. Мне как-то привычней других отправлять. А чего с разводом так торопишься? — усмехнулся Игорь. — Неужели боишься, что передумает и вернется? Или сам себя испугался, что простить можешь?

— Нет, — тяжело вздохнул Сергей и шутливо состроил печальное и трагичное лицо. — Пока не разведусь, буду считаться рогоносцем. Хотя и говорят, что после прекращения интима мужик не считается таковым, но, понимаешь, меня будет угнетать само осознание факта проживания законной супруги с каким-то негодяем. Вот после развода — пусть хоть со всеми подряд. А до — не смей и смотреть в чужую сторону. Психология собственника. Поскольку это мое, так мне и принадлежит.

— Ладно, бывай! — Игорь встал, по-дружески пожал Сергею руку и проводил до самого выхода.

Пустой дом, пустые стены, пустые окна. И только, вернувшись в собственную квартиру, Сергей по-настоящему ощутил пустоту души. Даже в камере было немного уютней и человечней. Там рядом находились отбросы человечества, оступившиеся, обозлившиеся, что-то нарушившие, но живые, болтливые и даже надоедливые. А в доме мертвая угнетающая тишина. О такой часто мечтал Сергей, когда излишняя болтовня с подругами раньше раздражала и злила. А сейчас с лишним шумом исчезли и привычные вещи, к которым он привык, и, казалось, что без них не обойдется никогда. А теперь придется привыкать жить в тишине и без любимых вещей.

Он уже давно хотел этой определенности. Пусть скажет и уйдет. Дождался. Она сказала и ушла, но как-то подло и предательски, когда он нуждался в это время хотя бы в поддержке. И еще, что запомнилось, так это ее светящиеся радостью и любовью глаза. Но эти чувства обращены были не к нему, а к другому, чужому и незнакомому, но для нее любимому, от чего и боль невыносимо жгла грудную клетку.

"ПРЕДАТЕЛЬСТВО"

В чем разница продажи от измены?

В чем суть предательства, как купли и обмена?

Когда за деньги честь и совесть отдают.

И фразою красивою прикрывшись,

И в платье голубое облачившись

Со всеми потрохами продают.

Но знали б вы, какая это боль!

Какую вы сыграли в этом роль!

И днем и ночью сердце не стихает.

Трясутся руки, губы хрипло шепчут.

За что, понять хотят, их больно хлещут?

И жизнь, и свет — на миг все замирает.

Обида, скорбь, тоска по жизни прошлой.

Моментом радостной, моментом жуткой, пошлой.

Но это я, и это все моя судьба.

Устал до тошноты от жизни и сует.

Нет счастья в мире этом, правды нет.

Осталось зло со мною навсегда.

Пытался пред судьбою оправдаться,

Хотел бороться, жаждал защищаться,

Укрыться, спрятаться, зарыться глубоко.

Но жизнь подсунула оплату за долги,

И увернуться от расчета не моги.

А сделать это очень нелегко.

Душа болит, а сердце криком стонет,

А тело с потрохами в тине тонет.

Возненавидел все вокруг и навсегда.

На что сменяла прожитые дни,

Зачем остались мы совсем одни,

Куда вы канули счастливые года?

Минуты счастия и радости пройдут,

И будни бурей торжества сомнут.

Тогда прозреешь и увидишь явь.

Всю эту грязь сумеешь рассмотреть,

Тогда решишь смеяться или петь.

А может плакать, низость всю поняв.