Елена Грушко - Созвездие Видений

• Название: Созвездие Видений
• Автор: Елена Грушко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5—235—01937—7

Сборник фантастики, составленный и изданный Всесоюзным творческим объединением молодых писателей-фантастов при ИПО ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» по материалам семинара, состоявшегося в Ялте в январе-феврале 1991 года.

---

Из записей врача-интерна Анатолия Петровича Выговцева

Трофимов, вечером перед отбоем:

— Вы знаете, мне бы фантастику писать… Вот у вас не бывает так, что вы смотрите на кого-то и. понимаете, что где-то его уже видели? Бывает… говорят, у всех бывает. Вот и у меня тоже. Но я, в отличие от других, точно знаю, где и когда. Причём, всегда давно, в других эпохах и в самых неподходящих обличьях. Точнее, — нет, в обличьях нормальных, но а неподходящих ролях. Вот вас, к примеру… Вы, конечно, будете смеяться, но я видел вас раньше. Вы тогда были… только не смейтесь, вы были ангелом!

— Ну, и что же я делала качестве ангела?

— Изгоняли меня из рая.

— Одного вас?

— Да нет, естественно, с Евой.

— И у меня, конечно, был огненный меч, а у Евы в руках надкусанное яблоко, и неподалеку в кустах — змей.

— Черта — с два! Или, если хотите, ангела — с два! Я и без яблока все знал.

— Ну и куда же вы ушли?

— Не помню. Но точно знаю, что ушел один, а вы остались в раю.

— С Евой?

— Не знаю…

Конечно, Анатолий Петрович помнил про эту запись. И не было ничего из ряда вон выходящего, что странный и необычный пациент занимал так много места в его мыслях. Все записи свидетельствовали — бред, но какой-то не сумасшедший бред… Если бы Анатолий Петрович смог окинуть взглядом последние два года, его сомнения возросли бы многократно: Дело в том, что он не первый раз оказался в этом городе. Два года назад, летом, он приезжал сюда с веселой студенческой компанией по путевке «Спутника». Точнее, даже не «приезжал», а «проезжал», остановившись здесь на полтора дня. Повремени его «проезд» совпадал с трагедией Трофимова — от него ушла Катя. Для Трофимова это был страшный день. Он, как всегда пришел к Кате с большим букетом цветов и очередным намерением предложить ей руку и сердце. Возникло это намерение чуть ли не с первой их встречи, так и не реализовалось, но Трофимов надежды окончательно не терял. С того дня, когда Катя шагнула из окна, они старались не говорить о его ненормальных способностях. Тем более, что способности эти, кроме еще одного случая, больше не проявлялись.

Случай произошел в южном городе, где Трофимов и Катя решили отдохнуть вместе, наивно надеясь на гостиницу. Однако, измученные дорогой в плацкартном вагоне, бессонной ночью и жарой, они тщетно обивали пороги. Наконец, когда Катя уже просто валилась с ног, над ней сжалился администратор гостиницы «Центральная». Причем, только над ней, предложив ей… переночевать в его помещении. Администратор, восточный человек, при взгляде на Катю источал рахат-лукум и халву каждой порой своего смуглого тела. Когда же о своем существовании напомнил Трофимов, администратор стал тверд, как гранит его родных гор и холоден, как их ледники. Он посоветовал Трофимову переночевать в парке, пообещав лично оберегать Катин сон. При этом весь его гнусно-откормленный вид, блеск глаз и прищелкивание языком не оставили у Трофимова никаких сомнений в его намерениях. Ему захотелось задушить администратора собственными руками, выместив на нем все — и жару, и усталость, и злость на курортный сервис. Это было что называется «сорваться с тормозов». Трофимов потянулся к его жирной шее, но администратора за барьером уже не оказалось. Зато сзади послышалось отчаянно выкрикнутое слово с большим количеством звуков «р» на одном из восточных языков и истошный визг. Пораженный исчезновением администратора, Трофимов сначала перевесился через барьер и попытался заглянуть под стол и только после этого обернулся. Администратора он увидел не сразу. В противоположном конце обширного холла, прямо из пола росло дерево — нечто промежуточное между очень большим фикусом и не очень большой пальмой. Метрах в четырех над полом, ствол этого дерева расходился на несколько более тонких. Трофимов увидел администратора как раз в тот момент, когда развилка треснула и администратор рухнул на мраморный пол. При этом раздался звук, какой могла бы издать жаба, весом в девяносто килограммов, прыгающая по мрамору. К чести горца, администратор не расшибся. Он стремительно вскочил и с воплем «Зарэжу!», бросился вглубь гостиничных коридоров: то ли от падения потерял ориентировку, то ли побежал за кинжалом. Короче, ночевали Катя и Трофимов в парке, как и рекомендовал администратор, а этот случай они единодушно выкинули из головы.

Однако Трофимов все чаще ловил на себе напуганный взгляд Кати, а если неожиданно до нее дотрагивался, Катя вскрикивала.

В тот трижды проклятый день, он, еще только выйдя из лифта, заметил торчащую в двери записку. Сразу ослабли ноги — он знал, что записка ему, и не ждал ничего хорошего.

Так и оказалось. Записка была короткой и исчерпывающе ясной. «Сережа! — писала Катя. — Я все обдумала и решила бесповоротно. Мы расстаемся. Не буду объяснять — поймешь сам. Не надо за мной гоняться, я специально взяла отпуск и уехала. Прости, что прощаюсь так, но я боюсь. Нам было очень хорошо иногда…» И подписалась не своим именем, а фамилией мужа. В этот день Трофимов напился до беспамятства, напился сознательно. Ему вдруг вспомнилась фраза из любимых им Стругацких, кажется, из «Понедельника…»: «Нормальный джинн может либо строить дворцы, либо их разрушать… Хорошо выдержанный джин, конечно же, не будет строить».

Утром Трофимов пошел в школу с тяжелейшего похмелья, но с облегчением. Город стоял и разрушений, кроме тех, которые местная газета называла «благоустройством», заметно не было.

Потом он часто возвращался мыслью к дням, проведенным с Катей, анализировал каждый их совместный час. Интуитивно он чувствовал, что должен был быть какой-то толчок, какой-то спусковой крючок, спустивший механизм отторжения. Но так ничего и не нашел.

Трофимов не мог знать, что за несколько дней до Катиного бегства студент-психиатр Толя Выговцев отстал от своей группы. Он ходил по незнакомому скучному городу и отчаянно нуждался в собеседнике, а паче того — а собеседнице. При некоторой минимальной наглости в этом не было проблем. Высокий, спортивный и недурной лицом, Выговцев минимальной наглостью обладал. День был выходной, девушек на улицах полно, а остальное — дело техники. Однако попадались всё не те. Выговцев не знал, какой у него на сегодня критерий отбора, но чувствовал — он есть. И когда его ищущий взгляд столкнулся со взглядом Кати, Выговцев понял — она.

Для знакомства ничего изобретать не пришлось. Он просто представился как будущий врач-психиатр, гость города на полтора дня. Катя охотно назвалась и согласилась быть его гидом. Они действительно несколько часов гуляли по улицам. Однако Катя поведала о местных достопримечательностях не так уж много, они, кстати, мало чем отличались от сотен подобных достопримечательностей в других городах. Зато она жадно расспрашивала о его профессии и видах помешательства. Особенно ее интересовали паранормальные способности и галлюцинации. Во всякий телекинез и тому подобные штучки Выговцев по молодости не верил, и после его блестящего марксистского анализа мистических заблуждений Катя облегченно вздохнула.

Разговор же о галлюцинациях поверг ее в уныние. Она рассказала о своей знакомой, которой кажется, что ее друг способен делать невероятные вещи.

— Скажите, — спросила Катя, — если он галлюцинирует, он — нормальный?

— Ну, в какой-то степени… — ответил Выговцев, — собственно, галлюцинации могут вызываться разными болезнями…

— А если он их внушает, то, значит, может свести с ума другого?

— Ну, не так прямо… — Выговцев не был готов к такому разговору и избегал однозначных формулировок. — Во всяком случае, я бы не советовал вашей подруге связываться с таким другом. Береженого бог бережет. — И он процитировал одно из своих любимых пушкинских стихотворений:

Не дай мне бог сойти с ума.
Нет, лучше посох и сума…

После этого Катя заскучала, куда-то заторопилась, и экскурсия быстро закончилась. Поскольку Выговцев на следующий день уезжал и больше не собирался в этот город, он не стал провожать свою «гидшу» и не попросил ее телефон. Об этом он, кстати, поток пожалел. Вернувшись в институт, он подумал, что сумасшедший гипнотизер — это может быть интересно. Но на кафедре ему объяснили, что, обычно, гипнотизеры — люди, хорошо себя контролирующие, а стало быть, интерес его чисто теоретический. Выговцев было заикнулся, что слышал о таком, но осекся. Добраться до этого человека он мог только через Катю, а знал он лишь ее имя. Со временем он забыл и эту встречу и этот разговор. Мало ли их было за годы студенчества? Катя же через несколько дней уехала из города, оставив Трофимову ту записку.

7

На четыре часа дня, следующего за ночью побега, внешне ничего не изменилось. Правда, в больнице заметили отсутствие одного пациента, но это не вызвало тревоги.