Гарри Гаррисон - К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)

• Название: К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)
• Автор: Гарри Гаррисон
• Издательство: Издательство “Дорваль”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-8308-0070-5

Очередной том «F» библиотеки Клуба Любителей Фантастики составляет трилогия «К Звездам» известного американского писателя Г. Гаррисона.

---

— Я не думаю, я знаю! — сказала она порывисто. — Борьба! Другого пути быть не может.

— Мое мнение столь же простое, — сказал Ян. — Если есть хоть малейший шанс на успех, я готов сражаться. Сергуд-Смит предлагает связаться с атакующим флотом. Очень хорошо, я свяжусь с ними и расскажу им не только о его плане, но и о наших догадках, о том, что представляет собой Сергуд-Смит. Так что ответственность за окончательное решение будет с меня снята. Мой ответ готов — я согласен с его предложением.

— Да, в вашем положении я сделал бы то же самое, — сказа Бен-Хаим. — Вам нечего терять, но есть возможность выиграть. меня такое чувство, что этот человек ведет очень изощренную игру.

— Неважно, — сказала Двора, — Его тайные замыслы нас не касаются. Если это ловушка, то нападающие будут предупреждены и смог; принять соответствующие меры. Если ловушки все же нет, то израильтяне вступят в последнюю свою битву, которая положит кон: всем войнам.

Бен-Хаим глубоко вздохнул.

— Сколько раз это уже говорилось? Война ради прекращения все войн. Неужели такое возможно? — Ян вдруг почувствовал себя в капкане. Он хотел иметь дело с Сергуд-Смитом, чтобы убить его, а теперь должен работать на него.

— Будет так, как мы задумали, — сказала Двора. — Включи, Ян, дослушаем до конца.

— …пришло время вновь покинуть гетто. Поэтому обдумайте хорошо все, что я вам сказал. Взвесьте свои решения. Обратитесь в Кнессет, узнайте их мнение. Это предложение нельзя принимать выборочно — либо вы принимаете его целиком, либо отказываетесь. Все — или ничего. Таково мое требование. Чтобы принять решение, у вас есть время, хотя его и немного. Атакующий флот прибудет примерно через десять дней. Вам следует нанести удар на заре того дня, о котором вам сообщат. На раздумья вам даются четыре дня. Вечером в пятницу ваша радиостанция передает обычную службу в память об усопших. Если пожелаете принять участие, сообщите в числе прочих имя Яна Кулозика. Он человек без предрассудков, так что, я думаю, не будет возражать. Если же вы не захотите участвовать в спасении человечества, ничего не предпринимайте. Больше вы меня не услышите.

— Он хочет переложить на нас вину, — сказал Бен-Хаим, когда экран потемнел. — Вы уверены, что он никогда не изучал теологию?

— В отношении моего зятя я ни в чем не могу быть уверен Впрочем, я уверен, что все его недавние доводы — ложь. Пожалуй, его можно назвать отцом лжи, говоря вашим языком. Что вы будете делать?

— То, что он велел. Внесем предложение в Кнессет, наш парламент. Переложим на их плечи хотя бы частицу вины и ответственности.

Бен-Хаим повернулся в телефону, Ян с Дворой покинули комнату. Из-за автоматически регулируемого освещения они не заметили, что уже наступила темнота. Они молча вышли на балкон, каждый был погружен в собственные мысли. Ян оперся о перила, всматриваясь в мерцающие огни города на склонах темной долины. Ночь была безлунная, но звезды ярко горели. Тишина не предвещала никакой опасности.

«Сергуд-Смит хочет, чтобы они воевали за идеалы», — думал Ян. Он не стал гадать, каким будет их решение — свое он принял окончательно. Обернувшись, он увидел, что Двора уже сидит на диване, положив руки на колени.

— Ты, наверное, проголодался? — спросила она. — Я сейчас что-нибудь состряпаю.

— Одну минутку: Как ты думаешь, что решит Кнессет?

— Будет большая говорильня. Они в этом сильны. Старики предпочитают болтовню действиям. Сергуду-Смиту надо было дать им на раздумья не четыре дня, а месяц.

— Значит, ты не думаешь, что они примут решение?

— Примут, конечно. Против. Они всегда предпочитают играть без проигрыша.

— Возможно, именно поэтому они состарились.

— Ты смеешься надо мной? Дай мне посмотреть на твое лицо?

Двора потянула его к себе, усадив радом на диван. Увидев, что он улыбается, она не смогла удержаться, чтобы не улыбнуться ему в ответ.

— Возможно, я начинаю злиться без оснований. Еще ничего не произошло. Но будет все же так, как я сказала. Вот тогда-то я разозлюсь! Если это произойдет, если они скажут — нет, что ты будешь тогда делать?

— Не хочется думать о такой возможности… Вернусь и попытаюсь связаться с Сергудом-Смитом. Не могу же я скрываться здесь, когда на карту поставлена судьба всего мира. Возможно, мне удастся наладить контакт с атакующим флотом, тогда я расскажу им все, что знаю. Сейчас нет смысла гадать.

Ян вдруг почувствовал, что они держат друг друга за руки. Двора была радом, совсем близко. Он хотел спросить ее о чем-то, но побоялся. Повернувшись, он увидел, что она смотрит на него. Он обнял ее…

Прошло много времени, прежде чем он выпустил ее из рук. Голос звучал тихо, еле слышно.

— Пойдем в мою комнату. Сюда часто кто-нибудь заходит.

Поколебавшись, он встал.

— Я женат, Двора. Но моя жена находится на расстоянии много световых лет отсюда…

Она прижала палец к его губам.

— Тсс. У меня на уме химия, а не матримония. Следуй за мной.

Он повиновался, совершив над собой усилие.

11

— Нам, видно, так и не удастся поесть, — сказал Ян.

— А ты прожорлив, — заметила Двора. — Большинству мужчин этого было бы достаточно.

Она сбросила ногой покрывало, и ее коричневое тело вытянулось во всю длину в свете утреннего солнца, врывавшегося в окно. Ян пробежал подушечками пальцев по ее боку и по твердой выпуклости живота. Она задрожала от прикосновения.

— Я так рада, что живу, — сказала она. — Быть мертвым, наверное, очень серо и скучно. На этом свете гораздо веселее.

Ян улыбнулся и потянулся к ней, но она отодвинулась и встала — великолепная живая статуя, выгнув спину, поправила волосы. Затем она потянулась за платьем.

— Это ты заговорил о еде, а не я, — сказала она. Но сейчас я поняла, что тоже проголодалась. Пойдем, я приготовлю завтрак.

— Сначала я зайду в свою комнату.

Она рассмеялась, вставляя гребень в стянутые узлом волосы.

— Зачем? Мы же с тобой не дети. Мы взрослые. Можем делать что захотим и где захотим. Из какого мира ты явился?

— Не из такого, как этот. Во всяком случае, тогда он был не таким. В то время в Лондоне — Боже, кажется с тех пор прошли столетия — я полагал, что являюсь самостоятельной личностью. Пока не обратил на себя внимание властей. С тех пор я жил в социальном кошмаре. Не стану рассказывать тебе о трудностях и невзгодах жизни на Халвмерке, не буду даже пытаться. Завтрак — гораздо лучшая идея.

Оборудование здесь было простейшим, в отличие от сверхроскошного в Уолдорф-Астории. Он отнесся к этому одобрительно. Трубы, шипя и булькая, в конце концов выпустили струю горячей воды. Водопровод работал, и он был уверен, что любой человек в этой стране имеет точно такую же водопроводную систему. До сих пор он всерьез не задумывался над идеей демократии. Равенство физического комфорта — как и равенство социальных возможностей. Голодное урчание под ложечкой отмело философские раздумья: он быстро умылся и оделся. Затем запах привел его в большую открытую кухню, где за длинным деревянным столом сидели молодые мужчина и женщина. Они кивнули, когда он входил, и Двора вручила ему дымящуюся чашку кофе.

— Сначала еда, потом знакомства, — сказала она. — Как ты предпочитаешь яйца?

— Вкрутую.

— Разумное решение. Тут есть «матсо брей» — если ты не имел счастья пробовать нашу кухню, можешь воспользоваться отучаем.

Молодая чета откланялась и выскользнула, даже не будучи представленной. Ян подумал, что здесь, в самом сердце тайной службы, имена должны быть ложные. Двора накрыла стол и села напротив него. Они с аппетитом поглощали завтрак и болтали о пустяках. Они как раз заканчивали есть, когда девушка вернулась, буквально ворвавшись в комнату. Улыбки ее как не бывало.

— Бен-Хаим просит, чтобы вы сейчас же пришли. Беда, большая беда.

Беда носилась в воздухе. Бен-Хаим сидел, устало поникнув, в том же кресле, где они оставили его вчера вечером, и, возможно, провел в нем всю ночь. Он сосал давно потухшую трубку и, похоже, даже не замечал этого.

— Похоже, Сергуд-Смит начинает давить. Мне следовало сразу догадаться, что он не ограничится тем, что попросит нашего участия. Это не его метод.

— Что случилось? — спросила Двора.

— Аресты. Во всем мире. В каждой стране. Доклады все еще идут. Они говорят, что это защитная мера, вызванная чрезвычайными обстоятельствами. Наши люди. Все. Деловые представители, торговые миссии, даже тайные оперативники, которые, как мы думали, все еще не раскрыты. Тысячи две, а может, и больше.

— Давление, — сказал Ян. — Он затягивает петлю. Как вы думаете, что еще он может сделать?

— Что еще? Те несколько тысяч наших граждан, что находились /за пределами Израиля и присоединившихся стран, уже у него в руках. Других нет.

— Уверен, он еще что-то задумал. Я знаю стиль работы Сергуд-Смита. Это только первый шаг.