Владимир Пистоленко - Крылья беркута

• Название: Крылья беркута
• Автор: Владимир Пистоленко
• Издательство: Изд-во ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1969

Автор этой книги Владимир Иванович Пистоленко — уроженец города Оренбурга. Он хорошо знает и любит свой край, и потому в большинстве его произведений главные события происходят на Южном Урале.

В. И. Пистоленко известен как прозаик и драматург. Им написаны повести «Товарищи», «У открытых дверей», «Памятное лето Сережки Зотова», несколько сборников рассказов и около тридцати пьес.

В последние годы на телевидении были показаны телевизионная трехсерийная повесть В. Пистоленко «Бегут дороги», пьеса «Счастье Андрея Сторожева» и комедия-шутка «Трефовый король».

Роман «Крылья беркута» — новое произведение В. И. Пистоленко. В этой книге автор как бы возвращается к началу своей жизни, воссоздает бурную эпоху революции с ее сильными характерами и героическими делами.

---

— Сказывают, почти у ворот, под стеной...

Денщик еще что-то рассказывал, но Надя не стала слушать и отпустила его.

Значит, Семена больше нет. И не будет. Шел весь избитый, а сам улыбался, вспомнил ее дразнилку Рухлина. Он такой был, Семен, — бесстрашный, ничего не боялся! Узнать бы, узнать бы, кто? Кто его предал?

Надя присела у стола, задумалась. Ей казалось, что с того времени, как она уехала из Южноуральска, прошла вечность. Как ей хотелось спасти Семена, хоть чем-нибудь помочь! Не успела, а он, наверное, до последнего надеялся. И вот не дождался...

В комнате, и без того не очень-то светлой, стало темнеть. Прошел этот долгий день. Надя с неприязнью подумала о том, что ей пора переодеваться и идти на званую пирушку. Будь она проклята, эта пирушка... Неизвестно, чем она грозит Наде, чем закончится и кто там будет? Вот ведь не знала же она, что здесь Рухлин, так же неожиданно может встретить кого-нибудь из знакомых. Все возможно. А что, если не идти на вечер? Надя постаралась представить на своем месте Ирину Стрюкову. Интересно, как поступила бы Ирина? Могла бы отказаться, не пойти? Вполне! У нее очень веские причины — только что потеряла отца, каждому понятно ее состояние, и потому никто не стал бы обижаться. Надя превратилась в Ирину, и, следовательно, на вечер можно не идти, да, пожалуй, не только можно, а и должно. Дело совсем не в том, что грозит опасность, и Наде страшно встречаться с полковником Рубасовым, что, когда она подумает об этом, начинает кружиться голова. Она же здесь не сама по себе, ее послал отряд, ей доверили большое дело, от которого зависит, может быть, очень многое. Она узнала, что английский «подарок» в Соляном городке, и об этом должна сообщить Кобзину. Поэтому ей необходимо скорее уйти отсюда и вернуться в отряд. Все. Никаких пирушек! Переодеваться — и в дорогу! С такими документами, как у нее, всюду путь открыт. А стоит ли переодеваться? Мундир поручика батальона смерти, прихваченный из шкафа Ирины, взят специально для этих сволочей, а не пойдет она туда — и мундир ни к чему. За час или два, пока кинутся искать, она будет уже так далеко, что никакой Рубасов достать не сможет. «А как же Семен?» — вдруг подумала она. Убили человека, и все остается шито-крыто? А тот, кто выдал его, наверняка жив, притаился в Южноуральске, и еще неизвестно, сколько людей положат из-за него свои головы! Нет, она пойдет на эту вечеринку, должна пойти и постарается все разузнать.

Рассуждать легко, а принять решение не так-то просто. Надя словно раздвоилась: то она доказывала себе, что не должна больше оставаться ни единой секунды, и если уйдет сейчас, этот поступок будет самым верным; то, напротив, уговаривала себя остаться и, терзаясь укорами совести, спрашивала, кто же, как не она, должен узнать имя человека, погубившего Семена. Второй голос становился все более сильным и убедительным, и Надя приняла окончательное решение. «Боишься? — со злостью спрашивала она себя, когда уже, казалось, одолел первый голос и было решено немедленно уходить. — Смерти боишься? Ну, беги, удирай! Но если людей можно обмануть, себя не обманешь. Ты же всю жизнь, сколько будешь существовать на белом свете, будешь помнить этот вечер, свое бегство и никогда не простишь себе, потому что тебя всегда будет мучить совесть — за Семена... Нет уж, чем жить так, то лучше не жить».

Приняв решение, Надя как-то сразу успокоилась. Ей показалось даже немного странным, что она боялась встречи с Рубасовым и робела перед надвигающимся будущим. Не спеша она стала одеваться. Натянула черные бриджи с белым кантом, надела френч с белой окантовкой по верхнему борту и рукавам; у погон тоже была белая окантовка, а в верхней части две скрещенные кости. Хромовые сапоги Ирины были ей впору. Надя прошлась по комнате — хорошие, мягкие сапоги, ступаешь, как кошка, — ни скрипа, ни стука. Надя достала из муфты гранату — подарок Кобзина и опустила ее в карман; в другой карман положила браунинг. Нет, в руки им она не дастся.

Да, все это так, но случись с ней что-нибудь, Кобзин не будет знать об английских боеприпасах. За этим шел сюда Семен, а у нее разве не то же поручение? Встретить бы Василия... А можно ли ему верить? Можно. Все, что он рассказал Кобзину, оказалось чистой правдой. Но как его найти? Он топит печи в помещении конторы, там, где штаб Рубасова. У кого-нибудь спросить? Он бывший батрак Стрюкова... Нет, нельзя. Разве станет Ирина Стрюкова разыскивать конюха? Этот вариант отпадает. Придется положиться на случай. Сейчас вечер, время, когда он должен топить печи на ночь. Ну, а если встреча не состоится и с ней стрясется беда? Что тогда? Все пропало? Нет, тогда выручит граната: ее взрыв будет сигналом для Кобзина.

Глава четырнадцатая

От раздумий Надю отвлек приход Виктора с женой.

— Боже мой, какая же вы красавица! И как вам идет военная форма, — всплеснув руками, восторгалась Олюшка, со всех сторон осматривая Надю. — Нет, посмотри, Виктор, посмотри, — это же прелесть! Я тоже хочу такой костюм, ты слышишь, Виктор?

— Пожалуйста. Вот Ирина Ивановна организует женский батальон смерти, вступай!

— Да, да, обязательно! Вы меня первой запишите! Только немного цвет не нравится — черный. Посветлее нельзя?

— К сожалению, нельзя.

— А мы за вами, — сказал Виктор.

Надя поблагодарила и крикнула за дверь:

— Денщик! Шинель!

Но к шинели бросился Виктор.

— Нет, позвольте мне.

По тому, как встречные казаки и солдаты поспешно и старательно козыряли, Надя догадалась: они приветствуют не просто двух офицеров, а сына начальника контрразведки. Она решила воспользоваться этим неожиданным, но важным знакомством.

— Знаете, Оля, у меня страшно болит голова. Хочется немного подышать воздухом. Вы не составите компанию?

— С удовольствием. Мне тоже надоедает сидеть в четырех стенах.

— Только недолго, — предупредил Виктор. — Я скажу там...

Он ушел, а Надя со своей спутницей принялись бродить по протоптанным в снегу тропинкам, между заснеженных нагромождений. Наде хотелось разыскать могилу Семена. Она шла и слушала почти неумолкаемое щебетание Оли. И, как нарочно, Оля заговорила о красных, стала рассказывать, что недавно в Соляном городке схватили разведчика из Южноуральска — все это она узнала от Виктора. Хотя Оля и не назвала пленного красногвардейца, Надя догадалась, что речь идет о Семене.

— Вот здесь его закопали. — Оля указала на невысокий, не совсем еще забураненный холмик.

А в это время в кабинет Рубасова вошел подполковник Викулов.

— Почти все гости в сборе, а виновницы торжества нет, — доложил он. — Мой друг, ты будешь с нами?

— Не знаю, — сказал Рубасов и недовольно спросил: — Кто затеял эту дурацкую вечеринку?

— Не в служебное время, — весело ответил Викулов и расшаркался перед Рубасовым.

— Но это повторяется слишком часто.

— Сегодня исключительный случай. Принимаем нового офицера в свою семью. Традиция!

Рубасов не обратил внимания на слова подполковника.

— Я получил шифровку, — сказал он, — совдепы создают регулярную армию.

— Не получится! — убежденно заверил Викулов.

— К сожалению, получается.

В дверь заглянул Виктор и пригласил к столу. Рубасов ответил, что придет немного позже.

— Ирина Ивановна пришла? — спросил он.

— Они с Олей дышат воздухом. Олюшка взяла ее под свою опеку.

Рубасов одобрительно кивнул головой.

— Будьте, друзья мои, милосердны и человеколюбивы, — назидательно сказал Рубасов. — Помните, у мадемуазель Стрюковой большое горе.

— А она молодчина, хорошо держится! — отозвался Викулов. — Шутка ли, так трагически потерять отца! Да другая бы...

— Пусть она почувствует, что находится среди своих, — сказал Рубасов и попросил сына: — Виктор, когда она придет, пригласи ее ко мне.

— Слушаю, папа, — с готовностью ответил Виктор и вышел.

— Мой друг, почему все вьются вокруг этой Стрюковой? — спросил Викулов.

Рубасов недоуменно пожал плечами.

— Никто не вьется.

— Но, но, я вижу, — с усмешкой сказал Викулов. — Кстати, она на меня не произвела особого впечатления. Этакая простенькая, с серым оттенком. И руки грубые. В общем купчиха, черная косточка.

Рубасов не стал возражать, лишь заметил, что, как ему показалось, у Ирины Стрюковой большая сила воли, чем она выгодно отличается от барышень, которых им приходится видеть хотя бы здесь, в Соляном городке. Он закурил, с удовольствием затянулся ароматным дымом сигары и, остановившись против Викулова, спросил:

— Ты интересуешься, почему Стрюковой столько внимания? Золото. Миллионы. Единственная наследница. Понимаешь?

— Златому тельцу поклонялись и древние, — не без иронии сказал Викулов.

— Как мне кажется, атаман метит выдать ее за своего отрока. Сегодня дважды звонил, спрашивал. Атамана, догадываюсь, тревожит завтрашний день. Да, да. Наше положение все-таки шаткое. Сейчас еще можно уехать за границу, но нужно золото. Без капитала человек повсюду — бедный родственник.