Вероника Кузнецова - Дневник штурмана

• Название: Дневник штурмана
• Автор: Вероника Кузнецова
• Жанр: Научная Фантастика

---

На такое я решиться не могла.

— Если бы я знала, сэр! Но я не слышала.

Больше мы об этом не говорили, и мне кажется, что командир затеял разговор главным образом потому, что хотел выяснить, что же напророчила ему Сергеева.

Обед был, наверное, вкусным, но мне он показался отвратительным. Уж и не знаю, как я сумела проглотить часть его. Мистер Уэнрайт, как заведённый автомат, ел и пил, как обычно, словно ничего не случилось. Зато мистер Георгадзе и мисс Фелисити были очень подавлены случившимся и прислуживали нам молча, но с почтительным сочувствием.

Сейчас, в своей каюте, сидя на койке, я хочу выписать всё, что я услышала от Серафимы Андреевны и что остаётся или неясным или неподтверждённым. Помогут её высказывания или нет, но я заложу это место в дневнике закладкой и буду соотносить их с дальнейшими событиями. Может быть, кое-что удастся вовремя расшифровать и предупредить преступление.

— Глупая, ты боишься не того, кого надо. Но я знаю, что ты разумна. (мне)

— Как много здесь мёртвых. (в столовой)

— У вас есть белая книга с блестящими страницами? (командиру)

— Ты носишь маску, глупец. Скоро ты захочешь её сбросить. (командиру)

— Посмотри, как глупы эти люди. Она наслаждаются жизнью, не зная, что уже мертвы. (про мисс Хаббард и сеньора Агирре)

— Зло стремится к царству зла, а когда два зла сольются, прольётся кровь, начнутся ложь и обман.

— Бортинженеру: что он живой, и что его судьба похожа на прямую линию.

— В столовой: про кровь и мёртвых.

— Зло внутри стремится к миру зла, где оно получит силу.

— Наташа, я опять вижу книгу. Она раскрыта. Страницы белые, очень блестящие. Над ней кто-то склонился, какая-то фигура… Я не вижу, кто это, но это не человек… Пока в этой книге нет записей, но скоро там должна появиться какая-то запись. Скоро… Я не вижу, что там написано, вижу лишь, что это чёрные строки. Жди их, Наташа. (мне)

— Хорошо, когда чувствуешь рядом жизнь, а не смерть. (когда бортинженер подошёл к нам)

— Самое страшное — это зло, которое мы накопили в себе. Надо бояться зла в себе.

— Я вижу два лица рядом. Два мёртвых лица. (нам с первым штурманом)

— Я знаю, что ты мёртвый. От тебя исходит холод. Зачем же ты пытаешься принять облик живого? Не скрывай своё лицо, я тебя всё равно узнала! (первому штурману)

— Тебя ждёт долгая, очень долгая дорога. Это будет последняя твоя долгая дорога. (командиру)

— Все преступления рождены на земле, но одни осознанно, а другие — нет. Вокруг тебя пляшут какие-то лица… Я так устала, а должна успеть увидеть главное. Завтра будет уже поздно. (мне)

— Жизнь и смерть ходят рядом, рука об руку. Смерть прикрывается личиной жизни, а жизнь скрывается под маской смерти. Жизнь ликует, но смерть всегда соберёт свою жатву. Почему меня никто не слышит? Сегодня великий день, и скоро я узнаю истину, но пока я здесь, я хочу взглянуть в лицо тому, кто откроет передо мной дверь, за которую предстоит шагнуть всем. Я почти ослепла от света, который меня зовёт, но я должна успеть сделать то единственное, что мне осталось. Когда я открою истину здесь, мне будет спокойнее там.

___________________________________

Всё. После этого она лишь сказала мистеру Форстеру, что хочет видеть командира. Её убили приблизительно в то время, когда первый штурман препирался с бортинженером, может последний нарушить приказ или нет, или когда мистер Форстер ходил за командиром, или даже чуть позже. Возможно, убийца водружал мёртвую голову на стол именно в тот момент, когда ничего не подозревающий первый штурман, себя не помня от ярости на упрямого немца, проходил мимо двери в роковую каюту.

Пишу эти строки, а у самой руки дрожат от ужаса. Меня преследует запах крови и взгляд мудрых мёртвых глаз. Сейчас я бы с радостью ухватилась за предложение командира поменяться каютами с мистером Гюнтером, да стыдно признаваться в малодушии.

7 февраля

Всю ночь я ощущала в каюте чьё-то присутствие. Мне казалось, что у изголовья койки стоит Серафима Андреевна, устремив на меня свои пылающие очи. Я открывала глаза, но никого не видела, а ощущение, что на меня смотрят, не проходило.

Утром встала вся разбитая, почти больная, так что мистер Уэнрайт спросил, хорошо ли я себя чувствую. Улучив время, когда мы остались одни, он ровным безжизненным голосом прочёл мне проповедь, очень меня взбодрившую, о цели нашей экспедиции и об испытаниях, которые возможны в будущем и к которым надо быть готовым заранее. В заключение он спросил меня, не дать ли мне успокоительного, а на ночь — снотворного. Я отказалась, но для себя постановила вести себя сдержанно и внять доводам командира. Действительно, будущее сулит одно потрясение за другим.

Замечу, что на время пребывания на этой планете ночные вахты отменяются. Вечером перед уходом в каюты мистер Уэнрайт самолично будет запирать дверь в рубку и надёжно блокировать её. В случае непредвиденной опасности или движения вне корабля в неурочный час защитная аппаратура даст сигнал тревоги. Дневные вахты будут распределяться командиром.

Работа у наших учёных налаживается. На борту остались наблюдатели, следящие за показаниями приборов, добровольцы с закреплёнными на них датчиками отправились испытывать на себе действие планеты, а прочие работали с приборами вне корабля. Слыша сухие и краткие ответы командира на наши вопросы (в основном мои), я впервые пожалела, что стала штурманом, а не психоаналитиком. Что может быть интереснее изучения человека? Писатели выдумывают несокрушимых электронных убийц, пытаясь потрясти читательские умы, но в тысячи раз страшнее превращение в убийц обычных людей, которые прежде считались добрыми и глубоко порядочными. Человечество напрямую столкнулось с проблемой роботов, настолько совершенных, что они почувствовали себя хозяевами жизни и восстали, пытаясь скинуть с себя оковы рабства, однако это были роботы и их вовремя ликвидировали, а если окажется, что планета Х3-7 влияет на психику людей, толкая их на уничтожение себе подобных, и зараза эта распространится, то такая проблема будет несравнимо сложнее и драматичнее проблемы роботов. Что толкает людей на преступление, когда видимых побудительных мотивов нет? Серафима Андреевна говорила, что надо бояться зла в себе. Но как мелочное раздражение, обида, зависть и прочие негативные чувства могут скопиться до таких пределов, что толкнут человека на преступление, и как определить этот предел? Может, каждый из нас давно уже стал опасен для окружающих, но сам ещё этого не сознаёт. Учёные попытаются выявить критический момент, когда психика человека начинает подчиняться власти планеты, если, конечно, это произойдёт. Я спросила командира, кто из учёных пошёл на эксперимент и услышала: Державин, Рок, Агирре, Ивашкевич, индус с длинным именем, которого мистер Уэнрайт назвал очень просто "мистер Биной", Исанбаев и Сиггорд. Те же семь человек, которые позавчера выходили из корабля и среди которых скрывается убийца. Может, это и к лучшему, что за ними будет вестись тщательное наблюдение, но у меня сердце болело за них за всех, а особенно за Ивана Сергеевича и Тартарена. Кроме семерых мужчин испытанию подвергнутся и две женщины: Соня Лунге и Маргарет Тейлор. А впрочем, это я говорю про эксперимент, а на деле все учёные без исключения ему подвергнутся и подвергаются. Разница лишь в том, что девять человек будут ежедневно и подолгу находиться вне корабля, а остальные — от случая к случаю и по необходимости.

Меня преследует мысль о Серафиме Андреевне. Она хотела заранее, а не в момент смерти, увидеть лицо своего убийцы. Я тоже хочу его увидеть, а увидев и разоблачив, обезопасить от него всех нас. Но как его поймать или, как говорят криминалисты, вычислить? Здесь нужна или проницательность, свойственная лишь книжным детективам, или ясновидение. Я не обладаю ни тем, ни другим. "Где вы были с таких-то и до таких-то, и кто может подтвердить ваши слова?" Каждый способен солгать, и никто не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть его слов, потому что в суете высадки на поверхность планеты не заметишь кратковременного исчезновения кого-либо. Кроме того (мне это пришло в голову внезапно), лишь предполагается, что заразиться может только покинувший корабль, а на самом деле ещё неизвестно, кто скорее способен заразиться. На «Мегаполисе» и «Молнии» не было случаев такого заражения, поэтому и предположили, что опасен лишь выход из корабля. Может, на людей действует какое-то облучение, которое не проникало через корпусы тех кораблей, а в нашем усовершенствованном «Эдвенчере» какого-то элемента в материале обшивки окажется меньше, что ослабит защиту от облучения.

Какие неприятные мысли меня преследуют! Одно ясно, что я не стану монстром, терзающим жертвы, а сама превращусь в такую жертву или могу в неё превратиться, если потеряю бдительность. Дверь в каюту я теперь запираю и осматриваюсь, прежде чем куда-нибудь пойти, несмотря на то, что имею сторожевого бортинженера.