Билл Нэйпир - Икона и крест

• Название: Икона и крест
• Автор: Билл Нэйпир
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16464-2

К антиквару Гарри Блейку обращаются с просьбой перевести старинный дневник, написанный тайнописью. Едва приступив к работе, он получает от некой Кассандры предложение продать ей рукопись, но отказывается. После того как на Блейка совершают нападение, он решает вернуть рукопись владельцу, но узнает, что тот убит. Почему старинная рукопись вызывает такие страсти?

Пытаясь разгадать эту тайну, Блейк погружается в мир смертельных тайн, церковных и политических интриг. Он узнает о существовании христианской святыни, за которой охотятся террористы, чтобы использовать ее для развязывания новой священной войны. Сведения о местонахождении святыни зашифрованы в дневнике. Сумеет ли Блейк разгадать эту головоломку и предотвратить катастрофу?

---

— Во-первых, вас обвиняют в принадлежности к Ордену ведьм и колдунов. Во-вторых, с помощью магии и ядов вы уничтожили тело Саймона Холби, родившегося в Йорке. В-третьих, используя магию, вы убили Джона Барнеса, плотника. В-четвертых, вы отравили Саймона Фладда, родившегося в Эксетере. В-пятых, вы отравили Дэвида Фолкнера. В-шестых, будучи евреем, вы вступили в связь с иезуитами, были подкуплены ими и подговорены испанскими властями разрушить нашу экспедицию изнутри, так что вы виновны еще и в государственной измене.

Со всех сторон зашептали.

— Тишина! — прорычал Лейн.

Он кивнул сэру Эдварду Коулу, высокому человеку, одетому в черный атлас и белый круглый воротник. Сэр Эдвард носил бороду, короткую и седую, волос у него почти не осталось, а левая рука усохла. Коул встал перед Лейном, но так, чтобы говорить и ему, и пастве, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

— Перед судом стоит вопрос, чудовищный по своей сути. Любое убийство отвратительно. Однако совершить его при помощи тайного знания и магии — это сговор с самим Сатаной, и по сути это деяние направлено против Всевышнего! Этот человек попытался помешать нашему делу, одобренному ее величеством, действуя по указке врагов ее величества, а именно Филиппа Испанского.

Здесь сэр Эдвард остановил взгляд на Лейне, чья ненависть к испанцам стала притчей во языцех. Затем он указал своей здоровой рукой на аптекаря:

— Негодяй должен понести наказание, предусмотренное для всех изменников. Его следует повесить, перерубить веревку, пока он дышит, отрезать ему срамные части, сжечь их у него на глазах и вырезать ему, еще живому, внутренности. Тело сжечь дотла, как всегда делают с колдунами.

Руки и ноги аптекаря задрожали, раздался звон цепей. В голосе сэра Эдварда не было жалости.

— Он сине религионе, сине седе, сине фиде, сине ре эт сине спе — у него нет веры, нет дома, к нему нет доверия, у него нет средств, и ему не на что надеяться. Он был подкуплен иезуитами. Мне ни разу не приходилось слышать хоть об одной измене без стоящего за ней католика.

Сэр Эдвард развернулся к Ральфу Лейну.

— Вы видите перед собой „Malleus maleficorum“. Мнение об Ордене ведьм и колдунов, изложенное в этой книге, признано всеми. „Malleus maleficorum“, или „Молот ведьм“, признан и католическими, и протестантскими законниками, а также величайшими умами по всей Европе. Это книга скрывает в себе большую ученость и глубокую мудрость.

— О каких величайших европейских умах идет речь? — спросил Рауз.

— Например, я могу отослать вас к Жану Бодену, члену французского парламента и одному из выдающихся философов наших дней. Вот что он написал.

И тут сэр Эдвард начал читать по бумаге, что показалось мне странным. То ли он предвидел вопрос, то ли между законником и одним из судей имел место сговор.

— „Существует великий, скрытый от глаз орден — Орден ведьм и колдунов. Богатства его неисчислимы. Во главе его стоят искусные и лукавые правители, в каждом городе и в каждой деревне Орден держит своих людей. Повсюду снуют его соглядатаи. У него куча осведомителей — от высокопоставленных придворных до простых работников. Они беспощадно ведут тайную войну против устоявшегося порядка, против религии и власти. Он владеют древним тайным знанием, куда входит и знание о ядах, берущее начало от египтян или даже в более ранних временах“.

Законник поднял взгляд от листа.

— Томас Хэрриот скажет вам, что не верит в ведьм. Впрочем, найдутся и такие, кто самого Томаса Хэрриота, интересующегося черной магией и состоящего в „Школе Ночи“, сочтет частью этого тайного ордена.

В часовне заахали. Помрачневший мистер Хэрриот собрался было встать, но законник жестом его остановил:

— Это не я говорю. Возможно, вся разница между нами кроется лишь в словах. Я считаю, что ведьмы используют сверхъестественные силы, а мистер Хэрриот, возможно, думает иначе. Возможно, Томас согласится признать существование ведьм в качестве вполне земного, но от этого не менее зловещего ордена.

Я чувствовал, что слова сэра Эдварда таят в себе угрозу, однако он облек ее в такую изощренную форму… Он словно говорил мистеру Хэрриоту: „Согласись хотя бы, что ведьмы существуют, иначе тебя самого будут считать колдуном“. Времени обдумать это у меня не было, так как сэр Эдвард заговорил вновь, и я со всей своей скорописью еле за ним поспевал.

— Не будем же забывать, что лучшие умы — я говорю о целой Европе — не сомневаются в существовании Ордена ведьм и колдунов. Только глупец может не обратить внимания на столь прочное единодушие, которое имеет место не первый год. Книга появилась в тысяча четыреста восемьдесят шестом году и с тех пор постоянно переиздается. Даже римские папы признали существование ведьм, особенно усердно действующих на севере Германии.

Я удивился, с чего это сэр Эдвард упомянул Северную Германию, но мое любопытство вскоре было удовлетворено.

Лейн поднял ладонь, останавливая обильную речь законника.

— Томас, ты хочешь что-то сказать?

Сидящий на передней скамейке мистер Хэрриот тряхнул головой:

— Всего несколько слов. Многие уважаемые люди действительно верят в существование ведьм. Я могу сказать лишь одно: в моей картине мира для них места нет, и все больше людей науки считают так же.

— Люди науки… — повторил сэр Эдвард. — Люди, погрязшие в магических штудиях? Люди, которые верят в существование атомов — вечных, неделимых, из которых и состоит все сущее в этом мире? Все то, что, по мнению людей веры, принадлежит лишь Богу?

Опять неуловимая, скрытая угроза, которую я никак не мог понять до конца.

— Сейчас мы не обсуждаем взгляды Томаса Хэрриота, Эдвард.

Законник резко кивнул:

— Я прошу суд разрешить мне задать несколько вопросов лекарю.

— Приступайте.

Сэр Эдвард показал пальцем в глубину помещения.

Там зашевелились, и несколько моряков, проталкиваясь сквозь толпу, вывели мистера Оксендейла. На нем была тесная бархатная шапочка пурпурного цвета, закрывающая уши, и длинная пурпурная же мантия.

Я услышал, как Энтони Рауз прошептал Ральфу Лейну: „Зачем этот дурень оделся судьей?“ Лекарь сел на краешек стула так, чтобы видеть и суд, и сэра Эдварда. Он волновался, и я едва понимал его говор. Кажется, он был родом то ли из Девона, то ли из Уэльса. Все же я постарался записать его слова как можно полнее, хоть мне и приходилось угадывать некоторые из них.

Законник стал рядом, возвышаясь над лекарем.

— Ваше имя?

— Питер Оксендейл.

— Ваше занятие?

— Я лекарь, как вам уже известно.

— Чем вы можете это подтвердить?

— Я принадлежу к гильдии брадобреев-врачевателей или содружеству врачевателей — так мы назывались до того, как объединились с брадобреями. Нам дарована королевская грамота.

— Этого подтверждения вполне достаточно, мистер Оксендейл. А теперь опишите, если вас не затруднит, события, предшествовавшие смерти Дэвида Фалконера.

— Мистер Фалконер пришел ко мне в четверг, после обеда, за пять дней до нашего прибытия в Пуэрто-Рико. Он пожаловался на беспокойство и затрудненное дыхание. У него было сильное сердцебиение. Сперва я решил, что тому виной дурное питание.

— В дальнейшем вы изменили свое мнение?

— Да. Его черты исказились. Он словно ухмылялся. Я уложил его на койку, но тут его тело начало скручиваться так и эдак. Потом наступило некоторое затишье, во время которого он лежал, обессиленный и напуганный, затем его опять начало крутить. Он испытывал страшные мучения. Спина у него выгнулась так, что, казалось, она сейчас переломится, а челюсть застыла в открытом положении. Такого сердцебиения я не наблюдал ни у одного больного. Мистер Фалконер умер во время очередного припадка. Полагаю, он просто задохнулся.

— Вы изучали его тело после смерти?

— Изучал, сэр.

— И что же вы обнаружили?

— Его конечности стали серого цвета, кровь потемнела и загустела, в желудке находился какой-то красный сгусток, а под кожей имели место кровоизлияния.

Печень, кишки и сердце издавали запах миндаля.

— Это указывает на присутствие яда?

Мистер Оксендейл искоса взглянул на аптекаря.

— Мне известна ягода, сок которой способен оказать такое воздействие, причем количество требуется самое ничтожное. Он бесцветен и столь могуч, что достаточно булавочной головки, чтобы отравить человека насмерть. Мне рассказывали, что иногда смерть наступает через двадцать минут.

— А сколько времени умирал мистер Фалконер?

— Три часа. Большую часть этого времени он пребывал в сознании, но говорить не мог, так как его челюсть не могла двигаться.

Сэр Эдвард отступил назад, показывая, что закончил. Ральф Лейн глянул прямо на Томаса Хэрриота.

— Есть ли у тебя вопросы к лекарю?