Тиа Атрейдес - Песнь третья, О Троне и Дороге в неивестность

• Название: Песнь третья, О Троне и Дороге в неивестность
• Автор: Тиа Атрейдес
• Жанр: Фэнтези

---

Устав от бесплодных метаний, Дайм быстро оделся и спустился вниз, в общий зал. Дым, гам и запах пригорелой рыбы… гадость страшная, но все лучше, чем полночи пялиться в потолок, слыша шепот и стоны, чувствуя жар и негу таких близких и недосягаемых… возлюбленных? Как же, мечтать не вредно. Нужен им третий в постели, как же.

Кувшин почти приличного вина добросовестно пытался скрасить маркизу одиночество, но терпел позорное поражение. Красного оставалось едва на донце, а настроение так и было — убить бы кого, да не поможет.

Хлопнула дверь, галдеж компании ближе дверям притих. Мазнув равнодушным взглядом по вошедшему, Дайм уставился на пустеющий кувшин. И снова глянул в сторону входа, повнимательнее. Что-то знакомое почудилось в молодом мужчине, направившемся к стойке. Походка? Да, наверное. На первый взгляд совершенно обыкновенные, движения юноши выдавали опытного бойца. Но было ещё что-то… ширхаб! Ну конечно! Именно с ним Лунный Стриж пьянствовал на крыше ратуши!

Подобострастный и несколько испуганный вид трактирщика подтвердил предположение. Как и обрывки разговора, расслышанные сквозь пьяный шум. Несостоявшийся Мастер Тени искал пропавшего друга, но владелец таверны только отрицательно покачал головой и убрал руки подальше от положенной на прилавок монеты.

Призывающий уже развернулся, собираясь покинуть негостеприимное заведение, когда Дайм тихо окликнул его по имени.

Не подав вида, что встревожен, Орис подошел к столу и молча уселся напротив. Пару минут, что потребовались трактирщику на доставку ещё одного кувшина — заметно лучшего качества — и холодного окорока, мужчины изучали друг друга.

В названном брате Хилла не чувствовалось магии, только Тень, сейчас упрятанная глубоко и надежно. Но все равно он отличался от всех гильдийцев, встреченных когда-либо Даймом. Орис казался слишком живым для Посвященного Хисса, слишком человечным. Его душа все ещё была при нем, хоть и осененная прикосновением Темного. И ещё было в нем нечто созвучное, понятное… убийца, умеющий любить.

Дайм улыбнулся про себя — покойный Мастер Тени недооценил собственного сына. Или наоборот, именно этого и хотел, всячески подталкивая мальчиков друг к другу? В любом случае, желая того, или нет, белобрысый менестрель надежно встал между Орисом и Темным божеством.

— За здоровье короля, — подняв кружку, кивнул новому знакомому Дайм.

— За здоровье короля.

Едва пригубив вино, он отставил сосуд и улыбнулся. Похоже, побочный эффект заклинания Фруве не так уж и плох.

— Что, ни слуху, ни духу? — осведомился Дайм.

Орис молча поднял на него глаза, сохраняя равнодушный вид. Но маркиза буквально окатило его надеждой и нетерпением — и клочками воспоминаний и эмоций. Смех, солнце, радость… прикосновение золотого шелка к коже… синяя вода, звуки гитары… тепло живого тела, запах травы и металла… юркая птица над берегом… страх… надо же, как все серьезно.

— Жив Стриж, жив. Ничего ему не сделается.

— И что вам надо?

— Познакомиться.

— Вы и так меня знаете.

— Знаю, — ухмыльнулся Дайм. Его забавлял контраст между безупречной сдержанностью снаружи и половодьем эмоций внутри юноши. Не будь Дайм магом, не догадался бы, что этот человек с холодными глазами готов вот прямо сейчас броситься хоть в башню к колдунье выручать друга. Или любимого? Пожалуй, и то и другое. Но больше — брата.

Орис молчал в ожидании. Дайм не торопился. Туманный план складывался на ходу, обещая в случае успеха немалые проценты. Мастер Тени, сохранивший душу… сильная фигура, если распорядиться с умом.

— Дукрист. Приятно познакомиться.

— Маркиз? Польщен, — кивнул Орис.

— Уверен, вы скоро увидитесь, Мастер.

Юноша едва ощутимо вздрогнул.

— Я не Мастер.

— Пока. Волю отца следует уважать, не так ли?

— Разумеется.

Догадливость будущего Мастера Тени радовала. Ни единого лишнего вопроса, ни единого сомнения. Безусловная верность — и готовность за жизнь Хилла расплатиться собственной душой и всем, чем угодно. Что ж, в этом Дайм его вполне понимал. И даже сочувствовал. Орису достанется дружба и братство, но не более — любовь юного Светлого отдана целиком и полностью, вместе с жизнью и свободой.

* * *

— Да нет же! — Шу хихикнула. — Что ты мудришь! Это же совсем просто. Смотри.

Она медленно повела кистью, пуская к тарелке тоненькую сиреневую ниточку и поднимая её в воздух.

— Ну, давай ещё раз.

Сосредоточившись на чашке, Хилл повторил её движение. Чашка подлетела почти к потолку и со звоном раскололась, не долетев до полу и разбрызгав чай во все стороны. Поморщившись, он оглядел последствия свих упражнений, больше напоминающие следы драки дюжины пьяных гоблинов, и за следующей потянулся традиционным способом — рукой. Но чашка отпрыгнула.

— Так не честно! Я есть хочу!

— Так кто мешает?

В ответ на попытку Хилла добыть себе хоть что-то съедобное все блюда, чашки, тарелки — вплоть до солонки — дружно взлетели в воздух и закружились над столом. Запеченные с травами куропатки танцевали прямо перед ним особенно нагло, распространяя умопомрачительный запах.

— Не выйдет, милый, — еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, Шу прижала его к стулу, не давая подпрыгнуть и поймать завлекательную птичку. — Сам напросился, Тигренок.

— Вместо обеда? Ты уже час меня мурыжишь…

— Я тебя? А не наоборот?

— Шу, сколько можно?

— Сколько нужно. Спорим, ты Мастеру таких умильных глазок вместо учебы не строил?

В очередной раз убедившись, что получить обед в обход условий не удастся, Хилл скорбно вздохнул и попытался снова. Сосредоточиться, накинуть на тарелку петлю, потянуть… почти получилось, но уже пойманная дичь ускользнула под ехидное хихиканье вредной девчонки.

Ах так… Хиллом овладел азарт. Не задумываясь больше о правильных движениях, не глядя на собственные перепутанные магические нити, он позвал к себе самую поджаристую птичку с ближайшего блюда. Как звал иногда лошадей или собак. Куропатка послушно порхнула на единственную неподвижно стоящую перед ним тарелку. Пустую, разумеется. Не дожидаясь, пока любимая утащит из-под носа законную добычу, он вцепился в хрустящую корочку зубами и зарычал от удовольствия.

Всего через несколько минут, ополовинив вторую птичку, — так же легко перелетевшую на положенное место, — Хилл поднял глаза на принцессу. Шу сияла гордостью и довольством, занятая общением с замысловатым рыбным салатом. Встретив его взгляд, она улыбнулась так радостно, будто ему удалось не жаренную куропатку поймать, а живого дракона.

Пожалуй, теперь её методика обучения уже не казалась такой зверской. Мастер бы не стал дожидаться, пока у него получится, а обедал себе спокойно. Ещё и комментировал бы, да нахваливал деликатесы, для стимуляции учебного процесса. А Шу целый час терпела, голодная.

Графин с соком послушался не хуже птичек, поднявшись над столом и аккуратно наклонившись над бокалом.

— Желаете соку, Ваше Высочество? — Бокал мягко опустился на стол перед Шу.

— Благодарю вас, милорд, — она церемонно кивнула в ответ и одарила его улыбкой, способной завести корабли на рифы. От этой её улыбки Хиллу тут же захотелось сделать что-нибудь этакое, героическое. Например, принести ей корзину цветов и голову Придворного Мага в коробочке. С головой, конечно, придется немного подождать, а вот цветы… на клумбе под окнами башни очень даже милые саламандровы язычки цветут.

Эффект превзошел все ожидания. В распахнутое окно влетели не только оранжевые цветочки — похоже, все, что росли в королевском парке, — но и охапки оранжевых листьев, изрядное количество свежих апельсинов, спелой морковки с ботвой и оранжевая шляпка, украшенная шелковыми цветами. И вся эта роскошь плавно и изящно свалилась на голову растерянной принцессе. Ну, почти. Хилл все же успел отвести в сторону большую часть морковки и апельсинов, рассыпавшихся по полу вокруг Шу. Но и цветов вполне хватило, чтобы завалить её наподобие стога сена. Примерно по ушки. Шляпка, видимо, из врожденной вредности, приземлилась ей прямо на макушку, но задом наперед и наискосок, завершая композицию.

Зрелище было необыкновенное. Импровизированная клумба, окруженная дарами садов и огородов, с дикой шляпкой наверху и круглыми, как чашки, ошарашенными сиреневыми глазами, замерла на миг в шатком равновесии. А потом повалилась на пол вместе со стулом, хохоча и размахивая руками и ногами.

Шу так и продолжала смеяться, когда Хилл поднял её на руки. Шляпка, к счастью, свалилась сразу, но цветы отставать не желали. Настырные саламандровы язычки запутались в волосах, в складках рубашки, завалились за кружевной ворот.

— О боги! Хилл! — Шу смеялась, обхватив его за шею и пряча лицо на плече. — Ты… Ты… о боги!