Жан д'Айон - Догадка Ферма

• Название: Догадка Ферма
• Автор: Жан д'Айон
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00268-5

Изучая экономическую историю Европы, французский профессор Жан д'Айон увлекся историей политической и, неожиданно для себя став писателем, начал публиковать роман за романом об эпохе «Трех мушкетеров». Этому бурному периоду, по сей день полному неразгаданных тайн, он посвятил своп знаменитый цикл исторических детективов о Луи Фронсаке.

Октябрь 1643 года. Идет к концу Тридцатилетняя война. Дипломаты Франции и других стран готовятся к Мюнстерской конференции, где будут решаться судьбы Европы. И вдруг выясняется, что в самом засекреченном отделе министерства иностранных дел — в шифровальном бюро — орудует шпион, и содержание зашифрованных депеш становится известно врагу. Кардинал Мазарини уверен: только Фронсак сможет найти предателя. Дело оказывается чрезвычайно опасным. Луи приходится сражаться и с очаровательными интриганками, и с безжалостными злодеями. К тому же необходимо срочно создать новый код, который противнику не разгадать. И в этом Фронсаку должны помочь лучшие умы Франции — математики Блез Паскаль и Пьер Ферма.

---

Обстановка свидетельствовала о достатке, соответствующем уровню зажиточного буржуа.

В сундуке лежали бумаги и папки. Луи открыл первую из них.

Это был договор по продаже десяти должностей чиновников-мерильщиков и контролеров древесного угля.

Он просмотрел другие бумаги. Вновь договора, все небольшой ценности, но одобренные Финансовым советом.

Значит, Мансье участвовал в коммерческих сделках. Для этого требовалось состояние.

— Я был удивлен так же, как ты, когда обнаружил эти бумаги, — сказал Гастон, стоявший у него за спиной. — Договора не слишком крупные, речь идет о продаже незначительных должностей — винных глашатаев, мерильщиков леса, — однако в целом они должны были принести ему кругленькую сумму.

— Тем не менее, для участия в таких делах нужны значительные накопления, — сказал Луи. — Откупщик должен оплатить наличными, в луидорах и экю, выставленные на продажу должности. Откуда у Мансье деньги?

— Взгляни на дно сундука, — иронически предложил Гастон.

Приподняв папки, Луи обнаружил большую железную шкатулку. Он вынул ее и открыл.

Шкатулка была заполнена золотыми луидорами.

В конторе Луи привык иметь дело с крупными суммами денег. Он прикинул, что здесь около двадцати тысяч ливров.

Закрыв шкатулку, он положил ее обратно в сундук, а затем подошел к окну. Уже рассвело, и было видно, как под мостом яростно перекатываются волны. Из-за дождей Сена сильно поднялась. Лопасти мельниц, установленных под арками, крутились с большой скоростью.

Почему Мансье не выбросили в реку из окна? — спросил он себя.

— Мне надо тебе кое-что показать, Гастон, — сказал он, наконец. — Спустимся вниз.

Они вернулись к трупу. Луи еще раз осмотрел его. Лучники, Гастон и Гофреди молча наблюдали за ним.

— Вы не знаете, живет ли на этой улице врач? — спросил Луи старуху.

Все с изумлением переглянулись. Мансье не производил впечатление человека, которому нужен врач. Ответил Луи один из лучников:

— Я живу недалеко, на Гревской площади, и там есть врач.

— Вы не сходите за ним?

Лучник тут же вышел.

— Что ты задумал, Луи? — спросил Гастон.

— На ногах у Мансье сапоги. Его комнатные туфли в спальне. Человек он был очень аккуратный — вспомни, как уложены вещи в шкафу! Обрати внимание, что сапоги заляпаны грязью и навозом. Взгляни на каблуки: здесь слой очень толстый, сильно воняет.

Все кивнули, не скрывая некоторого удивления. Луи продолжил, обратившись к старой женщине:

— Мадам, ваш хозяин всегда ходил по дому в сапогах?

— Никогда, мсье! Он снимал их при входе, и я приносила ему комнатные туфли.

— Так я и думал. А теперь восстановим сцену: Мансье встает на табурет, привязывает к крюку веревку и засовывает голову в петлю, затем отталкивает ногой табурет. Согласны?

Все кивнули.

— Посмотрите на табурет, — вновь заговорил Луи. — Ни малейших следов грязи. Ничего! Мансье не стоял на нем. Значит, стулья? Тоже чистые. Вывод: он не сам повесился, ему помогли это сделать. Теперь подойдите сюда.

Он подозвал их к сосновому столу, стоявшему недалеко от табурета.

— А теперь посмотрите на пол, здесь следы грязи. Очевидно, тот же самый навоз, что и на сапогах, но он тянется двумя полосами, как если бы тащили тело в грязных сапогах. А сейчас подойдите сюда.

Он приподнял скатерть. На столешнице были хорошо видны навозные следы.

— Вот что произошло, — продолжал Луи. — Мансье убили, затем поставили стол под крюк. Сняли скатерть, подняли на стол тело и повесили. После чего вернули стол на место и опрокинули табурет, чтобы смерть выглядела самоубийством.

Все изумленно переглядывались. То, что рассказал Луи, казалось теперь очевидным. Гастон поскреб голову:

— Слишком сложно. Зачем имитировать самоубийство?

— В этом-то вся проблема. — Луи подошел к окну и показал на реку. — Они могли бросить тело в Сену. Однако они так не сделали. Почему?

Выдержав красноречивую паузу, он заговорил вновь:

— Убийство Мансье должно было выглядеть самоубийством, поскольку у него будто бы имелись причины покончить с собой.

— Например, если он думал, что его подозревают в шпионаже, — продолжил Гастон, начиная понимать.

— Вот именно. Убийцы хотели, чтобы мы поверили: Мансье был виновен и, поняв, что его подозревают, испугался наказания. Потому и повесился — чтобы избежать тюрьмы, пыток и эшафота.

— Но ведь его не подозревали! — живо возразил Ла Гут.

— Какое это имеет значение? Самоубийство выглядело бы как признание, — отрезал Луи, разводя руками. — Разумеется, это послание адресовано мне. Иными словами, убийцы знали, что я решил проверить служащих шифровального бюро. Смерть Мансье должна была убедить меня прекратить расследование. Раз виновный мертв, к чему продолжать?

— Но в чем же подозревали моего хозяина? — спросила старуха.

— Ни в чем, мадам, — сказал Гастон с непроницаемым лицом. — Он был честный человек. Я найду его убийц, и они понесут наказание.

Луи собирался что-то добавить, но тут вернулся лучник в сопровождении согбенного седовласого старца, на носу которого сидели очки.

Старик оглядел комнату и направился к повешенному.

— Вот врач, о котором я говорил, — объявил лучник. — Мсье де л'Этуаль.

— Благодарю вас, что вы так быстро пришли, мсье, — сказал Луи. — Это мсье де Тийи, полицейский комиссар округа Сен-Жермен-л'Оксеруа. Нам нужно выслушать ваше заключение относительно этого человека.

Он показал на повешенного.

Врач с усмешкой покачал головой:

— Полагаю, он в моей помощи уже не нуждается.

Все засмеялись, и напряжение слегка ослабело. Луи обратился к Ла Гуту:

— Вы не могли бы снять мсье Мансье и уложить его на стол?

Двое лучников принялись за дело, и вскоре окоченевшее тело оказалось на столе.

— Теперь, мсье де л'Этуаль, пожалуйста, осмотрите труп и скажите, отчего умер этот человек? Крюк и веревка не должны влиять на ваше заключение.

Врач подошел к столу и начал внимательно осматривать тело, шею и голову. Через несколько минут он объявил:

— Трудно дать однозначный ответ. Априори нет другой видимой причины смерти, кроме удушения.

Луи поморщился, всем своим видом выражая недовольство.

— Однако, — добавил врач, — на затылке имеется небольшая вмятина, словно от удара. Вполне возможно, что этого человека сначала оглушили, а затем повесили.

«Сосновая шишка» занимала узкий дом, чьи стены были укреплены брусьями. Он стоял как раз напротив церкви Сент-Мадлен. Две ступеньки спускались от дверей в общую залу, сразу за которой начиналась кухня. Комната, вытянутая в длину, была не очень большой, в глубине виднелась довольно крутая лестница, ведущая на второй этаж. Каменный пол был засыпан сосновой стружкой.

В таверне царила почти полная темнота. Матовые квадратики единственного окна совсем не пропускали свет, и сальные свечи на столах с трудом позволяли разглядеть содержимое тарелки. Луи, Гофреди и Гастон стали осматриваться в тщетных поисках Никола. Первым увидел его Гофреди: Никола сидел за столом, который занимали чиновники Дворца правосудия, все в черных одеяниях.

Один из магистратов узнал Гастона и подвинулся, давая им место.

Перед очагом в углу поваренок следил за вертелами, на которых были нанизаны куропатки и голуби. Жир поджариваемой дичи, стекая на раскаленные угли, приятно потрескивал. Луи внезапно ощутил голод. А Никола взял только миску горячего бульона, чтобы согреться. Луи сказал ему, что они все пообедают здесь, поскольку Гастон хочет задать несколько вопросов хозяину заведения.

Женщина лет тридцати с некрасивым лицом и толстым носом, в полотняном, заляпанном жиром фартуке, подошла к ним и спросила, что они хотят на обед. Гастон, который, подобно Луи, почувствовал аппетит от запаха жаркого, заказал фрикасе из голубей. Гофреди последовал его примеру, но Луи с Никола предпочли круглый пирог с начинкой из щуки, выловленной в Сене. К этим блюдам подали вино из Бона, к несчастью, кислое.

Пирог выглядел столь хрустящим и соблазнительным, что Гастон отчасти пожалел о своем выборе. Насытившись, они вытерли тарелки кусочком хлеба, а пальцы об одежду.

Гастон подозвал служанку.

— Желаете ли варенье? — спросила она, подперев бока руками, с доброй улыбкой, которая сделала ее почти красивой.

Гастон кивнул, а когда она двинулась на кухню, удержал за руку. Неверно истолковав этот жест, она смерила его гневным взглядом и резко вырвала руку.

— Вы знаете мсье Мансье, довольно элегантного человека, который живет на мосту Нотр-Дам? — все же спросил Гастон.

— Не знаю! — сердито ответила она. — К хозяину обратитесь.

Гастон вздохнул:

— Я полицейский комиссар на постоянной службе в Сен-Жермен-л'Оксеруа.