Анастасия Вихарева - Черная книга колдуна

• Название: Черная книга колдуна
• Автор: Анастасия Вихарева
• Жанр: Фэнтези

Мир Кирилла рухнул в одночасье, когда брата охватила странная болезнь — он стал чужим. Горе и боль близких людей перестали для него существовать. Воры и убийцы ликуют, празднуя победу — у их жертв нет ни единого шанса спастись. И никто не поймает их за руку. Теперь можно только смириться и начать жить заново… Но каково это, когда знаешь, что ничего из того не удастся сохранить?

Кирилл не верит, что знания древних, которыми поставили брата на колени, не имеют в себе спасения. Иначе пращуры, шифруя знания и придавая им иносказательный смысл, не приучали бы народ, среди которого притаился враг, передавать послания из уст в уста — чтобы тот, кто назовет себя потомком, обрел Богов и вошел в царство живых.

Да, пришлось многое потерять, ради спасения брата, но он и не подозревает, что та дыра, в которую им пришлось перехать, лишь начало пути, и судьба забросит его так далеко, как он бы не посмел себе представить.

---

— Я не глюк, — уверенно проговорил кот, вдруг снова оказавшись рядом. — Я сила, которая оберегает тебя от демонов. И, разумеется, от тебя самого. Может ты объяснишь, как ты выпил демона, не испытав ни страха, ни отвращения?

— И как?! — Кирилл застыл с отпавшей челюстью, внезапно проникаясь словами кота.

— Я помог, — рассмеялся кот, глядя на него хитро, поигрывая хвостом. — Я дал тебе возможность видеть боль и прочитать ее. И кормил мудрыми наставлениями, чтобы вырвать из лап зверя.

— А что ж ты сразу-то не объяснил? — недовольно проворчал Кирилл, вдруг почувствовав, что там, где только что был ужас перед пещерой и котом, стало пусто. Мысли как-то сразу успокоились, выставляясь из памяти целыми кусками последних событий, которые сами по себе произойти никак не могли.

— Соли много, — рассмеялся кот, размышляя сам с собой. — Я вода — я раскрыл секрет соли. Соль осталась, но уже не камень, а раствор. Так ее проще вывести из организма. Вы привыкли верить, а вера — это иллюзия. Заговори я с тобой, и ты считал бы себя больным, а теперь видел и знаешь. Правда — это явь и жизнь, Кривда — навь и смерть. Кривда, как Правда, но она Кривда. В Кривду человеку проще верить, чем в Правду, ибо Кривда утвердилась на сырой земле, разлетелась по всему царству-мытарству, а Правда там, где Боги. Сила ее Закон, и знать ее нельзя, пока не достанешь. Не человек положил этому начало, человеку не дано сдвинуть их или поменять местами. Человеческие кости украшают оба берега реки, за которой царство мрака — и никто не плачет по ним. Боги не обманывали людей, предупреждая о мщении. Они не добрые и не злые — они гармония и миропорядок, и все, что не соответствует Истине, будет уничтожено. Боги не умеют прощать и не перестанут пить кровь, пока человек не повернется к ним лицом — это не их желание, а Закон, по которому силы из среды самого человека противостоят ему и уничтожают.

Кирилл вдруг поймал себя на том, что слепо бредет за котом, уверенно выбирающем направление, заслушавшись и отключившись. Кот словно убаюкивал его, часть его волнообразных слов тонула во мраке, оставаясь за пределами сознания. Кирилл даже не был до конца уверен, что слышит именно кота. Кто-то еще пытался ворваться в сознание, накручивалось на тонувшую в пространстве речь, придавая ей приторный эмоциональный оттенок. И облегченно вздохнул, убедившись, что нить все это время разматывалась.

Моток, третий по счету, последний, подошел к концу…

Кот остановился возле небольшого углубления, образующего проходной грот со скрытой нишей. Будь Кирилл один, он едва ли обратил бы на нее внимание. И снова на стене под самым сводом он заметил глаз, а ниже нацарапанную надпись, едва видимую с того места, где стоял.

— Это переводится? — поинтересовался он, кивнув вверх, поднимая фонарь и перебираясь поближе.

— Ты пока не готов это услышать, — кот нетерпеливо топтался на месте, потом прыгнул на плечо.

— Напрасно сомневаешься во мне, — обиделся Кирилл, пощекотав Стражу грудку. — Я, между прочим, понял тебя.

— Тогда войди в эту дверь, на которую знак указывает! — посоветовал кот ехидно под самое ухо. — Она перед тобой! А понял ты только то, что готов был услышать. Для тебя знания, как застывший камень. Вы колупаете от него по кусочку и думаете, что знаете. Но тот, кто умеет проходить сквозь стены, видит знание как воду, в которую может войти и стать ею.

Кот спрыгнул, словно хотел тем самым выразить разочарование.

— Какая дверь? — разом присмирел Кирилл, благоговейно взирая на кота. — Здесь нет никакой двери!

Он пощупал стену, внимательно поискав хоть какое-то указание на нее.

— Есть, — подтвердил кот свои же слова. — И ведет она к сокровищам. Мы, собственно, пришли. Бродить здесь можно долго и легко заблудится. Дальше пещера частью обрушилась, частью стала непроходимой, а ведет она к мертвому озеру.

— Что за мертвое озеро? — заинтересовался Кирилл.

— Жерло потухшего кратера с сероводородными и метановыми источниками, — объяснил кот. — Убивают быстро и безболезненно. Там спят многие Хранители и их враги, которые пошли за ними.

— О каких Хранителях ты говоришь? — нахмурился Кирилл.

— О Хранителях Семиречья, — кот немного помолчал, давая Кириллу вспомнить все, что он слышал об этом.

— А при чем здесь Семиречье? Это же Азия! — с недоумением на лице посмеялся Кирилл.

— Вот-вот, поманила Кривда человека — и умер для Правды. Ты много раз слышал название страны, в которой жили пращуры, но кто и когда называл землю по количеству рек? Кто и когда считал их? Не реки дали название государству, — кот поучительно прошелся взад-вперед, потеревшись о ногу. Он был выше колена, и невольно Кирилл испытал безотчетный страх перед зверем, который, казалось, забыл, что он всего лишь кот. — Семь — семья, семя, семь дней недели… Между делом, неделя — прямая подсказка, что семь не делится! — слова снова пришли откуда-то из пространства, внезапно оставив его в пустоте, когда бытие расползлось на глазах. — Семижильный… А кто считал их, жилы-то? Семь бед — один ответ. А почему один? Что за беды такие? А Семаргл-Огнебог, воплощение семи богов, рожденный от искры молота Сварогова? Да просто все! Родились все те образы в Семиречье, когда пил человек из семи источников, и каждый радовал его и почитался. Птицы по небу летают, и у каждой своя речь. Матерь Сва по-своему подсказывает, Орел поднялся — можно и его понять, Алконост яйцо понес — слышит человек, если язык знает. И темные языки, когда Лебедь-Обида небо закрыла, или Ворон глаза клюет, или Грифон и Могол терзают, или когда Сирин запела. Их должен понять человек. Я говорю на языках Яви, а демоны, те Навские языки используют, чтобы человека под себя положить. Я их знаю и перевожу, или показал, а ты уж сам понял.

— А почему семь? — Кирилл с досадой взглянул на кота, который явно не собирался открыть ему запертую дверь. — Два получается, один Яви, другой Нави.

— Да нет, — кот критически смерил Кирилла взглядом. — Заговори с тобой Сварог, не поймешь — ни одного слова не поймаешь. А между тем, что ни слово у него, то золото. По слову его Земля-матушка обратно в океане утонуть могла бы. Свароговым словом своды раздвигаются!

— Так это не союзные племена?! — опешил Кирилл.

— Да как же?! Сегодня союз, а завтра ворогом! Семиречье не одну тыщу лет простояло. И пришла к нему мудрость, и стала человеку подспорьем, и разумел человек и о светлом саде, и о темных подземельях, и болезни не знал, жил тысячу лет, оставаясь человеком праведным. А как бы прожил столько-то веков, не имея под собой твердости? — кот уверенно и неторопливо направился в обратную сторону, давая Кириллу время собрать нить.

— Ну не правда! Столько не живут! — не поверил Кирилл, скептически перекосившись в лице.

— Было. Человек жил, как в Раю, пока на землю не пришел тот, кто стал печатать на скрижалях новые законы. Закон не закон, а волу через хомут не переступить. Тут смекалка нужна, да воля крепкая.

— Сейчас все не так, мы построили города, наука шагнула так далеко, что к прошлому возврата не будет.

— Мысли людей много раз скрывала Тьма. И уходили знания, города становились пылью, в реках текла кровь, головы слагались в курганы. Боги не рассматривают человека, как Бога, и возвращают жизнь так же легко, как обращают ни во что, от одной эры до другой умывая лицо, Сотни городов не оставили памяти — а это лишь человеческий фактор. А когда лава? Когда кислотный дождь? Когда пласты перемешиваются в великих землетрясениях? Сотня лет не прошла с тех пор, как заработала первая электростанция, но что такое сотня лет для Бога, который Вечность?! — кот презрительно взглянул на Кирилла, уж как-то слишком по-человечески. — Вы справились с голодом? С болезнями? С нищетой? Не знаете сиротства? — сверкнув углями глаз, кот перепрыгнул через обрыв, дождавшись, когда Кирилл спустится и поднимется. — Это не Рай, это Ад, в котором червь не умирает, огонь не угасает, и нет ни памяти, ни желания противиться насилию. Разве брат твой помнит, кому и сколько причинил горя, кому и сколько отдал, с кем и когда обжегся? В то время жили люди, а здесь лишь избранные, которые строят для себя тот Рай. Да, Рай. Рай, в котором безнаказанно пьют кровь и убивают человека. Все куплено, все продано, все перевернуто с ног на голову. Ваши законы берегут лишь ту шкуру, кто дороже за нее заплатит.

— А отец, а дядя Матвей, а Артур Генрихович, а моя мама?!

— Да, боль прошла мимо, им повезло. Но пришел пастырь — и нет отца, мать воет, посыпая голову пеплом. Артур Генрихович не коренной житель, он дыма не чувствует, мысли его не откликаются на русский язык, а Матвей Васильевич не так прост. Не молись на него, береженого Бог бережет, — кот смерил Кирилла таким взглядом, от которого по спине побежали мурашки. — Много ли времени проводит на строительстве домов? А от нашего не отходил. Не раз бывал прежде, чтобы поймать кота за хвост. Да, человек, но смотреть промеж глаз не умеет.