Тиа Атрейдес - Дети Грозы

• Название: Дети Грозы
• Автор: Тиа Атрейдес
• Жанр: Фэнтези

Неприятности юной принцессы-колдуньи Шу начинаются задолго до покушения по дороге в столицу Валанты, куда она вместе с братом-наследником возвращается после долгого изгнания. Сумеет ли она совладать с собственным даром и устоять против старшей сестры-завистницы и злодея-придворного мага? Сумеет ли уберечь брата от их происков? На помощь Шуалейде приходит принц-бастард, интриган и один из сильнейших магов Империи. Он сам пока не знает, движет им лишь корысть или что-то большее. Но кроме великолепного аристократа судьба связала Шуалейду с еще одним человеком. Покидышем, наемным убийцей, рожденным в тот же день, что и принцесса. Встретятся ли они — и что получится из их встречи, пока не знают даже боги.

---

— Стоит ли?

— Не стоит, — ответила Шу и тут же повернулась обратно к циркачу.

Встретив снова светящийся взгляд встрепанной девчонки в простеньком платье, тот всхрюкнул и попытался слиться с деревяшкой.

— Эрке, ты можешь снять ошейник?

— Нет. — Металл под пальцами не отталкивал, не кусал магией, но и не поддавался.

— Где ключ?

Принцесса сделала ещё шаг к циркачу. Он молчал и не шевелился, даже не моргал. Тогда Шу сама протянула руку и рванула цепочку. На его коже остался глубокий красный след, тут же налившийся кровью, но принцесса не обратила внимания на такую мелочь. Схватив ключ, она бросилась к эльфе, открывать замок. Но, как ни старалась, ошейник не поддавался.

— Ш-ширхаб! Почему не открывается?!

Шу и Эрке одновременно посмотрели на циркача: тот побледнел до полного слияния с гримом и начал сползать по стенке. Но выметнувшееся голубое щупальце приподняло его на локоть над полом и встряхнуло. Клоун сдавленно захрипел.

— Что? Говори по-человечески, — приказала Шу.

— Отпусти его, задохнется.

Щупальце ослабло, балаганщик тяжело шмякнулся об пол коленями.

— Ну?

— Купить… — просипел он.

— Кхе корр! — скривилась Шу и запустила руку за пазуху. — На.

В поплывший грим полетела горсть серебряных и золотых монет.

— Сделка?

— Сделка…

— Чтоб через час духу не было, — презрительно бросила Шу.

— Но… как же… — циркач переводил растерянный взгляд с Шу на Эрке и обратно, не забывая, впрочем, шарить по полу в поисках монет.

— Ты с кем споришь? — почти пропел Ахшеддин. — Не понял, кто перед тобой?

— А… я что… — клоун съежился и опустил глаза.

Принцесса фыркнула и, резко развернувшись, пошла прочь. Подхватив эльфийку на руки, Эрке вслед за Шу выскочил из фургона. Только отойдя от цирка на десяток шагов, она остановилась и обернулась.

— Ну?

— Что?

— Отпусти её, — хмыкнула Шу.

Отпускать уютно умостившуюся на руках эльфийкуу совершенно не хотелось, но Эрке подавил неуместные желания. Он осторожно поставил её на землю — и только слегка вздрогнул, когда рыжая косичка мазнула по щеке.

— Как тебя зовут? — спросила принцесса.

— Балуста, — после секундного колебания ответила эльфийка.

— А я Шу.

Принцесса осторожно, как к дикому зверьку, приблизилась к эльфийке. Едва ключ коснулся ошейника, тот затрещал и распался на две дуги. Поймав железки, Шу протянула их вместе с ключом Балусте. Но та отшатнулась и замотала головой. Вспыхнув злым и острым синим, Шу разломала ошейник и бросила на землю.

— Пойдем с нами?

— Шу, вернись к брату. Бертран не поймет, если ты исчезнешь посреди представления без объяснения причин.

— Да, ты прав. Балуста, ты дождешься меня? Не уходи пока, пожалуйста.

Эльфийкаа, заворожено глядевшая на обломки ошейника под ногами, подняла на принцессу глаза и кивнула. Зеленое сияние изменилось — если раньше оно отдавало пожухлой горечью, то сейчас радостно и зло взблескивало, как слюдяные стрекозьи крылья.

Коснувшись её руки, Эрке позвал:

— Идем. Тебе надо поесть. И полечиться не мешает.

Эльфийка смотрела вслед убегающей сумеречной, пока та не скрылась с глаз. И только когда Шу завернула за фургон, обернулась.

Ослепительная улыбка — я свободна! — чуть не сшибла Эрке с ног. Сейчас, счастливая, Балуста совсем не походила на то испуганное создание, увиденное им у ворот. Она вложила пальчики в его протянутую руку — доверчиво и царственно.

— А как твое имя?

Чуть хрипловатый, прохладный и мелодичный голос. Как шум лесной речушки по камням, свежий, манящий — пить, не отрываясь. Эрке прикусил язык, прогнать наваждение. Как мальчишка, не знавший женщины! Кхе корр ширхаб!

— Эрке. Лейтенант Ахшеддин.

— Эрке? Спасибо, Эрке.

— Не мне. Её Высочеству. Идем.

Эльфа сделала несколько шагов, легко, почти не опираясь на его руку. Вот только не совсем уверенно. Кинув взгляд вниз, на её ноги, Эрке снова помянул орочью матерь и, не спрося, подхватил на руки.

Почти бегом он донес Балусту до замка, до пустой кухни. Поставил на пол, сунул в руки кружку молока. Молча, стараясь на неё не глядеть, зачерпнул воды, нашел кусок чистого полотна. И все время чувствовал на себе её взгляд — теплый, как солнечный луч. Так же молча она позволила ему промыть и залечить разбитые и пораненные ноги, провести руками вдоль тела, определяя, что ещё требует лечения. Эрке кипел. Кусал губы и убеждал себя, что не нужно сию секунду рвать длинного мерзавца на части. Шипел сердито, нащупывая очередной свежий рубец или старый шрам, вбирая руками боль.

— Эрке? — шепнула эльфийкаа испуганно и едва коснулась его лба. — Не надо…

Прохладные пальцы вывели его из транса. Он раскрыл глаза, поднял голову.

— Надо, — собственный голос подозрительно хрипел. — Надо, Баль.

В ответ эльфийка улыбнулась, светло, восторженно и хищно, и легко провела пальцем по его губам.

— Этого не надо, — она показала красное пятнышко на подушечке.

Тут только он почувствовал, что прокусил губу до крови. И — её ярость, такую же бритвенно звонкую, как его собственная. В лиственных раскосых глазах светилось то же обещание смерти, что переполняло его. Сейчас эльфийкаа походила на тоненькую, с необыкновенно красивым узором на спинке йуши, от укуса которой застывали в параличе и умирали даже мантикоры.

Пьяный запах тисовых ягод будоражил его, как предвкушение погони. Мягкими лапами — сквозь лес по следу, вместе. Ловить напряженными ушами шорохи и шелесты, носом — аромат страха, пряный, сладкий и терпкий, как свежая кровь жертвы.

Эрке поймал её руку, поднес ко рту и слегка прикусил — там, где была его кровь. Уловил мгновенную дрожь и зеленым всполохом обещание: вместе!

Напряжение мешало дышать, требовало гнать добычу, впиваться в горло. Требовало бросить жертву к ногам волчицы, а потом… глухой рык зародился в глубине горла, зеленые глаза — близко-близко — блеснули голодным отсветом. Руки сами потянулись зарыться в рыжую путаницу, притянуть…

Подавив порыв, Эрке отступил прочь и отвернулся. Медленный глубокий вздох, сосредоточиться на коконе белого мерцания, успокоить завихрения, выровнять… все. Теперь, пока не понадобится для дела, волк будет дремать.

Уже спокойный, Эрке принялся хозяйничать.

— Баль. Можно называть тебя так? — обернулся, сгружая на стол кусок окорока и миску со сметаной.

— Да, — кивнула она довольно, но садиться за стол не спешила.

— Ты давно с цирком, Баль? Иди сюда, — показал глазами на табурет и вернулся к необъятному кухаркиному шкафу.

— Три года с лишним.

Она отвечала спокойно и ровно. Словно под тонким слоем солнечно-зеленого не бурлили предгрозовой весенней степью ненависть и жажда. Тугое кольцо свернувшейся уйши — и мускусный запах волчицы, выбравшей своего волка.

* * *

До возвращения Шу Эрке успел и накормить эльфийку, и выяснить, как и почему она попала в цирк. История оказалась банальна и невесела.

Около сорока лет тому назад небогатый шер из Хурригсы отправился в гости к родне, в Бресконь. По Каменной Гати — спору нет, так на север добираться много быстрее, чем по Имперскому тракту. А в сказки о лесных духах шер Пенстаф, как и купец-обозник, не верил. Зря — Мшистые болота и Удольский лес, что клином вдаются между Валантой и Бресконью, за шестьсот лет мало изменились. Разве что живущие там эльфы стали назвать себя Мислет-ире.

Шер Пенстаф вполне благополучно добрался до родни, как и почти все его немаленькое семейство: румяная дородная супруга, строгая и чопорная младшая сестра, двое сорванцов-близнецов и три очаровательные дочки. Лишь старшая дочь, веселушка Брикка, что никак не могла выйти замуж — где же взять денег на приданое четырем дочерям? — так и осталась в Удолье.

Первые три дня под сводами старого леса она все прислушивалась, дергала мать и сестер: слышите, как лес поет? Но те отмахивались — подумаешь, ветер! А вечерами отходила от костров, всматривалась в темную зелень, пока мать не кричала ей — Брикка, куда тебя несет, дурная? На третий вечер Брикка вернулась к семье поздно, встрепанная и румяная, перемазанная соком земляники, и получила нагоняй. Ни шер Пенстаф, ни обе шиеры Пенстаф и не подумали поинтересоваться, отчего она так сияет. Только отругали за неподобающий вид и велели помогать тетушке — готовки, починки и прочих дел в таком большом семействе вдоволь.

А на четвертый вечер, едва обоз остановился, Брикка снова улизнула. Тетушка, клятвенно пообещавшая брату присмотреть за негодной девицей, только отвлеклась отогнать назойливого шмеля, как племянница исчезла. Её ждали весь вечер, обещая выдать розог, несмотря на полные двадцать лет. Ждали всю ночь — розги сменились плеткой, а под утро и отправкой в монастырь Светлой. Утром отец готов был плюнуть на будущее трех оставшихся дочек и отдать за ней единственную ценность — крохотную конскую ферму и племенного аш-тунца. Но Брикка не вернулась. Оставила все, даже любимое зеркальце в резной самшитовой оправе, подарок несостоявшегося жениха.