Роберт Сальваторе - Демон пробуждается

• Название: Демон пробуждается
• Автор: Роберт Сальваторе
• Издательство: Эксмо, Валери СПД
• Жанр: Фэнтези
• ISBN: 5-699-01273-7, 5-8142-0149-5

Далеко на краю земли в глубине сумрачной пещеры пробудилось от долгого сна страшное чудовище — демон Зла, чтобы принести в мир смерть и опустошение и подчинить его своей воле. Противостоять демону можно лишь с помощью магии, секреты которой известны эльфам и монахам из отдаленного аббатства — хранителям ниспосланных свыше волшебных камней.

Выросшему среди эльфов Элбрайну суждено стать Защитником и вступить в поединок с демоном, а вместе с ним на битву со Злом отправляются девушка-воительница Джилсеиони, воспитанник аббатства Эвелин, умеющий управлять магической силой камней, и Лесной Дух — кентавр…

---

— Полуночник! — послышался крик со стороны пещеры, и Элбрайн, все еще под впечатлением только что увиденного, побежал обратно.

Он снова летел над лесами, над озерами, над равнинами, которые уже покрывал глубокий снег; однако летел слишком быстро для человеческого восприятия и почти ничего не видел. Боль ушла — вот все, что не вызывало у него сомнений. Потом он оказался над горами, над их остроконечными пиками и перевалами, понесся дальше, к плато, протянувшемуся между двумя черными дымящимися горными хребтами. Его снова потащило по узким извилистым туннелям — влево, вправо, вверх, вниз — прямо к каменной стене, к единственной расселине в ней и сквозь эту расселину, настолько узкую, что его сознание взвыло от ужаса, когда стены почти сомкнулись над ним.

И потом Квинтал оказался в зале, между двумя рядами колонн, перед обсидиановым троном; полупрозрачный, как будто принадлежащий сразу двум мирам — физическому и духовному.

Это был конец — конец надежде и конец притворному благочестию. Это была сияющая темным пламенем истина — единственное достойное окончание того пути, по которому его направила церковь Абеля. Это был демон дактиль, Бестесбулзибар — теперь он знал его имя! — во всей своей ужасающей красоте, во всем своем величии.

Квинтал, Карающий Брат, рухнул перед демоном на свои призрачные колени, склонил голову и произнес:

— Мой господин.

Прежде чем откинуть в сторону ползучие растения и войти во внутреннюю пещеру, Элбрайн снял со стены факел. Эвелин сидел на полу, обнимая женщину. Ее рана закрылась, и кровь перестала течь. Женщина была, без сомнения, жива, хотя и крайне измучена, как и сам Эвелин. Спасая ее жизнь, он полностью погрузился в магию гематита и одной только силой воли и веры сумел преодолеть барьер солнечного камня.

Монах задал вопрос о Квинтале, но Элбрайн не слышал его. Эвелин положил женщину на пол, попытался встать и едва не рухнул от усилий, но Элбрайн не заметил и этого. Он смотрел на женщину и видел только ее — густая копна золотистых волос, сияющие, несмотря на изнеможение, голубые глаза и губы, удивительные, полные, мягкие губы.

Дыхание у него перехватило, ноги едва не подкосились, и вся его сила, вся энергия выплеснулись в одном слове, которое он и не надеялся произнести когда-нибудь вновь:

— Пони.

ГЛАВА 35 СПАСЕНИЕ

Пони.

Это имя, произнесенное с такой знакомой интонацией, прозвучало в ее ушах, точно удар грома. Словно загипнотизированная, она смотрела, как этот сильный молодой человек опустился рядом с ней на колени, а его зеленые глаза подернулись влагой.

— Пони, — повторил Элбрайн. — Моя Пони, я думал…

Закрыв глаза, он попытался справиться с волнением. На это ушло немало времени. Потом он снова открыл их и убедился, что оживший образ его далекого прошлого никуда не исчез. Однако девушка явно была смущена и сбита с толку.

— Ты не помнишь меня? — спросил он, и уже сам этот вопрос или, точнее, необходимость его задать, казалось, причиняла ему ужасную боль.

Она не знала что сказать. Она помнила этого человека — воспоминание о нем притаилось где-то в уголке ее сознания и рвалось наружу. То, как он произнес ее имя — нет, прозвище, внезапно поняла она, а звали ее Джилсепони! — было так знакомо; без сомнения, он уже не раз называл ее этим именем.

— Дай ей время, Элбрайн, — сказал брат Эвелин.

Вот оно. Элбрайн. Это имя обожгло ее, подхватило и понесло обратно, сквозь долгие, долгие годы.

— Ты убежала от меня по склону в горящий Дундалис, и я думал, что потерял тебя навсегда, — заговорил Элбрайн, вдохновленный внезапно вспыхнувшим огоньком узнавания в голубых глазах девушки. — Моя Пони. Как я искал тебя! Нашел своих родителей, твоих и многих наших друзей. Карли дан Обри умер у меня на руках. И я тоже погиб бы — на меня напала целая свора гоблинов и великан, — если бы не… — он замолчал, поняв по лицу девушки, что она ошеломлена всем услышанным, что он, возможно, и впрямь слишком торопится.

Но это и в самом деле была его Пони. Он наклонился к ней, едва не касаясь ее лицом.

— Элбрайн… — Она подняла руку и погладила его по лицу.

Словно кусочки головоломки, все прежде разрозненные образы соединились в ее сознании. Она вспомнила его — как будто никогда и не забывала; вспомнила их разговоры и прогулки, вспомнила их дружбу… Нет, это было больше чем дружба. Она вспомнила, как он наклонился совсем близко и поцеловал ее.

Но потом эту картину заслонил собой образ Коннора, бедняги Коннора; вот она хватает пылающий уголек и тычет им прямо ему в лицо… Она покачала головой, прогоняя это воспоминание. Элбрайн отодвинулся и вопросительно посмотрел на Эвелина.

— Нам нужно многое обсудить, — сказал монах.

Элбрайн кивнул и снова посмотрел на нее, такую прекрасную, гораздо более прекрасную, чем ему помнилось.

— Что с Квинталом? — спросил Эвелин. — Орден послал его, чтобы убить меня.

— Он мертв.

— Отведи меня к нему.

— Почему он преследовал тебя? — спросил Элбрайн.

Монах ожидал и боялся этого вопроса; теперь, без сомнения, ему придется ответить на него без утайки. Он перевел взгляд на Пони и снова на Элбрайна.

— В его словах есть доля истины, — признался он. — Я расскажу все, когда мы выберемся отсюда, и готов полностью положиться на твое суждение. На ваше суждение. Вам решать, были ли у Квинтала основания стать Карающим Братом и преступник ли брат Эвелин, «безумный монах».

— Я не судья, — возразил Элбрайн.

— Тогда я обречен, потому что те, кто считает себя судьями, уже приняли свое решение, основанное на жадности и страхе и попрании справедливости.

Элбрайн задумался, не спуская с него пристального взгляда, и в конце концов кивнул в знак согласия. Потом он помог обоим подняться на ноги и повел вон из пещеры, туда, где лежал Карающий Брат.

От тела монаха осталось совсем немного — что-то обугленное, слабо тлеющее.

— Как такое могло произойти? — спросил Элбрайн, внимательно оглядев труп, но так и не обнаружив источника огня.

— Вот в чем дело, — Эвелин ткнул пальцем в сгоревшую до костей руку трупа, рядом с которой на земле лежала развалившаяся на части булавка.

Ее центральная, гематитовая, часть расплавилась и потеряла форму, превратившись в удлиненное черное яйцо. Вокруг валялись маленькие кристаллы кварца, тоже почерневшие, на некоторых еще сохранились остатки золотой оправы.

Эвелин внимательно изучил находку.

— Вся сила из нее ушла, — заявил он в конце концов, — как только Квинтал погиб.

Может, эта штука предназначалась как раз на случай непредвиденных обстоятельств, недоумевал он? То, что совсем недавно рядом с телом высвободилось значительное количество магической энергии, не вызывало у него сомнений. Может, при уничтожении этих камней магистры Санта-Мир-Абель получили сигнал, что Квинтал мертв, а его миссия провалилась? Или сочетание гематита и кристаллов кварца способно даже на большее? К примеру, переместить куда-то душу Квинтала…

Холодок пробежал у него по спине при одной мысли о такой возможности.

Элбрайн продолжал исследовать труп и вскоре нашел два неповрежденных камня: солнечный — это открытие не удивило Эвелина — и карбункул.

— Вот как он выследил меня, — Эвелин указал на карбункул. — Этот камень «чувствует» магию.

— Значит, у тебя с собой было что-то магическое?

— И очень много, — признался Эвелин. — Может, ни у кого больше в мире в личном владении нет такого количества магических камней.

— Украденных в Санта-Мир-Абель.

— Отобранных у тех, кто не заслуживает права владеть священными камнями, используя их во зло, — возразил Эвелин. — У тебя ведь есть где-то тут лагерь, друг мой? Отведи нас туда, и я расскажу вам мою историю, во всех подробностях и без утайки. А вы уж сами решайте, кто прав, кто виноват.

Так они и сделали. Когда все уселись у костра, Эвелин выполнил свое обещание. Рассказал о плавании к Пиманиникуиту, гибели «Бегущего», смерти Дансалли, своем бегстве и смерти магистра Сигертона. Это был первый раз, когда он от начала до конца поведал кому-то свою историю, хотя многие намеки проскальзывали в разговорах с Джилл во время их путешествия. Это был первый раз, когда он открыл кому-то свою душу, прямо и честно признал, что совершил преступления — если это действительно были преступления. Закончив, он имел жалкий, удрученный вид: крупная фигура поникла, глаза были полны слез.

Пони подошла, села рядом. Она испытывала чувство, словно теперь этот человек стал еще больше дорог ей; ну и, конечно, девушке было жаль его. Жаль, что жизнь вынудила его стать вором и убийцей, жаль, что этот бесконечно мягкий человек — а он именно такой, несмотря на свою страсть к шумным ссорам, в этом она не сомневалась — был поставлен перед необходимостью сделать столь жесткий, не соответствующий его характеру выбор.