Тереза Медейрос - Ваша до рассвета

• Название: Ваша до рассвета
• Автор: Тереза Медейрос
• Жанр: Исторические любовные романы

Аннотация: 

Доблесть Габриэля Фейрчалда во время битвы при Трафальгаре принесла ему звание героя, но стоила зрения и надежд на будущее. Брошенный невестой, которую он обожал, этот мужчина, ранее расхаживавший как принц среди лондонского бомонда, заточил себя в семейном особняке, проклиная свои дни и ночи, погруженные во тьму.

Саманта Викершем приезжает в Фейрчалд–Парк, чтобы заступить на должность медсестры графа и обнаруживает, что ее новый подопечный больше напоминает зверя, чем человека. После первых яростных столкновений, она вовлекает высокомерного графа в веселое сражение остроумия и желаний. И хотя он называет ее резким и нелюбезным существом без унции женственной мягкости, втайне его интригует ее сдержанный юмор, почти полное отсутствие жалостливости, и смелость, с которой она пресекает его глупости. Всякий раз, когда она находится рядом, он начинает чувствовать пробудившееся желание, которое, как он думал, никогда больше не почувствует.

Когда Саманта начинает снова впускать свет в жизнь Габриэля и его сердце, они оба обнаруживают, что некоторыми удовольствиями лучше всего пользоваться в темноте…

---

Ее золотистый гигант.

Ее руки жаждали коснуться его в последний раз, но она знала, что не может рисковать его разбудить. В тщетной попытке избежать искушения она натянула на руки черные перчатки.

У нее не было другого выбора, кроме как оставить свой сундучок. И она уже вытащила свой наполовину упакованный чемоданчик из–под кровати. Ей оставалось закончить только одно дело.

Она приблизилась к кровати, делая шаги так осторожно, словно каждый мог оказаться последним. Когда она опустилась на колени и оказалась всего в нескольких дюймах от его лица, Габриэль пошевелился и что–то пробормотал во сне. Саманта задержала дыхание, на какой–то сокрушительный момент поверив, что сейчас он откроет глаза, но посмотрит не на нее, а заглянет прямо ей в душу.

Вместо этого он издал глубокий вздох и откатился от нее, его большая рука стала ощупывать смятое постельное белье, словно ища что–то.

Осторожно сунув руку под матрац, Саманта вытащила оттуда пачку писем, которую так небрежно она запихнула туда прошлой ночью. Не желая тратить время на перевязывание их лентой, она сунула пачку в чемоданчик и застегнула застежки своей дорожной сумки.

Из кармана юбки она вытянула свернутый листок бумаги. Ее рука дрожала так сильно, что ей пришлось опереться на подушку рядом с головой Габриэля.

Следующим, что осознала Саманта, было, что она стоит у двери с чемоданчиком в руке.

Она позволила себе в последний раз бросить взгляд на Габриэля. Она думала, что искупит свои грехи, приехав сюда, но оказалось, что она добавила к предыдущим грехам новые, еще более непростительные. Но, вероятно, самым большим из ее грехопадений было то, что она так сильно в него влюбилась.

С трудом оторвав взгляд от кровати, она выскользнула от комнаты и осторожно закрыла за собой дверь.

Глава 19

«Моя дорогая Сесиль,

Я ношу под сердцем Ваши письма и все надежды на наше будущее…»

* * * 

– Беквит!

Когда этот знакомый рев пронесся по коридорам Ферчайлд–Парка, все слуги в доме замерли с широко раскрытыми глазами. Их ошеломленные взгляды поднялись к потолку, когда раздался оглушительный звук удара, сопровождаемый такой очередью ругательств, что от них могла бы расплавиться позолота стеновых панелей.

Послышался звук сбегающих по лестнице ног и пронзительный визг, сопровождаемый еще одним потоком ругательств.

– Если бы ты не болтался у меня под ногами, я бы не наступил на твой дурацкий хвост!

По мраморному полу застучали когти – Сэм совершал быстрое и мудрое отступление.

Беквит обменялся взволнованным взглядом с миссис Филпот и крикнул:

– Я в столовой, милорд.

Габриэль в одном халате влетел через дверь столовой, на его лице застыло угрюмое выражение. Он размахивал своей тростью так, словно это было его оружие.

– Вы не видели Саманту? Когда я проснулся, ее уже не было.

Кто–то издал шокированный вздох. Габриэль медленно повернулся, слишком поздно осознав, что они не одни.

Он принюхался, его ноздри стали раздуваться.

– Все, что я чувствую, это запах бекона и свежесваренного кофе. Кто еще здесь?

– О, почти никого, на самом деле, – запинаясь, произнес Беквит. – Только миссис Филпот. Элси. Ваша мать. Ваш отец. И, гм, – он неловко прочистил горло, – ваши сестры.

– Что? А Вилли–егеря нет? А что случилось? Он не смог оторваться от своей охоты достаточно надолго, чтобы присоединиться к остальным для завтрака? – Габриэль покачал головой. – А, неважно. Единственный человек, который меня волнует, это Саманта. Вы не видели ее?

Беквит нахмурился.

– Теперь, когда вы упомянули, я думаю, что не видел. Что меня удивляет, потому уже почти десять часов, а мисс Викершем обычно очень трудолюбива. Она весьма предана своей работе.

Осмотрев Габриэля от босых ног до растрепанной гривы волос, его отец захихикал.

– Должно быть, очень предана.

Юджиния, Валери и Гонория прыснули.

– Девочки! – возмутилась их мать, бросая на них осуждающий взгляд. – Выйдите из–за стола. И оставьте нас одних.

Удрученные девушки стали вставать со своих мест, но Габриэль сказал:

– Пусть они останутся. Они больше не маленькие детки. Пришло время вам прекратить отсылать их в детскую каждый раз, когда происходит семейная драма.

– Видела? – прошептала Гонория, пихая Валери под ребра, когда они вернулись за стол. – Я же говорила, что он самый лучший старший брат на свете.

– Я пойду поищу мисс Викершем, милорд, – сказала миссис Филпот. – Возможно, кто–нибудь из слуг видел ее.

– Спасибо, – ответил Габриэль.

Когда она выскользнула от комнаты, маркиз откинулся на спинку стула и с задумчивым вздохом сложил руки на своем выпирающем животе.

– Я помню время, когда я был всего на несколько лет моложе, чем сейчас Габриэль. У нас была такая очаровательная маленькая горничная…

– Теодор! – Его жена посмотрела на него убийственным взглядом.

Он похлопал ее по руке.

– Это было до того, как я встретил тебя, дорогая. Как только я положил глаз на тебя, то больше ни на кого уже не смотрел. Все, что я пытаюсь сказать – что это случается с лучшими из мужчин. Безусловно, нет никакого позора в таком развлечении.

– Я не развлекаюсь с Самантой! Я люблю ее, и у меня есть твердое намерение сделать ее своей женой, – набросился на отца Габриэль.

Оба его родителя онемели от изумления.

– Мне сходить за нюхательной солью? – прошептала Юджиния. – Мамочка выглядит так, словно сейчас упадет в обморок.

– Простая девушка из народа? – в голосе Валери послышался ужас. – Ты собираешься жениться на простой девушке?

– Могу вас заверить, что в мисс Викершем нет ничего простого, – сказал Габриэль.

– Да ведь это самая романтичная вещь, которую я когда–либо слышала! – воскликнула Гонория, ее карие глаза засверкали. – Я так и вижу, как ты устремляешься на белом коне, чтобы спасти ее от жизни в благородной бедности.

Габриэль фыркнул.

– Если уж кто и бросался тут на спасение, то это – она.

– Вот что, сын, – сказал его отец. – Нет нужды принимать поспешные или опрометчивые решения. Ты только вчера вечером узнал, что снова будешь видеть. Я могу понять, как ты, вероятно, был переполнен эмоциями. И позволил сгрести себя в руки этой … этой …

– Да? – произнес Габриэль, растягивая слова; любой, раньше видел его таким, поостерегся бы его вида.

– Очаровательной девушки, – живо закончил его отец. – Но это не означает, что ты должен бросаться очертя голову в брак с неподходящей перспективой. Как только твое зрение восстановится, и ты вернешься в Лондон, ты сможешь снять ей удобную квартиру где–нибудь около своего городского дома и сделать ее своей любовницей, если тебе этого захочется.

Лицо Габриэля потемнело, но прежде, чем он смог ответить, в столовую суетливо вбежала миссис Филпот.

– Извините, милорд, но я нигде не могу ее найти. Никто ее не видел. Но я нашла в ее комнате вот эту записку. – Ее голос снизился почти до шепота, заставляя всех присутствующих задаться вопросом, только ли записку она нашла. – У нее на подушке.

– Прочитайте ее, – приказал Габриэль, нащупывая рядом с собой ближайший свободный стул.

Когда он опустился на него, миссис Филпот передала записку Беквиту.

Дворецкий неохотно развернул обычный лист писчей бумаги, его пухлые ручки заметно дрожали.

– «Мой дорогой лорд Шеффилд, – прочитал он. – Я всегда говорила Вам, что наступит день, когда Вы больше не будете во мне нуждаться. Я знаю, что Вы – человек чести, но я никогда бы не стала ждать, что Вы исполните свои обещания, данные в пылу…» – Беквит заколебался, бросив на родственников Габриэля мучительный взгляд.

– Продолжай, – сказал Габриэль, его глаза были потемневшими и безжизненными.

– «Я никогда не стала бы ждать, что Вы исполните свои обещания, данные в пылу страсти. Этот огонь горит слишком ярко и ослепляет даже тех, кто в состоянии видеть. Совсем скоро Вы вернете себе зрение – и вашу жизнь. Жизнь, в которой для меня не может быть места. Я прошу Вас не судить обо мне слишком строго. Возможно, где–нибудь в глубине своего сердца, Вы сможете вспоминать обо мне с нежностью, так, как буду вспоминать Вас я – Ваша… Саманта».

Когда Беквит стал сворачивать записку, миссис Филпот придвинулась к нему поближе, ее дрожащие пальцы нащупали его рукав. По щекам Гонории открыто текли слезы, и даже Юджиния была вынуждена приложить салфетку к кончику носа.

– Ты был прав, не так ли? – мягко сказала мать Габриэля, опуская чашку на стол. – Она была очень необычной девушкой.

Его отец вздохнул.

– Мне жаль, парень, но ты же понимаешь, что это к лучшему.

Не говоря ни слова, Габриэль встал и направился к двери, тростью ощупывая путь перед собой.