Джованфранческо Страпарола - Приятные ночи

• Название: Приятные ночи
• Автор: Джованфранческо Страпарола
• Жанр: Классическая проза

Во время венецианского карнавала Лукреция Сфорца, дочь епископа, изъявила желание, чтобы каждую ночь дамы во дворце рассказывали страшные истории и истории о любовных похождениях, волшебные сказки о феях, удачливых дураках и задавали загадки. И в таких развлечениях они и не заметили, как пролетело время...

---

Стоя наготове с заряженным мушкетом, государь не стал больше мешкать и, приставив его к щели пошире, выпалил из одного ствола и попал прямо в грудь одному из трёх сообщников Малакарне, да так, что тот, не успев произнести покаянной молитвы, повалился замертво наземь. Увидев это, Малакарне начал колотить топором по двери, дабы выбить её из гнезда, но ничего не мог с нею поделать, так как герцог хорошо подпёр её изнутри. Герцог тут же выстрелил из второго ствола, и его выстрел нанёс другому приятелю Малакарне смертельную рану в правую руку. Тогда оставшиеся в живых, рассвирепев, принялись из всей силы выламывать дверь и подняли такой грохот, что казалось, будто рушится мир. Встревоженный этим, герцог продолжал загораживать вход скамейками, табуретками и другими предметами. И поскольку, чем ночь ясней и безоблачней, тем она спокойнее и безмятежней, и всякий звук, даже далёкий, чуть что где-нибудь пошевелится, хорошо слышен, приближённые государя услышали этот шум. Поэтому, собравшись все вместе и отпустив у коней поводья, они быстро достигли места, где раздавался грохот, и увидели злоумышленников, старавшихся взломать дверь.

Один из приближённых герцога обратился к ним с такими словами: "Что у вас тут происходит и почему вы поднимаете такой грохот?" На это Малакарне сказал: "Синьоры, я вам сейчас всё объясню. Этим вечером, когда, падая от усталости, я воротился домой, я нашёл у себя молодого солдата, охочего поживиться чужим. И так как он намеревался убить моего старика-отца, изнасиловать жену, похитить девочку и прихватить с собой моё добро, я убежал от него, поскольку сопротивляться ему мне было невмочь. Увидев себя в столь бедственном положении, я поспешил к кое-каким моим родичам и приятелям и попросил их прийти мне на помощь. И вот, добравшись до моей хижины, мы нашли её на запоре и дверь крепко подпертою изнутри, так что мы не можем проникнуть в дом, пока не взломаем дверь. Но не довольствуясь изнасилованием моей жены, этот солдат, как вы видите, убил ещё из мушкета моего приятеля, а другого - смертельно ранил. Не будучи в силах стерпеть такие бесчинства, я хочу захватить его в свои руки живым или мёртвым".

Юноши герцога, услышав рассказ о случившемся, который был сочтён ими правдивым из-за распростёртого на земле мёртвого тела и тяжело раненного приятеля Малакарне, прониклись к нему состраданием и, соскочив с коней, принялись валить дверь, громко крича: "О предатель, о враг господень! Освободи проход! Что ты собираешься делать? Ты поплатишься за свои преступления". Герцог ничего на это не отвечал, но неутомимо продолжал искусно загораживать вход, всё ещё не зная, что за дверью - его приближённые. Пока юноши, сколько ни бились, никак не могли справиться с дверью, один из них, отойдя в сторону, увидел привязанного к изгороди коня и, приблизившись к нему, узнал в нём коня их государя и громко воскликнул: "Погодите, синьоры, перестаньте ломиться, ибо внутри хижины - наш государь". И он показал сотоварищам привязанного к изгороди коня. Увидев и узнав коня, приближённые герцога рассудили, что внутри запертой хижины и в самом деле их государь, и с величайшей радостью стали обращаться к нему по имени.

Услышав, что его окликают, герцог сразу понял, что это - его спутники, и, убедившись, что его жизни ничто больше не угрожает, разобрал заграждения и отворил дверь. Узнав, по какой причине он был вынужден запереться в хижине, его приближённые схватили злодеев и, крепко связав, доставили их в Милан. Сначала их подвергли пытке раскалёнными щипцами, а затем заживо четвертовали, привязав каждого к четырём коням. Девочку, носившую имя Верджинии и открывшую злокозненный сговор, герцог поручил попечению синьоры герцогини, дабы она её воспитала. А когда Верджиния достигла брачного возраста, её с богатейшим приданым в награду за бесценное благодеяние, которое она оказала герцогу, достойным образом выдали замуж за одного высокородного рыцаря. Кроме того, герцог подарил ей замок Биназьо, стоявший между Миланом и Павией. Этот замок, однако, из-за непрерывных войн ныне настолько разрушен {156}, что от него не осталось камня на камне. Вот так-то злополучные негодяи и окончили свою жизнь, а девочка стала знатною дамой и долгие годы безмятежно и счастливо прожила со своим мужем.

Внимая этой жалостной повести, слушатели были столько же ею растроганы, сколько потрясены. Но после того, как её увенчал благополучный конец, все, как один, развеселились, и Синьора повелела Изабелле прочесть загадку, и та, с ещё не просохшими от слез глазами, смиренно произнесла такое:

При нас есть нечто - знайте, господа, -
Не видимое нашими очами.
Не расставаясь с нами никогда,
Уносится незримыми крылами
Оно от нас неведомо куда,
И в мире всё живёт его делами,
Благими и дурными. Кто из нас,
Подумав, назовёт его сейчас?

Каждому доставила удовольствие прочитанная Изабеллой хитроумная и искусно составленная загадка, но во всём собрании не нашлось никого, кто бы отважился её объяснить. Тогда умница Изабелла дала ей такое истолкование: "Моя загадка имеет в виду не что иное, как переменчивую мысль человеческую, которая, будучи незримой, проникает повсюду, не отрываясь, однако, от человека. Она никуда не уходит и одновременно летит неведомо куда; устремлённая в различные области разума, не двигаясь с места, порождает всевозможные и бесчисленные последствия". Объяснение загадки оказалось сложным и тонким, но не нашлось никого, кого бы оно оставило неудовлетворённым. Поняв, что подошла её очередь повествовать, Виченца не стала дожидаться особого приказания Синьоры, но следующим образом начала свою сказку.

Сказка IV Пре Папиро Скицца, мнящий себя человеком высокоучёным, в действительности - круглый невежда; будучи круглым невеждой, он, тем не менее, издевается над сыном некоего крестьянина, и тот, чтобы отомстить священнику,сжигает его дом со всем, что в нём находилось

Пожелай мы, милые дамы, с должною тщательностью и на разумных основаниях определить, много ли на свете глупцов и невежд, мы бы с лёгкостью установили, что число их - несметно; пожелай мы, кроме этого, выяснить, какие недостатки суть порожденья невежества, нам надлежало бы обратиться к опыту, учителю и наставнику нашему во всём без изъятия, и он, как попечительный и чадолюбивый отец, представит их нашему взору все до единого. И дабы мы не сели, как говорят в народе, с нашими расчётами в лужу, скажу ещё, что невежество, среди прочих пороков, порождает также надменность, начало всех зол и корень всех, какие ни есть, человеческих заблуждений, ибо невежда мнит, что он знает то, чего вовсе не знает, и хочет казаться таким, каким на деле отнюдь не является. Такое произошло и с одним деревенским священником, который, возомнив себя непогрешимым всезнайкой, был, в действительности, таким несусветным невеждою, какого никогда ещё не создавала природа. Обманутый своей лжеучёностью, он лишился всего имущества и едва не лишился жизни, о чём вы подробно услышите в настоящей повести, каковую, быть может, уже когда-нибудь и слыхали.

Итак, да будет вам ведомо, что во владениях Брешии {157}, города весьма богатого, славного и многолюдного, не так давно жил священник, именовавшийся Папиро Скицца, и был он настоятелем церкви в деревне Бедикуоло, которая находится близ названного города. Будучи воплощённым невежеством, этот священник выдавал себя за человека высокопросвещённого и тщился показать всем и каждому, что он преисполнен учёности. Односельчане взирали на него с немым восхищением, питали к нему величайшее уважение и считали его неисчерпаемым кладезем знаний. И вот однажды, накануне дня святого Макария {158} который отмечается в Брешии благочестивой и торжественною религиозной процессией, епископ распорядился срочно оповестить как городское, так и сельское духовенство, угрожая ослушникам штрафом в размере пяти дукатов {159}, чтобы все как один священники явились принять участие в торжественном празднестве, имея при себе cappas и coctas [160], как это и подобает из почтения к столь благочестивому святому. Посланец епископа, приехав в деревню Бедикуоло, разыскал пре Папиро и от лица монсиньора епископа повелел ему под угрозою штрафа в размере пяти дукатов быть в день святого Макария в Брешии и рано поутру, имея при себе cappam и coctas, явиться в кафедральный собор, дабы вместе со всеми остальными священниками и принять участие в торжественном празднестве. Посланец епископа отбыл, и мессер пре Папиро принялся думать и обдумывать про себя, как должно понимать приказание явиться на столь пышное торжество cum cappis et coctas.

И торопливо расхаживая по дому, пре Папиро ушёл с головою в размышления по этому поводу, жуя непрерывную жвачку из своей мнимой учёности и толикой же образованности и теша себя надеждою доискаться, быть может, смысла вышеприведенных слов. После долгих и упорных умствований над этим, ему, в конце концов, взбрело в голову, что сарраз и сослав означают не что иное, как жареных каплунов {161}. Посему, уверовав в правильность своей дурацкой догадки и не имея с кем посоветоваться, он запасся двумя парами каплунов, и притом из тех, что получше, и вручил их служанке с приказаньем изжарить самым тщательным образом. На следующее утро пре Папиро с первым светом сел на коня и, распорядившись уложить жареных каплунов на блюдо, доставил их в Брешию и, представ перед монсиньором епископом, преподнёс ему этих жареных каплунов, объяснив, что его посланец наказал ему прибыть для участия в праздновании дня святого Макария, имея при себе сарраз и сослав, и что, выполняя свой долг, он своевременно прибыл и привез с собой жареных каплунов.