Эйлет Уолдман - Преступления в детской

• Название: Преступления в детской
• Автор: Эйлет Уолдман
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-10169-1

Погибла директор элитного детского сада. Несчастный случай, обычное дорожное происшествие, виновник которого скрылся? Так может считать полиция, но только не проницательная Джулиет Эпплбаум. Она уверена — совершено преднамеренное убийство, и только ей под силу раскрыть это дело. И конечно, не без помощи мужа и двухлетней дочери. Джулиет Эпплбаум и ее невероятное семейство снова в бою. Искрометный захватывающий детектив Эйлет Уолдман «Преступления в детской».

---

Эл замолчал, и возникшая тишина показалась мне неудобной.

— Эл, ты тут? Есть у тебя что-нибудь?

— Ага, тут. Хорошо, Джулиет, могу я тебе доверять?

— Конечно. Разумеется, можешь. И ты это знаешь.

— У меня есть кое-кто, к кому я обращаюсь за… назовем это специальными сведениями. Но если леди босс узнает, что я использую этого парня, она меня за яйца подвесит.

— Прелестная картина, Эл. Ты меня заинтересовал. Кто твой эксперт?

— Я заклинаю тебя хранить тайну, Джулиет.

— Клянусь, Эл.

— Ладно. Помнишь Хулио Родригеса?

Примерно за год до моего увольнения контора защищала Хулио Родригеса, тощего парня из Восточного Лос-Анджелеса, который оказался компьютерным гением. С помощью десятилетнего «макинтоша» своего кузена и старого акустического модема Хулио сумел взломать файлы Службы иммиграции и натурализации. Прежде чем кто-то заметил, что количество «зеленых карт», выданных иммигрантам в Бойл-Хайтс, сильно зашкаливает, прошли месяцы. Газеты окрестили Хулио «Робин Гудом из Восточного квартала», и к тому времени, как федералы его выследили, он уже стал героем местного фольклора. Его защищала Марла Гольдфарб собственной персоной — и проиграла. Последнее, что я слышала о Хулио — он отбывал свои четыре года в федеральной тюрьме Ломпок.

— Ты не шутишь? Хулио вышел? Он что, вроде свидетеля-эксперта, или как?

— И да, и нет, — сказал Эл.

— И да, и нет? Что это должно означать?

— Да — он дает некоторые… консультации, и нет — он не вышел.

— Давай-ка уточним. Хулио все еще в тюрьме?

— На «Ферме» в Ломпоке.

«Ферма» — это тюрьма с минимальной изоляцией заключенных в комплексе Ломпокских федеральных исправительных учреждений. Там отбывают срок конторские преступники вроде Майкла Милкина[36] и, видимо, Хулио Родригеса.

— И ты у него консультируешься?

— Джулиет, в этом нет ничего особенного. Иногда, если у меня вдруг появляется пара вопросов по какому-нибудь особому компьютерному делу и если мне все равно приходится ехать в Ломпок, я заглядываю к Хулио, чтобы перекинуться парой слов. И еще я иногда отдаю его матери немного денег.

— Немного — это сколько?

— Сто долларов за каждый час, проведенный с Хулио.

Я присвистнула.

— Ух ты. И где ты, черт тебя дери, берешь такие деньги? Ты работаешь на федеральную защиту, а не на Джонни Кокрэна.[37]

— Я их списываю на непредвиденные расходы. В течение нескольких недель. Понимаешь, почему Марла озвереет, если узнает? Я же не могу честно вписать это в заявку на возмещение расходов для суда, правда?

Все гонорары экспертам, которые выплачивает отделение федеральной защиты, должны быть поданы на утверждение в федеральный окружной суд. Марла как судебный чиновник имеет право утверждать их сама, но в конце концов бумаги попадают к председательствующему судье.

Эл прав. Марла никогда не утвердит выплаты Хулио Родригесу, бывшему клиенту, даже если он — самый гениальный хакер во всей Калифорнии.

— Слушай, Эл, а что мне делать, если понадобится поболтать с Хулио?

— Ты до сих пор действующий адвокат?

— Конечно, да.

— Тогда тебе надо отправиться в Ломпок на официальное посещение. Если ты скажешь Хулио, что раньше на нас работала, он, может, и не заставит тебя платить его матери заранее.

Я поразмышляла минутку над тем, правда ли мне хочется застревать за рулем машины на три часа, которые занимает дорога в Ломпок. Потом подумала об Одри.

— Спасибо, Эл. Поеду завтра.

— Завтра? Нужна компания?

— Что? Ты можешь поехать со мной в Ломпок завтра? Ты серьезно?

— Я расследую дело законности ареста и еще не ездил допрашивать клиента. Он в Ломпоке.

— Эл, я тебя люблю. Это правда.

— Нам придется рано выехать. Я за тобой заеду в шесть.

— Боже. На самом деле рано.

— Ты хочешь поехать или как?

— Да, да, хочу. У тебя мой адрес есть?

— Оранж-драйв, Ганкок-Парк, так?

— Точно.

— До завтра.

— Спасибо, Эл.

— За что? Я же тебя просто подвезу в Ломпок, так?

— Так.

Питер не слишком обрадовался, когда я сказала, что ему придется на целый вечер отвлечься от работы, чтобы я смогла проснуться на рассвете и отправиться в Ломпок, но и не встревожился тоже. К тому моменту он вроде как уже смирился с моим расследованием.

На следующее утро я выбралась из постели, прежде чем рассвело, и позволила себе выпить большую чашку кофе. Один напиток с кофеином ребенка не убьет. И два тоже. Три уже к этому вели, но вообще-то было пять тридцать утра! Я уже ждала на крыльце, когда подъехал Эл на своем чудовищном «субурбане».[38]

— Приятно видеть, что ты принимаешь близко к сердцу эту историю с зависимостью от иностранной нефти, — сказала я, с трудом забираясь на пассажирское сиденье. Оно казалось, по крайней мере, мне, оторванным от земли почти на восемь футов.

— У США полно нефти. Мы ни от кого не зависим. Это все враки, которые распространяет правительство, чтобы мы не поняли, что они на самом деле творят в Заливе.

— И что же?

— Незаконно тестируют биологическое оружие на американских солдатах.

Я ни в коем случае не собиралась провести следующие восемь часов за исследованием глубин параноидальных теорий Эла.

— Ты прав, Эл. Абсолютно прав. Как же я могла быть такой тупицей? Мы теперь можем сменить тему?

— Отлично. Живи в неведении, мне все равно. Хочешь кофе?

Он наклонился и поднял термос, заткнутый под сиденье.

— Мммм… Настоящий кофе… Мне нельзя. Я уже выпила утром чашку или две.

— Почему нельзя?

— Понимаешь, ребенок и все такое…

— Ох, ну ради бога. Жанель выпивала по два кофейника в день, когда была беременна. Это если не вспоминать про выпивку и курение.

— Знаю, знаю. А еще вы никогда не сажаете их в детские автомобильные кресла, так?

Я заметила, что Эл изобрел замысловатый способ проводить ремень безопасности наискосок и под руку так, чтобы это выглядело, словно он им пользуется. На самом деле ремень не был пристегнут и, совершенно бесполезный, висел у него на боку.

— Так, — сказал Эл.

— Дай термос.

Я схватила его, открыла крышку и налила несколько дымящихся дюймов в оранжевую чашечку. Прихлебывая кофе, я поморщилась от слабого кислого привкуса. Определенно это сорт не для гурманов, но кофеин — это кофеин, в какой бы форме он не появлялся. Я жадно допила последний глоток и вернула термос Элу.

— Спасибо, — искренне сказала я.

Мы провели остаток пути в молчании, слушая по радио любимого ведущего Эла. Тот объявил Америку инструментом Нового Мирового Порядка и утверждал, что своими глазами видел над Розуэллом,[39] штат Нью-Мексико, черные вертолеты в боевом построении.

Мы прибыли в Ломпок, подъехали к зданию для посещений, остановились у регистратуры и предъявили удостоверения личности, после чего каждый заполнил бланк, указывающий, что мы здесь с официальным посещением. Я заглянула в бланк Эла и увидела, что он вписал только имя Хулио.

— А что с твоим делом о приводе, Эл? — спросила я.

— А, это? Я решил сегодня с этим не связываться. У меня еще полно времени, пока будет рассмотрено ходатайство.

— То есть ты здесь просто ради меня?

— Угу.

Я ему улыбнулась. Ну что за человек!

Мы сдали наши мобильные охране — вернут, когда будем уходить, и прошли через металлоискатели. У меня случилась легкая паника, когда я представила себе, что с Руби произошло что-то ужасное, а Питер безуспешно пытается мне дозвониться, но я выбросила это из головы. Выживали ведь родители тысячи лет без сотовых телефонов, и я смогу прожить без своего несколько часов.

Мы с Элом подошли к двери в комнату для посещений и остановились, подняв пропуска к окошку и дожидаясь более или менее терпеливо, пока нас заметит охранница. Несмотря на то, что я несколько раз поймала ее взгляд через защитное стекло, ей потребовалось не меньше пяти минут, чтобы впустить нас. К тому времени, как она соизволила сдвинуть руку на пару дюймов, которые отделяли ее от кнопки, я уже начала, как всегда, закипать.

Тюремные охранники иногда оказываются хуже всего на свете. Мелочные, бюрократичные, жаждущие быть копами, они отрываются, используя любую возможность. Какой человек в здравом уме захочет проводить целый рабочий день, повелевая кучкой жалких, а иногда жестоких неудачников, чье заветное желание — увидеть вас если не мертвым, то хотя бы избитым до полусмерти? Нужно по-настоящему любить власть, чтобы терпеть этот кошмар.

Я могу сосчитать по пальцам одной руки все случаи, когда тюремные охранники обращались со мной хотя бы чуточку уважительно. Они имеют склонность считать адвокатов рангом ниже их клиентов по социальной шкале. Как бы то ни было, с этим ничего не поделаешь. Приходится стискивать зубы и изо всех сил стараться не замечать этих игр. Так что мы с Элом стояли и ждали, пока шарообразная маленькая охранница в слишком тесной униформе пропустит нас в дверь из стекла и стали. Затем мы прошли через вестибюль и подождали у следующей закрытой двери, чтобы попасть в комнату для посещений. На то, чтобы пройти каких-то двадцать футов, у нас ушло почти пятнадцать минут.