Робин - Проснись, моя любовь

• Название: Проснись, моя любовь
• Автор: Робин
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997

Их разъединяло не только пространство, но и время. Пока она не проснулась в теле его жены. Стиснутая браком, в котором она испытывает недостаток страсти, тридцатидевятилетняя Элейн Метклифф пробуждается однажды утром в другой стране, другом времени и другом теле. Сначала она предполагает, что она должно быть, спит, но когда она пробуждается следующим утром в том же самом месте, она понимает, что случилось что-то ужасное. Она находится в теле Морриган, жены Чарльза Мортимера, лорда Эрлкотта. Элейн боится говорить о своей истинной личности, и, поскольку ее собственный муж измывался и оскорбдял ее, Элейн сопротивляется. Где она? И что случился с ее собственным телом в двадцатом столетии? Элейн может только задаваться вопросом, почему набожная молодая Морриган оставалась девственницей в течение ее первого года брака с Чарльзом. Ей отчаянно нужно время, чтобы найти путь назад к ее собственному телу, но Чарльз настроен пробудить страсть в его молодой невесте. Для Чарльза перемены в Морриган — ничто иное как чудо. Убежденный, что он женат на холодной и фригидной женщине, он восхищен, когда Морриган отвечает на его любовные авансы.

---

Элейн пристально посмотрела на полное гнева лицо лорда. Должна же быть хоть какая-то уступчивость в этом человеке. Не может же он заставить ее делать это! Ну, физически-то сможет, да, в отличие от Хэтти. Но, несомненно, не станет применять силу. Была еще в нем какая-то нежность. Он мог изнасиловать ее прошлой ночью, но он этого не сделал. Он мог вытащить ее из кровати, когда она страдала от похмелья, но он так не поступил. Конечно, конечно же, и в этом случае он не станет…

В ответ лорд взглянул на нее так, что его холодные глаза практически заморозили ресницы Элейн.

Нет, такой станет.

Она сделала глубокий вздох. Оставался единственный выход.

— Милорд.

Ее голос звучал царственней, чем у самой королевы Виктории, мельком заметила Элейн.

— Милорд, — непреклонно повторила она. — Я… У меня… — Кровь, прилившая к лицу, была такой горячей, что доставляла поистине мучительную боль. Как можно объяснить викторианскому лорду, что некто страдает из-за менструальных болей? — У меня… женское… недомогание.

Чарльз недоверчиво посмотрел на свою жену. Женское недомогание?

Складка на кончике его правой губы разгладилась. Его жена, он подумал, была такой же забавной, как и ее записки. Фриц выражался схожими словами, когда информировал о желании баронессы принять ванну, пытаясь сбыть со своих рук, впрочем, как и с рук служанки, ответственность за здоровье госпожи. Фриц тоже при этом становился пунцовым.

— Вы очень мило выражаетесь, моя дорогая. Полагаю, Фриц бы решил, что вы исправляетесь. Кажется, вы оба являетесь ярыми приверженцами нашей дорогой Вики. Однако вам достаточно лет, чтобы вы понимали, что то, что происходит с вами, — совершенно естественное явление. Прогулка пойдет вам на пользу.

Чарльз вглядывался в пылающее лицо Морриган. Она нисколько не была похожа на мегеру, которая заехала Хэтти в глаз, а затем «обрушилась» на голову бедного Фрица. Его жена, которая ни разу не покраснела за год их супружеской жизни, сегодня пылала как рак Он почувствовал странный приступ нежности.

— Пятнадцать минут, Морриган, — сказал он тихо.

— Милорд, — Морриган закусила сочные красные губы. Он представил эти губы, обхватывающими его мужское естество, пробующими его, как индийская супруга пробует пашу.

Чарльз замер в ожидании.

— Пожалуйста, — выдавила она, в конце концов.

Он представил, как это слово будет звучать при более приятных обстоятельствах, произнесенное ее голосом, хриплым от страсти, таким, каким он был прошлой ночью Пожалуйста, Чарльз. Пожалуйста, не останавливайся.

Он подошел к ней ближе, провоцируя ее давлением твердых мышц и мягкостью кожаных бриджей. Тонкое шелковое платье не могло сдержать тепла, исходившего от ее тела. Она пахла влажным жаром и белым имбирем. Пальцем он поднял ее подбородок. Ушная раковина, выглядывающая из-под волос, тоже была вся красная.

— Пожалуйста, что, Морриган?

Черные глаза хоть и выглядели настороженными, но были полны эмоций. Да, он должен проявить терпение, хоть это и тяжело, но, несомненно, оно того стоит, судя по ее реакции на иллюстрированную книгу.

— Я не умею, я не хочу ехать верхом.

Ее дыхание отдавала белым имбирем — это намного лучше, чем щелочное мыло, которым она пользовалась до этого.

Чарльз обхватил щеку Элейн. Ее кожа была обжигающе горячей.

— Я не позволю тебе упасть, Морриган. Я знаю, что ты не умеешь ездить верхом. Ты должна доверять мне, любимая.

Глава 15

Пальцы лорда скользнули вниз под широкую юбку амазонки Элейн и дальше под нижние юбки. Он придерживал ее за правое колено. Чувствуя неуверенность наездницы, лошадь шарахнулась в сторону. Стараясь не обращать внимания на пальцы, путешествующие по ее ноге, Элейн сконцентрировалась на том, чтобы удержаться на месте.

— Расслабься, Морриган.

Довольная усмешка играла на его губах, она не покидала его с тех самых пор, когда Элейн, набравшись смелости, выдавила из себя нелепейшую фразу о женском недомогании. Тогда она сочла это подходящим эвфемизмом для обозначения спазмов, теперь же собственное высказывание казалось ей крайне глупым.

Я даже помню, что когда ты схватила мои руки, ты надавила ими сильнее, моя любовь.

Она отвела взгляд от его понимающих, потемневших до морской синевы глаз. И, мельком взглянув вниз, с ужасом подумала, что до земли будет футов пятнадцать, если это существо поднимется на дыбы. Она стиснула зубы. Лорду было известно, что она не умеет ездить верхом. Понимание того, что Морриган была таким же новичком в этом деле, как и Элейн, нисколько не успокаивало.

— Заведи колено вот сюда.

Под тяжелой бархатной юбкой его рука подвела колено к необычному выступу, который, как она сразу же заметила, был только на ее седле. Он провел рукой по внешней стороне ноги, волнующе близко к разрезу на панталонах, в последнюю секунду пальцы изменили направление и скользнули вниз по ее левой ноге к закрытой ботинком лодыжке. Он уверенно протолкнул ногу в стремя, вынуждая левую ногу вытянуться около еще одного странного выступа, но направленного вниз и изогнутого рогом.

— Правое колено все время держи согнутым вокруг луки седла, а левую ногу в стремени, как сейчас. Если почувствуешь, что сползаешь, упрись левой ногой и толчком вернись на луку. Не волнуйся насчет Джаспер. Она ленивая, как корова.

Потрясающе. Элейн испытывала к коровам такую же сильную привязанность, как и к лошадям. Она уставилась на свои ноги, скрытые темно-синим бархатом и находящиеся с одной стороны седла, вместо того, чтобы лежать по обеим сторонам кобылы. Неужели он думает, что она может скакать, сидя подобным образом?

Лошадь выгнула шею, раздула ноздри и переступила темными мохнатыми ногами. Элейн с силой уперлась носком ступни, ожидая, что сейчас полностью потеряет опору.

Лорд ласково оттолкнул голову кобылы, затем расправил складки на юбке Элейн так, что они полностью закрыли ее ботинок, находящийся в стремени.

— Продержись так всего минуту, пока мы с тобой обойдем вокруг двора. Эй! — он взял поводья у мальчика-грума.

Грум пристально посмотрел на Элейн.

— Морриган.

Она взяла было кожаные ремни в правую руку, но затем переложила их в левую, обнаружив, что для большей безопасности удобнее держаться правой рукой за край седла, где, должно быть, находился рожок. Элейн обрадовалась, что сейчас ее желания совпадают с тем, что ожидалось от левши Морриган. Лошадь тотчас двинулась вперед. Элейн бросила поводья и вцепилась в седло обеими руками.

Лорд засмеялся.

Элейн вспыхнула.

Ему было смешно!

Она никогда прежде не слышала его смеха. Прозрачный воздух наполнился чисто мужским звуком, глубоким и свободным.

Все еще посмеиваясь, он отлепил левую руку Элейн от седла и пропустил поводья между пальцами. Она начала нервно наматывать кожаные ремни на руку.

Горячие пальцы накрыли ее перчатку. Жаркая волна прошла сквозь мягкую кожу.

— Нет, никогда не делай этого. Если лошадь понесет или сбросит тебя, а повод будет обернут вокруг руки, как сейчас, ты не сможешь запросто спрыгнуть. Или лошадь упадет на тебя, или потянет за собой и затопчет.

Насмерть.

Невысказанное слово повисло в воздухе.

Элейн глубоко вздохнула и медленно высвободила поводья. Замечательно! Сумев усидеть на этой «ленивой корове», она теперь должна волноваться о том, как соскочить отсюда и не разбиться или не быть затоптанной. Насмерть. Подходящие слова для поднятия боевого духа. Сердце помчалось вскачь, руки в кожаных перчатках покрылись горячим, липким потом. Она невесело улыбнулась. В дополнение к тому, что лорд — распутник-шовинист, ему бы еще стать дипломатом.

Синие глаза сверкнули в ее сторону. Он сжал ее пальцы, а затем опустил руку.

Элейн вцепилась в поводья, чтобы не потянуться за его рукой, не броситься в его объятия. В действительности, она не хотела так поступать. Она балансировала на тонкой грани, пытаясь не отделять себя от Морриган, но потерпела неудачу: сейчас, целиком и полностью, она была Элейн.

Ее без происшествий провели вокруг двора конюшни. Туго затянутый корсет — Кейти настояла на том, чтобы она его носила, — вынуждал держаться прямо; иначе Элейн наверняка срослась бы с лошадиной шеей, вцепившись в нее изо всех сил. Единственным утешением было то, что платье для верховой езды, в отличие от остальной части гардероба Морриган, не имело драпировки на бедрах и ягодицах. Если бы они были, езда стала бы для нее еще большим испытанием. Кейти также настояла на том, чтобы высоко на макушке заколоть волосы Элейн и прикрыть их небольшой кокетливой шляпкой со смертоносной десятидюймовой шпилькой.

Благодаря своему облачению она успешно боролась с искушением боязливо смотреть вниз на землю, под копыта «ленивой коровы», в ожидании удара. Что само по себе было не так уж и плохо, поскольку ей казалось, что она балансирует на низком качающемся облаке со смешными коричневыми ушами, а не на лошади-корове, бьющей копытом.