Василий Голышкин - Красные следопыты (Повести и рассказы)

• Название: Красные следопыты (Повести и рассказы)
• Автор: Василий Голышкин
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Детская проза
• Год: 1970

---

Узнав, что нужно для газеты, я отправился на розыски своего приятеля Борьки. Но его в совхозе не оказалось.

И вот я снова еду с Гришей. Теперь уже из совхоза на элеватор.

Солнце сонно морщится, собираясь на покой, когда мы подкатываем к Спотыкач-мосту.

— Осторожно, пешеходы! — кричу я Грише, заметив впереди двух мальчиков. Они идут гуськом по обочине дороги, и на плечах у одного из них плывет небольшое бревнышко. А на плечах другого — лопата. Но не бревнышко и не лопата привлекают мое внимание, хотя им отводится немаловажная роль в этой истории, а одежда мальчиков. Ни один из них не одет по сезону. Если наряд первого мальчика — пестрая тюбетейка и. легкая вельветовая курточка — напоминает о лете, то наряд второго — теплая шубейка и шапка-ушанка — заставляет думать о лютой зиме.

Мы обогнали мальчиков, и я, к своему удивлению, узнал в «мальчике-лете» своего старого приятеля Борьку.

Другой мальчик, казах, или «мальчик-зима», как я назвал его про себя, был мне незнаком.

Попросить Гришу остановиться? Я посмотрел на шофера и не сделал этого. Он был занят сейчас самым главным на целине: возил хлеб на элеватор. И никто на свете не имел права прерывать его рейса. Встречу с Борькой пришлось отложить до другого раза.

Я вспомнил наш последний разговор с ним. Борька спросил:

«Какая у тебя должность?»

«Корреспондент», — ответил я.

«А у дяди Феди?»

«Тракторист».

«А у тети Нади?»

«Доярка».

«А у моей мамы?»

«Счетовод».

«А у моего папы?»

«Агроном».

Перебрав всех родных и знакомых и выяснив с моей помощью, у кого какая должность, Борька неожиданно тяжело вздохнул:

«А у меня нет...»

Я даже не сразу сообразил, чего у него нет. Поэтому спросил:

«Чего у тебя нет?»

«Должности».

«Как это нет? Есть. Очень уважаемая должность. Ученик».

Моя уловка не удалась. Борьку не так-то легко было провести. Он посмотрел на меня и вздохнул горше прежнего.

«Это для себя. А для других?»

Я еще подумал: «Где он набрался таких «взрослых» понятий?»

Так думают большие о маленьких, когда те говорят, как большие.

Но что я мог сказать Борьке? Я сказал ему то, что всегда говорят большие маленьким.

«Подрастешь, будет и у тебя настоящая должность».

И вот я снова увидел Борьку. Ждет он или уже забыл про мое обещание? И еще я подумал, зачем он здесь, вдали от центральной усадьбы? Что он делает возле Спотыкач-моста?

Машина умчалась, и мои вопросы остались без ответа.

Прошло несколько дней. Подкараулив Гришу на элеваторе, я снова отправился в совхоз по заданию редакции районной газеты, в которой работал корреспондентом.

Вот поднялся на дыбки из-за горизонта и шагнул куда-то в сторону медведь-курган. Выскочила на бугорок и, помаячив, скрылась за горизонтом березка-рекордсменка...

Спотыкач-мост!

Я инстинктивно сжался и... И — ничего. Машина даже не дрогнула. Она плавно перекатила через мост и выехала на шоссе.

И тут мы снова увидели «мальчика-лето» и «мальчика-зиму». Они стояли на обочине дороги, требовательно подняв кверху ладошки: «Стой!»

Мы остановились.

Гриша вылез из кабины и подошел к мальчикам. Я остался в машине, с интересом наблюдая за происходящим. Гриша, видимо, знал мальчиков.

— Здравствуй, Мамед, — сказал он. — Здравствуй, Борька.

— Я не Борька, — хмуро ответил мой приятель.

— Еще раз здрасьте! — Гриша содрал с головы фуражку и церемонно поклонился. — А кто же?

— Комендант.

Даже видавший виды Гриша опешил.

— Комен... чего? — спросил он.

— Комендант моста. Распишитесь, пожалуйста.

И Борька протянул Грише листок бумаги.

Мне никогда не приходилось видеть шофера Неунывайко таким растерянным. Он вертел бумагу и так и этак, пыхтел, краснел, отдувался и, наконец, протянул ее мне со словами:

— Как начальство решит, так и сделаем.

Я высунулся из окошечка. Борька узнал меня, обрадовался, но сейчас же насупился и молча уставился на мои руки. Ага, он ждет, когда я прочитаю его бумагу. Ну что ж, за мной дело не станет. Так: «Мост сдан в исправном состоянии. Принял шофер... (многоточие). Сдал комендант моста... (многоточие) Борис Евстигнеев».

— Ну что ж, — сказал я Грише, — все правильно. Распишись.

Гриша прижал бумагу широкой ладонью к дверце машины и размашисто расписался: «Неунывайко».

— Распишись и ты, — сказал он Борьке.

«Евстигнеев», — напечатал мой приятель.

— Вам для чего? — спросил я.

— Для отряда, — сказал Борька. — У нас Мамед председатель.

— А Борька комендант, — подчеркнул Мамед. Он, видимо, все, в том числе и славу, привык делить пополам.

— По машинам! — нетерпеливо крикнул Гриша.

— По машинам! — превращаясь из строгого коменданта в веселого мальчишку, крикнул Борька и, первым вскарабкавшись в кузов, протянул руку неловкому Мамеду.

Машина тронулась. Степь, как занавес, распахнулась на обе стороны, и нашим взорам открылся совхоз, где жил и учился жить для других мой приятель Борька, комендант Спотыкач-моста.

ЦАРЬ ЗВЕРЕЙ

В совхозе не было дома для приезжих, и я поселился у Евстигнеевых. Спали мы с Борькой в одной комнате и перед сном разговаривали о всякой всячине.

— Ты льва видел? — спросил раз Борька.

— Как тебя, — ответил я.

— А слона?

— И слона, — ответил я.

— Убивал?

Мой авторитет повис на волоске. За всю свою жизнь я не подстрелил даже куропатки.

— Слоны и львы — редкие животные, — нашелся я, — их убивать нельзя.

Вообще, я был прав. Почти везде, где водятся слоны и львы, охота на них запрещена. Это было мне только на руку. Борька, узнав о причине, помешавшей мне стать бесстрашным истребителем львов и слонов, проникся ко мне еще большим уважением. Вот, мол, человек, мог настрелять сколько угодно, а не настрелял. Потому что бережет редких животных.

Сам Борька никогда не видел ни львов, ни слонов. Разве что на картинках. Но портретного сходства ему было мало. Борьке хотелось слышать, как они разговаривают.

Я видел слона и льва. Я мог слышать их речь. А раз так... Одним словом, чего не сделаешь для друга? Я показал Борьке, как рычит лев. Я показал ему, как трубит слон. И все это на свою голову, потому что вскоре стены домика, где жили Евстигнеевы, задрожали как в лихорадке, и в дверях комнаты, где жили мы с Борькой, появились встревоженные физиономии Борькиных родителей.

— Что здесь происходит? — строго спросил Борькин папа.

Надо было выручать приятеля.

— Мы разучиваем арии слона и льва из детской оперы «Вышел зайчик погулять», — сказал я.

— Понимаю, — сказал папа. — Когда я был маленьким, эта опера называлась по-другому: «Кто в лес, кто по дрова». Только разучивали ее не в комнате, на ночь глядя, а днем, в поле, подальше от слушателей.

Мы поняли намек и легли спать.

Рано утром меня разбудил львиный рык. Я спустил ноги с кровати и уставился на спящего Борьку. Нет, мой приятель был слишком мал, чтобы произвести столько шума. Может быть, львиный рык мне просто-напросто приснился после вчерашних разговоров? Так ведь часто бывает: о чем думаешь на ночь, то и снится.

Лев зарычал снова. На этот раз ему удалось разбудить Борьку. Мой приятель вскочил с кровати и с усмешкой уставился на меня: «Рычи не рычи, все равно не испугаешь».

— Это ты? — спросил Борька.

— Нет, — сказал я. — Это не я.

— А кто же? Львы на целине не водятся.

— Раньше мне тоже так казалось, — смущенно заметил я.

— Все равно не обманешь, — сказал Борька. — Р-р-р-ры-ы-ы!

Лучше бы он не возобновлял вчерашней игры. Стоило ему рыкнуть, как тот, настоящий, лев тоже подал голос, и страшное, как гром, рычание заставило Борьку мигом забиться под одеяло.

Впрочем, голова его тут же выдернулась, как морковка, и любопытные Борькины глаза спросили: «Где он, а?»

На этот молчаливый вопрос ответил Борькин папа. Он вошел в комнату и сказал:

— Цирк приехал!

Борьку будто сквозняком выдуло из комнаты. Когда только он успел натянуть штаны и рубашку! Во всяком случае, увидев его возле клетки со львом вполне одетым, я очень удивился.

Лев был голоден. Иначе трудно объяснить, почему он с таким интересом рассматривал стоящего перед ним Борьку. Может быть, пытался припомнить, где и при каких обстоятельствах видел моего приятеля? Нет, нет, первое было вернее. Ведь Борька до сих пор никогда не встречался со львами.

Царь зверей разинул пасть. Борька затрепетал, как флажок в непогоду, но не сдвинулся с места и не отвел от зверя гипнотизирующего взгляда.

Лев сладко зевнул и улегся в углу клетки. Возможно, у него пропал аппетит. Возможно, помешала клетка. Так или иначе, но Борька остался в живых и нашел ответ на вопрос, которым его, как всякого мальчишку, донимали взрослые. Теперь, если у него спросят, кем он будет, Борька не задумываясь ответит: «Укротителем!» Ведь это он, а никто иной, загнал грозного царя зверей в угол железной клетки. И чем? Единственно, силой своей воли.