Вероника Кузнецова - Дневник штурмана

• Название: Дневник штурмана
• Автор: Вероника Кузнецова
• Жанр: Научная Фантастика

---

Так я рассуждала утром, приводя себя в порядок. В рубку я пришла, сохраняя военную выправку, и до самого завтрака чувствовала себя автоматом, у которого осталось лишь одно из человеческих чувств, нетрудно догадаться какое: восхищение Броськой.

— Мисс Павлова, можете идти на завтрак, но не слишком задерживайтесь, — произнёс первый штурман свою стандартную фразу.

— Есть, сэр! — откликнулась я очень чётко, я бы сказала, даже с некоторым шиком.

Мистер Форстер долго глядел мне вслед, и я решила впредь упирать не столько на чёткость, сколько на спокойствие, чтобы не смущать людей.

В столовой повар мне не улыбнулся, но зато поздоровался, впрочем, довольно сухо. Мисс Фелисити последовала его примеру. Это уже был прогресс, и я не исключаю возможности, что лёд тронулся именно благодаря моим выдержке и спокойствию.

На обратном пути… Всё было хорошо на обратном пути, но у меня вновь возникло чувство, что за мной наблюдают чьи-то внимательные глаза. В ушах раздался голос Серафимы Андреевны: "Я опять вижу книгу. Над ней кто-то склонился, но это не человек. Скоро в ней появится чёрная запись. Жди эту книгу". Мне показалось, что на меня повеяло могильным холодом, но я уцепилась за мысль, что должна быть спокойна и благоразумна, а не подчиняться глупым страхам, вызванным словами сумасшедшей и непомерно усиленным моей собственной фантазией.

В рубке был только мистер Форстер. Он посмотрел на часы и, помедлив для придания историческому моменту особой остроты, кивнул. Это должно было означать, что он наконец-то, впервые за много дней, мной доволен.

— Вижу, что мисс Сергееву вы не встретили, — добавил он.

Я случайно обернулась к двери, и сердце моё замерло.

— Она здесь, сэр, — упавшим голосом сказала я.

Мне стало так страшно, что, будь я одна, я бы принялась нажимать на все кнопки подряд, призывая на помощь каждого, до кого дойдёт мой сигнал, но меня поддерживало сознание, что рядом находится мистер Форстер. И было чего испугаться: вид у сумасшедшей был исступлённый, а удлинённый разрез обведённых чернотой глаз усиливал впечатление.

Мистер Форстер, которому, несомненно, тоже было не по себе, встал и сделал шаг навстречу женщине.

— Мисс Сергеева, вход в рубку посторонним запрещён. Прошу вас немедленно уйти, — совершенно спокойно произнёс он.

О, мистер Форстер, в эту минуту я восхищалась вашей выдержкой.

Серафима Андреевна закрыла глаза и вытянула вперёд руки.

— Я вижу два лица рядом, — глухо сказала она. — Два мёртвых лица.

Она отступила в коридор и скрылась, а мы замерли в тех же позах, что стояли. Если она сумасшедшая, то её бред страшен, но если она способна заглянуть в будущее, то она вынесла нам обоим смертный приговор.

— Что она сказала, мисс? — спросил меня мистер Форстер, опомнившись от странного вида ведьмы и поворачиваясь ко мне. — Что с вами?

Я знала, чувствовала, что очень бледна, у меня дрожали губы, и трудно было говорить. Я не учла, что Серафима Андреевна говорила по-русски, и этот несчастный человек даже не подозревает о своём скором конце. Но как повернётся язык ему об этом сказать?

— Она предупредила меня, — придумала я, — что… что меня ожидает… опасность. Смертельная опасность, сэр.

Безупречно владевший собой первый штурман на этот раз изменился в лице, но быстро вернул себе видимость спокойствия.

— Какая опасность, мисс?

— Не знаю.

— Надо сообщить об этом командиру. Надеюсь, вы со мной согласны?

Что толку было в этих докладах? Если бы мне грозила лишь опасность, то её ещё можно было бы предотвратить, но ведьма напророчила смерть и мне и этому человеку, который остаётся в спасительном неведении, и пусть остаётся.

— Если это необходимо.

Мистер Форстер проницательно посмотрел на меня и, кажется, понял, что я не стремлюсь докладывать о каждом слове Сергеевой. Красную кнопку он всё-таки нажал.

Мистер Уэнрайт пришёл незамедлительно.

— Что случилось? — раздался ровный голос автомата.

— Сюда приходила та странная женщина, сэр, — сообщил первый штурман. — Она принесла мисс Павловой очень неприятное известие.

— Какое?

— Что её подстерегает смертельная опасность, сэр.

Механизм обернулся ко мне.

— Повторите, пожалуйста, дословно, что она сказала, мисс.

Теперь мне не составляло труда выдумывать, надо было лишь придерживаться её манеры выражаться.

— "Опасность. Смертельная опасность. Тебя подстерегает смертельная опасность".

— Почему же вы так испугались, мисс? — попытался ободрить меня мистер Форстер. — Возможно, её слова были обращены ко мне.

И к нему тоже, но совсем другие слова. Однако мне надо было искать выход из нелепого положения, в которое я сама себя поставила. Почему я не обратилась от имени Сергеевой к нам двоим?

— Нет, ко мне, сэр. Видите ли, у неё есть привычка называть всех глупыми, а в русском языке определения склоняются по родам. Русское обращение «глупая» по-английски надо переводить как "глупая женщина". Женщина здесь только я.

— Надеюсь, мисс, что вы не будете считать эту женщину оракулом, — проговорил механизм.

— Думаю, что она сумасшедшая, сэр, — ответила я со всем доступным мне сейчас спокойствием.

— Рад это слышать, мисс.

— Может, вы пойдёте к себе, мисс Павлова? — спросил мистер Форстер, впервые проявив человечность. — Отдохните, успокойтесь, а я за вас подежурю. Надеюсь, мистер Уэнрайт, вы не будете возражать?

Командир помедлил с ответом, а потом сказал:

— Я не разрешаю, мистер Форстер. Мисс Павлова и сама понимает, что ей незачем бояться слов несчастной женщины, поэтому способна выполнить свои обязанности. Как продвигается работа по вашей теории взлётов, мисс?

Мало того, что этот механизм оказался бездушен, как мой компьютер, так он ещё уязвил меня в самое сердце, спросив о том, что уже стало казаться мне блуждающим огоньком, который лишь манит своим сиянием, а в руки не даётся.

— Полным ходом, сэр, — ответила я. — Скоро можно будет подать на рассмотрение в Комитет.

— Рад за вас, мисс, — соизволил проявить любезность механизм.

После этих речей я работала как… даже я не знаю, с кем или чем меня можно было сравнить. Это был какой-то энтузиазм отчаяния, так что мозг воспринимал лишь то, что могло быть полезным для решения проблемы, начисто отметая даже страх. Однако сдвигов в работе так и не было. Даже то, что казалось ясным, стало туманным и неубедительным. Где-то в рассуждениях я допускаю ошибку, но обнаружить её пока не могу.

К обеду я дошла до полного отупения, сквозь которое не могло пробиться ни отчаяние от безрезультатности моих трудов, ни ужас перед возможной смертью. Более того, завтра в шесть часов вечера мы совершим посадку, а я, вместо того, чтобы волноваться, чувствую лишь, как в голове то мелькают, то приостанавливаются обрывки соображений, относящихся к моей теории.

Ничего, заслуживающего упоминания, больше сегодня не произошло, лишь вечером по пути в столовую и обратно я вновь ощущала, что за мной следят, и это вернуло меня к прежним страхам, не таким сильным, как первоначально, но достаточно ощутимым. Я вновь борюсь с опасением увидеть в своей каюте что-то ужасное, с мыслями о книгах, чёрных записях, нечеловеческих фигурах, маске, которую скоро снимет командир, а слова ведьмы: "Я вижу два лица рядом. Два мёртвых лица", — отдаются в моих ушах похоронным звоном.

5 февраля

Я встала сегодня утром с ощущением лёгкости, радости, веры в свои силы и способности, очень необычным в последнее время. Мне казалось, что всё будет хорошо. И действительно, не успела я, проводив своих монстров и поздоровавшись с Броськой наедине, сесть за компьютер, как в голове возникло такое простое решение, что оставалось лишь удивляться, как оно никому не приходило в голову до меня и почему так долго и мучительно до него докапывалась. Стало даже страшно, что это очередной мираж, уж слишком просто оно было. Так и казалось, что после быстрого и приятного бега по этому пути упрёшься в тупик. Однако это были привычные опасения, а чутьём я угадывала, что проблема решена, притом решена гениально просто.

Мне пришлось сделать лишь намётки будущей разработки, так сказать, набросать план, по которому легче и быстрее действовать, а начало его осуществления отложить до более подходящего времени, ведь сегодня мы осуществили посадку.

Хорошо, что прилёт на планету совпал с моим новым открытием, это сгладило волнение перед тревожным будущим, подстерегающим нас. Если бы у меня не было занятия и я лишь проворачивала в памяти пророчества сумасшедшей, то сама бы сошла с ума от страха перед своим предполагаемым концом, тем большим страхом, чем ближе подлетали бы мы к планете. Даже сейчас, когда меня окрыляет гордость от сознания своего подвига, тревога неотступно грызёт мне сердце. Пусть Сергеева безумна, а в её безумии я теперь, после её очередного выступления, не сомневаюсь, но жажда крови и паника, охватившие людей с «Мегаполиса» и «Молнии», а также сама цель нашей экспедиции вынуждают готовиться к очень скверным событиям. Мы, то есть экипаж «Эдвенчера», будем в относительной безопасности, а вот наши учёные сознательно идут на очень большой риск, возможно, на смерть. Я совсем по-новому смотрела на этих людей: на маленькую точёную негритянскую статуэтку, которая обладала таким мужеством, что отправилась сюда, на строгую мисс Тейлор, на всегда оживлённую мисс Лунге, пожилую черноволосую Май Нгуен, рыжую Еву Яниковскую, мисс Босеву, мисс Риос. Семь стойких женщин, и виду не подающих, что сознают смертельный риск. Серафима Андреевна испытания не выдержала, но найдётся ли человек, который её осудит? На этом корабле таких нет, а тот, кто сам не подвергся испытанию, пусть помалкивает. Жаль, конечно, что именно русская женщина поддалась безумию, ведь наша нация всегда была и будет символом стойкости и мужества, но что поделаешь.