Гордон Хафтон - Подручный смерти

• Название: Подручный смерти
• Автор: Гордон Хафтон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2003

Можно не быть мертвым, чтобы здесь работать, но опыт смерти приветствуется. Соотношение историй, написанных живыми, и тех. что вышли из-под пера не-мертвых, составляет примерно 10 000 000:1. Однако у этой повести есть неоспоримое преимущество перед соперницами. Она правдива. Зомби впервые рассказывают всю правду о жизни после жизни и о работе в Агентстве Смерти.

Комический роман современного английского писателя Гордона Хафтона «Подручный смерти» – впервые на русском языке.

---

– Он идиот, – сказал Шкода, когда дверь закрылась. – Тут все идиоты. Жизнь людей находится в руках кучки придурков.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как дерьмо из мясорубки. – Он притронулся к своему нарыву и поморщился. – Эта змеюка подкралась ко мне в офисе. Я играл в «тетрис», дошел уже до девятого уровня, потому и не обратил на него внимания. Ублюдок уколол меня булавкой, затем стал извиняться. Объяснил потом, что важно было соблюсти фактор внезапности.

Он рассеянно потер плечо.

– Самое обидное – я почти побил свой рекорд.

Я встал, прошелся к торцевому окну, посмотрел на канал. Больше я не мог ждать.

– Помнишь наш утренний разговор?

– Разговоры были всякие.

Я повернулся к нему. Он смотрел серьезно. Но трудно было понять, то ли он сознательно прикидывается дурачком, то ли просто все забыл.

– Мне надо отсюда выбраться, – сказал я.

Улыбнувшись, он подошел к столу, и мне в голову вдруг пришла странная мысль: он хочет меня убить. Но вместо этого он попросил отойти, взял со стола голубую стеклянную фигурку лебедя и перевернул ее. Большим и указательным пальцами залез в полость и вытащил ампулу с прозрачной жидкостью. Затем положил ее на ладонь и протянул мне.

– Что это?

– Серия «03/99», – сказал он и, поддразнивая меня, сжал ладонь. – Я позаимствовал ее в лаборатории пару недель назад. Мощнейшая штука.

Я посмотрел на него вопросительно.

– Ну и?

– Одна из лучших разработок Шефа. Одной капли хватит, чтобы убить любого – живого или мертвого – в считаные секунды.

Он подбросил ампулку через плечо и ловко поймал ее за спиной.

– Обычно мы это используем для своих агентов. Иногда они становятся непокорными, или начинают снова хотеть жить, или кто-то умом трогается и начинает буйствовать. В общем, на задании искушений бывает много. – Он кисло поморщился. – Последствия могут обернуться катастрофой для Агентства. И вот таких неконтролируемых Агентов устраняют.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Еще бы, – сказал он, криво усмехаясь, – сейчас объясню. В общем, я прошу тебя… об одолжении. Услуга за услугу.

Он раскрыл руку и на сей раз позволил взять ампулу. Уже потом я понял, что она была из той серии, которую я видел во вторник в лаборатории.

– Завтра, когда Смерть будет выносить свой вердикт по поводу твоей стажировки, он выпьет с тобой из одного бокала. По традиции.

Я продолжал изучать ампулу. Выглядела она совершенно безобидной.

– Ты просто сломай ее, капни пару капель в его стакан – и свободен.

То, что он задумал, меня потрясло. Я отступил на шаг, оказавшись в опасной близости к сломанному кактусу.

– Я тебя правильно понял?

Он еле заметно наклонил голову – то ли кивнул, то ли нет. Я ощутил всплеск адреналина.

– А как же последствия? Чем это обернется в будущем? – Тут всплыл маленький шкурный вопрос: – И что будет с моим контрактом?

– Со среды твой контракт никто в глаза не видел. Может, тебе повезло. А может, потерялся, – прибавил он заговорщицки. Затем протянул руку за ампулой, но я удержал ее – И потом, у Агентства есть более важные дела, чем гоняться за сбежавшим зомби… Я же в любой момент поклянусь на своем значке, что Смерть закопал тебя обратно до того, как сам был убит.

Я сомневался, но никак не мог найти слабое место в его аргументах. Да и выбор у меня был невелик.

– А тебе-то что с этого?

– Моментальное продвижение, – ответил он прямо. – Как только вы со Смертью выбываете из игры, я тут же занимаю одну из ключевых должностей.

Я снова повернулся к окну, сжимая в кулаке волшебное снадобье. Капля воды, упавшая на дно колодца моего сознания, превратилась в тонкую струйку, затем в небольшой ручеек, затем хлынула потоком.

– Я так не могу, – возразил я.

Он сочувствующе положил руку мне на плечо и сказал:

– Для тебя это единственный способ вырваться отсюда. Другого, к сожалению, нет.

Воскресенье Смерть от косы

Сделав это, будешь проклят

Вот кредо зомби:

Я ничто. Мне нечего дать и нечего сказать. Я выражаю себя через безмолвие, бездействие и безысходность. Я буду сдерживать каждый свой никчемный атом, пока не оцепенею окончательно и не достигну абсолютной пустоты. Я ничего не буду делать, ни о чем не буду думать, ни во что не буду верить, и пусть это состояние недеяния продлится как можно дольше.

Я проговаривал эту мантру, изучая себя в зеркале, которое висело с внутренней стороны гардероба. Шкода мирно посапывал на своей верхней койке, ничто не тревожило его сон – ни мои действия, ни бледный рассвет, проникавший сквозь раскрытые шторы. Я же почти всю ночь и глаза не сомкнул, тщательно обдумывая его предложение. Ночная тишина и темнота помогали сосредоточиться, но все же я так и не пришел к твердому решению.

Я ничто.

В зеркале я видел обнаженного человека. Он стоял на двух неуклюжих клиньях плоти, заканчивавшихся восемью худыми отростками. Его костлявые голени выгибались от щиколоток до колен наружу, а тощие бедра, наоборот, гнулись внутрь от колен до талии. Бледная кожа его ног, словно подушка для иголок, простегана грубыми черными волосками, восходящими к треугольнику паха, откуда свисал бесполезный обрубок пениса. Ссохшийся живот казался пожухлым плодом с заметной впадинкой пупка, этакого насмешливого напоминания о рождении, который стал теперь не более чем тенью. Чахлая грудь походила на сдутый спасательный пояс, жестоко поколотый кактусом, два маленьких соска торчали белыми пластиковыми мундштуками. У поникших плеч выступали твердые ключицы, образуя треугольник кожи под костлявой шеей. На тонких волосатых, как у обезьяны, руках висели костлявые кисти, оплетенные синей сеткой вен, на которых не хватало трех пальцев, в том числе одного большого. Все тело было прошито толстыми черными хирургическими нитками, под ними скрывались ужасные красные шрамы, выгнутые, как укусы.

Я ничто.

Лицо грустное и усталое.

Я ничто.

Человек приблизился к зеркалу. Кожа на лице было мертвенно-серой. По центру небритого подбородка краснела уродливая рана. Бледные узкие губы усеяны трещинками и рубцами. Острый, словно крысиный, нос испещрен порами, кое-где на нем виднелись кровоподтеки. Глаза, словно рептилии, скрывались в пещерках черепа. Уши прилепились к голове, точно скалолазы, один из которых залез чуть выше другого. Черные пучки редковатых коротко стриженых волос торчали вверх, как железные опилки, притянутые магнитом.

На шее слева у него стоял штамп: 7218911121349.

Я ничто.

После утреннего туалета я натянул последний оставшийся в шкафу комплект одежды: трусы с розовыми розочками, розовые носки с серыми дельфинами и простую розовую футболку с двумя девизами: «СДОХНИ, НО СДЕЛАЙ» спереди и «СДЕЛАЙ, НО СДОХНИ» сзади. Потом я надел свой голубой костюм и белые туфли, положил во внутренний карман пиджака ампулу Шкоды и в последний раз посмотрел в зеркало.

И увидел зомби. Себя.

* * *

На пути к столовой я, к своему удивлению, заметил Мора, который направлялся к парадному выходу. Он нес в руках семь картонных коробок, прижимая их подбородком, и шагал при этом очень осторожно.

– Поговорил бы с тобой, – процедил он сквозь стиснутые зубы, – но не могу остановиться.

– А что в коробках, – спросил я.

– Новый вирус. Серия «09/99». – Он поднял подбородок от верхней коробки, оперев всю стопку на грудь. – Так-то лучше. Теперь могу нормально говорить. – В подтверждение он подвигал челюстью. – Результат экспериментов с контузиями, которые я проводил на минувшей неделе. Кажется, нам всетаки удалось вывести правильную формулу. Обширное кровоизлияние… Мгновенное распространение… Возможность летального исхода… Наверняка хотя бы один на сотню случаев…

Он еще несколько минут продолжал в том же духе, пока я, наконец, не припомнил, о чем хотел спросить накануне вечером.

– А что с тем заболеванием, которое мы выпустили во вторник?

Он нахмурился, недовольный, что его прервали.

– Боюсь, что полный, совершеннейший провал. Наши клиенты по-прежнему тошнотворно здоровы. – Он посмотрел на меня осуждающе. – Очень жаль. Шеф не один год готовил этот проект. Начало нового тысячелетия обещало быть поистине грандиозным.

– Что тут поделаешь, – ответил я.

– Это верно. – Он снова прижал подбородком верхнюю коробку. – А теперь, не будешь ли ты столь любезен и не откроешь ли мне дверь?

Я протиснулся позади него и выполнил просьбу. Лучи еще неяркого утреннего солнца пробились в раскрытую дверь и упали на бледное лицо Мора, с особой выразительностью подчеркнув массивы угрей, которые появились за ночь. Выглядел он поистине ужасно, о чем я ему и сказал, желая сделать комплимент.

– Сегодня вы выглядите как никогда скверно.

– А ты выглядишь, как разогретая смерть.

Все еще спали, поэтому завтракал я один. В холодильнике нашлись бурые бананы и начатая картонка йогурта, с которыми я быстро расправился, стоя у окна. Кроме Мора и парочки утренних бегунов, я никого не видел.