Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6279 ( № 24 2010)

• Название: Литературная Газета 6279 ( № 24 2010)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Нет, что хотите делайте, но так и слышится другой настоящий писатель, незабвенный Иван Александрович Хлестаков: «Я, признаюсь, литературой существую».

В третьем интервью речь уже идёт о делах куда более серьёзных: «Я понимаю, что книжка очень своевременная, но притом это совершенно лирический текст, в нём нет идеологической составляющей. Она полностью контрапунктна сегодняшней идеологии, от которой я задыхаюсь уже который год. От того внятного и бессмысленного патриотизма, в котором любой повод вплоть до 65-летия Победы используется для спекуляций».

Поговорим об этой самой «идеологической составляющей», которой якобы нет в «лирическом» тексте.

Цитируем «А… а»:

«У тех, кто покорял Дикий Запад, и тех, кто искал золото, были, судя по книгам и иллюстрациям, большие сильные лошади, крепкие фургоны, были умные, красивые ездовые собаки и сани. У них была удобная, красивая одежда и обувь, разное снаряжение, которое хотелось иметь и уметь им пользоваться. У них были красивые ружья, ножи, винчестеры и револьверы».

Это у них. А у нас?

«А у наших переселенцев, в наших книгах и фильмах, телеги скрипели, колёса этих телег ломались и отваливались, лошади постоянно болели и дохли. Из снаряжения у них имелись в основном только какие-то чёрные топоры, которые заменяли им весь инструментарий. Этими топорами они могли сделать всё, что угодно. И делали! Вот только всё у них получалось какое-то плохое, кривое и некрасивое».

И это не идеология? Тогда вспоминается старый анекдот о том, как у человека потребовали публичного извинения за то, что он якобы безосновательно оскорбил соседа. Человек извинялся так: «Что?! Иван Иваныч не сволочь и не мерзавец?! Ну извините!»

Тут самое время вспомнить, что Гришковец от героя, от лица которого ведётся повествование, дистанцируется, поясняя в четвёртом интервью: «Это, конечно, литературная игра, но мне было важно отделить себя от героя и показать, что это не эссе, а повесть. Что у неё есть герой. Он – не я. Я взял этот приём из «Записок из мёртвого дома» Достоевского. Достоевский ведь при этом пишет совершенно биографическую историю своего пребывания в остроге, на каторге».

Ну просто классика жанра: «Куда там Достоевскому с «Записками» известными!»

Гришковец, судя по всему, этой самой классики не дал труда себе освоить. А то бы знал, что «Америка в глазах Достоевского и его героев – это terra incognita, место далёкое, глухое, чуждое и непонятное, земля неизвестная и неизведанная.

Бегство в Америку, по Достоевскому, – это прежде всего либеральный миф, распространяющийся в русской среде как пожар. Достоевский высмеивает тех, кто готов пресмыкаться перед либеральным вздором, у кого закрыты глаза на истинное положение вещей.

В Америку бегут как на Луну – место, где нет законов, установлений и представлений о добре и зле. Именно эту мысль выражает Свидригайлов, подслушав признание Раскольникова Соне. «Если вы убеждены, что у дверей нельзя подслушивать, а старушонок можно лущить чем попало, в своё удовольствие, так уезжайте куда-нибудь поскорее в Америку!» В глазах Достоевского, верящего во всемирность, всечеловечность русского человека, Америка – это ещё и место всеобщего разъединения и обособления.

Русский человек, бежавший из дома, залетевший в Америку и оставшийся там навсегда, считает Достоевский, определённо потерян для Отечества.

Ни одного своего героя писатель не подверг подобной участи» (Л. Сараскина. «Америка как миф и утопия в творчестве Достоевского»).

Опять же, осваивая кроме Музиля и классику отечественную, Гришковец знал бы, что бегство в Америку как одна из устойчивых тем русской литературы впервые прозвучала у А. Пушкина. В 1834 году он записал в дневнике анекдот об Александре I, услышанный от своего приятеля по «Арзамасу», русского посланника в Вашингтоне П.И. Полетики: по слухам, император будто бы собирался дать своим подданным конституцию и свободу, а затем отречься от трона и удалиться в Америку.

Известно, что после провала своей поэмы «Ганц Кюхельгартен» манией бегства в Америку был охвачен и Гоголь. Этот же выход видел для себя и молодой Белинский, писавший родителям, что если его «выключат из университета», то он отправится служить «в Сибирь, на Кавказ или в Северо-американские российские владения». А лермонтовский Печорин мечтал: «Как только будет можно, отправлюсь, – только не в Европу, избави Боже! – поеду в Америку, в Аравию, в Индию, – авось где-нибудь умру на дороге».

И ещё раз обратимся к исследованию такого авторитетного специалиста, как Людмила Сараскина: «В Америку не едут с трезвой головой, для определённого дела, или просто в гости, на каникулы, в отпуск, навестить родных, или для путешествия, как в Европу. Туда бегут, навсегда, навеки, и все понимают, что бегство в Америку – это последняя крайность, на которую может решиться человек, последняя точка, до которой он дошёл, угол, куда он загнан непреодолимыми обстоятельствами».

А вы говорите – идеология! Вот тебе и «А… а». Малых ребятишек, которые горшок осваивают, обучают этими же двумя буквами. Не всем сразу удаётся освоить этот жизненно важный процесс. Гришковец – среди самых успевающих учеников. Хотя облегчения пока и не испытывает.

В общем, не знаю, как там с актёрами, но почему писатели Гришковца своим не считают, теперь понятно.

Александр ЯКОВЛЕВ

Евгений Гришковец. А… а . – М.: Махаон, 2010. – 256 с.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

«Патриотизм – определяющий принцип»

Библиоман. Книжная дюжина

«Патриотизм – определяющий принцип»

ШЕСТЬ ВОПРОСОВ ИЗДАТЕЛЮ

Что люди читают по истории, научно-популярную или художественную литературу? Об этом рассказывает генеральный директор издательства «Вече» Леонид ПАЛЬКО, отмечающий в эти дни своё пятидесятилетие.

– Книги по истории по-прежнему являются вашим главным направлением?

– Да, мы его выбрали вполне сознательно и теперь со всей ответственностью заявляем: «История – наша профессия». Точно нет ни одного издательства (среди крупных), в котором больше половины ассортимента составляли бы книжки исторические, а у нас их десятки серий, сотни названий. Издания самого разного плана – от всевозможных энциклопедий и справочников до популярно изложенных исторических теорий, от романов до путеводителей, от биографических очерков до сборников кулинарных рецептов. Есть у нас и специальная историческая редакция, самая крупная в издательстве, где работают опытные профессионалы, и главный редактор у нас – кандидат исторических наук. Мы регулярно проводим анализ рынка исторической литературы.

– И вы считаете историю важнейшей из наук?

– Конечно. История – это же базис любой культуры, основа всех гуманитарных знаний. Кто не интересуется прошлым, у того нет будущего. С этим трудно поспорить. Но вместе с тем, специализируясь на истории, мы остаёмся издательством универсальным: прикладная, детская, художественная, справочная литература – всё это не чуждо нам. И даже в любимом нашем жанре – научно-популярном – мы касаемся далеко не только истории: изобразительное искусство, литература, философия, психология, медицина…

– Каковы перспективы рынка исторической литературы?

– Темпы развития цивилизации нарастают, в наше время «сегодня» очень быстро превращается во «вчера», и рассекречивание архивов происходит всё стремительнее, так что историкам скучать не придётся. И у нас работы прибавится. Такова тенденция книжного рынка в целом: рост числа наименований при продолжающемся сокращении тиражей. Работать в такой обстановке нелегко, но факт остаётся фактом: делая ставку именно на историческую литературу, мы год от года наращиваем обороты, несмотря на общее снижение интереса к чтению. Книга как традиционный источник знаний продолжает играть главенствующую роль. Дети знакомятся с книгами всё равно раньше, чем с Интернетом. И учебников пока ещё никто не отменял. Хорошая художественная литература тоже служит образованию. Мы всегда старались в первую очередь издавать именно такую: классику, добротную современную прозу, нашу и зарубежную.

– Какие книги вы считаете главными удачами своего издательства?

– Я бы хотел прежде всего встать на защиту книг, которые лежат в портфеле, – это как отложенное рождение ребёнка. Можно высчитывать, пойдёт книга или не пойдёт, но ведь мы с каждой книжкой рискуем. Стараемся защититься с помощью серий. В настоящее время две художественные серии с уверенностью можно назвать лицом издательства. «Военные приключения» (основана в 2004 году) давно стали визитной карточкой «Вече». В этой серии были выпущены как широко известные произведения военно-приключенческого жанра, снискавшие признание и популярность у читателей, так и новые романы и повести современных авторов. В числе первых стоит отметить таких мастеров, как Георгий Брянцев, Александр Насибов, Сергей Наумов, Лев Никулин, Александр Щёлоков, Георгий Свиридов. Среди молодых авторов выделяются Алексей Щербаков, Игорь Берег, Евгений Авдиенко. Первый создал ряд пронзительных и потрясающих своей достоверностью романов о борьбе партизан в годы Великой Отечественной войны. Второй в юности выполнял «интернациональный долг» в далёкой Анголе, о чём и поведал через много лет читателям. Авдиенко, несмотря на молодость, не побоялся взяться за сложную и многоплановую тему судеб русского офицерства Первой мировой войны.