Александра Анисимова - Бабушкины янтари

• Название: Бабушкины янтари
• Автор: Александра Анисимова
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Сказка
• Год: 1959

«Русский человек любит песню. Она сопутствует ему во всей его жизни, начиная с колыбели. Песней выражает он свою радость, в песнях изливает свои печали».

Эти слова принадлежат известной пензенской песеннице и сказочнице Александре Петровне Анисимовой. Ее перу принадлежат многие простые и сердечные, глубоко народные песни, припевки и сказки.

...

Когда читаешь Анисимову — доверяешься ей, ибо знаешь, что писал действительно «жаждущий». Именно в таком качестве предстает она в своих песнях, припевках, сказках.

В 1956 году, в связи с шестидесятилетием А. П. Анисимовой, в Пензе вышло ее «Избранное». Отдельные ее сказки, такие, например, как «Птица Радость», «Про деда Водяного», «Три Аннушки», были переведены на иностранные языки и тепло встречены.

Надеемся, что читатель по достоинству оценит эту своеобразную, живую, талантливую книгу.

---

— Нет у меня муки. Какая была, Ненила всю перепекла. Вот они каравашки-то стоят!

Поглядел Липат на Ермиловы караваи и говорит:

— Тогда удели, брат, хоть печеного. Ермил сердито так отвечает:

— Печеный хотя и есть, да не про твою честь. Я своих работников кормлю.

Тут заговорила баба Ненила:

— Или у тебя, хозяин, сердце-то каменное? Для родного брата можно бы и уделить.

Ермил на нее даже и не оглянулся, только сказал сквозь зубы:

— Нынче для родного, завтра для двоюродного, эдак, пожалуй, все село в родню навяжется.

Липат прямо-таки со стыда сгорел, не за свою бедность, а за братову жадность. Стоит он, в землю глядит и говорит:

— Ну, что же, коли нет, так и разговору нет. Прощай, брат.

И пошел со двора.

А Ермил его глазами проводил и воротился в мазанку. Тронул рукой один каравай, а он жесткий да холодный, словно камень. Тронул другой, третий — и эти такие же… Так все восемь Ермиловых караваев и обратились в камни-голыши…

Приехали работники с поля, видят — нехорошее получилось дело, камни есть не станешь. Ушли они с Ермилова хутора и больше не воротились.

И баба Ненила не осталась жить у Ермила.

Так все у него и пошло прахом-рушилось его хозяйство.

Пожил-пожил Ермил один в поле, как серый волк, а потом со стыда и с тоски ударился куда глаза глядят — ушел на сторону.

Поле его запустошилось, травой заросло. С годами дом обветшал и обрушился. А глиняную мазанку дождями размыло. От хутора даже и знаку никакого, но осталось, только лежит на этом месте груда красноватых каменных кругляшей…

Не так давно молодые трактористы Яша Куликов и Саша Липатов пригнали в поле трактор «НАТИ», поставили его на том месте, откуда им гоны начинать.

Яша поглядел на круглые камни и говорит: — Интересная, Саша, форма у этих валунов. Здорово их обкатало! Действительно на караваи похожи. А все-таки, в честь какого же Ермила их «Ермиловыми караваями» называют? Саша Липатов усмехнулся и отвечает:

— Это, брат ты мой, не в честь, а в бесчестье. В старину жил тут хуторянин Ермил. У нас в селе про него такую историю рассказывают: будто бы просил у этого Ермила бедный брат хлеба взаймы, а Ермил отказал, хотя и было от чего дать. У него в мазанке восемь громадных караваев лежало. И вот будто бы за жадность этого Ермила, как говорится, кара постигла: окаменели его караваи.

— Ну это, конечно, легенда, — говорит Яша Куликов. — Но Ермил-то все-таки был? Жил тут?

— А как же! Конечно, жил. Дом, хутор и все такое у него вот на этом месте было. А сам он был жадюга преневозможная! Это все село знает.

Саша подумал и добавил:

— А брата его Липатом звали. Откровенно говоря, от него и наша фамилия повелась — Липатовы. Все это было. А вот что хлебы окаменели, это, ясное дело, прифантазировано.

Яша покрутил головой и говорит:

— Хорошо придумано — хлебы окаменели! Значит, другому не дал, так вот теперь попробуй сам откуси.

Походил Яша вокруг камней, постукал по ним, землю поковырял и говорит:

— Мазанка тут действительно была, потому что под камнями еще заметно глину. Ну, Саша, по-моему, дело было так: этот Ермил собирался большой амбар строить, а под амбары, сам знаешь, вот такие валуны подкладывают.

— Это точно, — подтвердил Саша, — под углы и под перерубы вместо стульев ставят. Деревянные, хотя бы и дубовые, в конце концов сгниют, а уж эти— будь покоен — надежные!

— Да, — говорит Яша, — подставочки вековечные! Так вот, значит, насобирал Ермил по полю таких кругляшей и стаскал их в мазанку. Стаскать-то стаскал, да не пришлось ему на эти подставочки свое хозяйство поставить. Гнилое, Сашенька, и на хорошей подставе не устоит. А камешки — это, конечно, дело чистое — природа! Камни эти — красный гранит, валуны. Занесло их сюда давным-давно, когда с севера целые горы льда на эту местность накатывало. Ты про ледниковые периоды слыхал?

Саша немного обиделся:

— Ну хотя бы и не слыхал, а читать приходилось.

Он помолчал и добавил:

— Правда, это было, когда я еще в школе учился. Не мешало бы я еще почитать, возобновить в памяти. А валуны эти самые на наших полях и еще кое-где попадаются. Иные землей прикрыты, того и гляди лемехом зацепишь, весь плуг искалечит… А ведь интересная штука, Яша, гранит, такой твердый камень, и до какой степени его обточило! Ну, вот гляди — в точности караваи!

Яша еще раз оглянулся на «Ермиловы караваи» и сказал:

— Есть у меня интересная книжечка про ледники. Если хочешь, дам почитать. А теперь, потомок бедного Липата, пойдем-ка машину заправлять.

И Саша с Яшей пошли к своему «натику».

Про деда Водяного

Было в одном селе на нашей земле. Давно было, а когда именно — теперь уже, конечно, не досчитаешься и не допытаешься.

Однако можно сказать, что было это в те давние — предавние времена, когда люди по своей воле в глухих местах среди лесов селились на вольной и довольной земле, где никаких помещиков еще и в помине не было.

Жили-были мирные землепашцы, хлеб да коноплю сеяли, всякий скот и птицу водили, пчел держали. Угодья для этого были подходящие: место ровное, поля и луга широкие, на лугах озера и болота были, а по берегам кустарник-тальник рос. И не только тальник, а тут тебе и калина, и малина, и черная смородина, и ежевика-ягода. На лугах помногу сена накашивали. На выгонах стада пасли. По озерам домашние гуси да утки плавали, а в болотах всякая прилетная дичь водилась. В старину богатое тут место было, поэтому, наверное, и село Привольем назвали.

Был, говорят, в этом селе дивный родник — вода из него кверху фонтаном выбивала, водяным столбом в человеческий рост. А вода чистая, холодная, легкая для питья. Все село из этого родника воду брало.

Рассказывали старинные люди, что в этих местах сам дед Водяной жил, он тут в озерах и в родниках хозяйничал.

Однажды жарким летом купались в озере девушки, и одна из них тонуть стала. Другие крик-шум подняли, а вытащить не сумели. И она утонула. Искали-искали тело, так и не нашли. Ну и пошел тут разговор, что это дед Водяной ее к себе утащил.

Как водится, поговорили, а потом про этот случай позабыли. Перестали люди этого озера опасаться и опять стали в нем купаться.

Была в этом селе девушка. Красавица или не красавица — это кому как глянется. Но, надо думать, не плохая была. Сватался к этой девушке один парень хороший, но отец дочь не отдал. Так сказал:

— Молода. Погодить надо.

Ну, погодить, так погодить. Парень и годил — не стал другую сватать.

Однажды пошла девушка на родник за водой, ведро зачерпнула, а вытащить не может. Будто кто держит ведро и не отпускает. Девушка закричала. Прибежали люди помогать, тянули-тянули, так и не вытянули — ушло ведро в родник… И тут стали люди девушке говорить:

— Это дед Водяной с тобой пошутил. Верно, ты ему приглянулась.

Прошло сколько-то времени. Пошла девушка с подружками на озеро купаться. Все купаются, и им хоть бы что, а эта девушка стала тонуть. После-то она сама сказывала: «Будто кто тянул меня за ноги в самую глубь». Как стала она тонуть, подружки, конечно, туда-сюда забегали, закричали-заплакали:

— Тонет! Тонет!

А парень, который к девушке сватался, где-то недалечко на лугах был. Услыхал он крики, прибежал. А ее уже и не видать, только круги по воде расходятся. Парень, в чем был, в озеро кинулся и вытащил девушку.

Ну, вытащил. Прошла эта беда мимо. А ведь в жизни как бывает: что миновало, то словно бы и не бывало. Опять люди посмеиваются, опять говорят девушке:

— Это тебя дед Водяной хотел к себе взять. Ты ему приглянулась.

Приглянулась ли она Водяному деду, про то никому неведомо. А вот парню она крепко приглянулась. Опять он пошел ее сватать. На этот раз отец согласился:

— Ладно, отдадим. Ты ее из воды спас, значит, и быть ей твоей.

Просватали девушку. А свадьбу отложили до «красной горки», то есть до весны.

И вот надо же было такому делу случиться, весной, в самую бездорожицу поехал жених верхом на коне по каким-то делам в другое село. Туда проехал благополучно, в одном месте, через долочек, лошадь хотя и по брюхо, а хорошо через воду перешла — по твердому дну. А когда парень назад ехал, так в этом же самом месте ухнул его конь в воду прямо с ушами, словно в яму в какую попал. Бьется конь в воде, вот-вот вымахнуть, ан нет! — опять тонет… Тут парень, не будь дурак, с коня долой и прямо в воду ахнулся. А поводок-то он себе на руку накрутил. Конь опять в воде забился и на этот раз вымахнул на берег. Конь-то выбился, а парня на поводке едва-едва вытянул. Этого дела, конечно, никто тогда не видал, а парень после будто бы сказывал:

— Вот как меня конь тащил — я думал, у меня и рука оторвется.

После этого случая опять люди стали поговаривать:

— Это всё Водяного деда шуточки: он парня на дно тянул, хотел его от невесты отбить.