Александр Верт - Россия в войне 1941-1945

• Название: Россия в войне 1941-1945
• Автор: Александр Верт
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-203-01911-8

Корреспондент газеты «Санди таймс» и радиокомпании ВВС (Би-би-си) А. Верт находился в СССР с июля 1941 по 1946 год, а потом по собственным впечатлениям, документам и другим первоисточникам написал эту, по его словам, «человеческую историю». Впервые книга вышла в США в 1964 г., затем в Англии, Франции, ФРГ и других странах. Как там считали, она «открыла глаза» западным читателям на подлинные события, происходившие на Восточном фронте и в России. «Я делал все, что было в моих силах, чтобы рассказать Западу о военных усилиях советского народа», - отмечал Верт, имея в виду свою корреспондентскую деятельность. Эти слова можно отнести и к его книге.

На русском языке она выходила в 1967 г, небольшим тиражом и с того времени не переиздавалась, стала библиографической редкостью.

Авторизованный перевод с английского.

---

В книге о советско-германской войне 1941 - 1945 гг. преступлениям и зверствам немцев на огромной оккупированной ими территории за период с 1941 по 1944 г., казалось бы, должно быть отведено весьма большое место. Однако, если этот вопрос рассматривать детально, возникает опасность разрастания объема книги до слишком больших размеров.

Вопрос этот действительно огромен. На Нюрнбергском процессе, в частности, при рассмотрении отобранных для разбирательства преступлений и зверств немцев имели место многочисленные повторения, но рассмотрение это было отнюдь не исчерпывающим. И даже эти «отобранные» преступления из тех, которые немцы совершили в Советском Союзе, заняли значительную часть двадцати двух томов материалов процесса. Не может быть и речи о том, чтобы попытаться здесь хотя бы кратко суммировать выводы Нюрнбергского процесса, не говоря уже о других процессах над военными преступниками. И если мы перечисляем здесь основные категории немецких злодеяний, то делаем это просто ради обобщения тех многочисленных примеров поведения немцев в СССР и в Польше, которые мы приводили в ходе нашего рассказа. В той мере, в какой эти преступления вообще можно было как-то классифицировать, в Нюрнберге их подразделили на следующие категории:

1. В основе отношения немцев к русским лежала общая «философия» о «недочеловеках». Эту философию иллюстрируют инструкции фельдмаршала фон Рейхенау о поведении немецкой армии в 1941 г. на территории Советского Союза или знаменитая речь Гиммлера в Познани, когда он сказал: «Погибнут или нет от истощения или создании противотанкового рва 10 тысяч русских баб, интересует меня лишь в том отношении, готовы ли для Германии противотанковые рвы». Далее, имеются «реалистические» высказывания Гитлера, Геринга и других о том, что Германию не волнует, что 30 млн. русских может умереть от голода в самое ближайшее время и что немцы не считают своей заботой кормить население или военнопленных. В результате такой политики миллионы мирных жителей погибли, особенно в первые два года войны. Хотя некоторые нацисты, вроде Розенберга, делали различие между русскими - архиврагами - и украинцами и другими национальностями, которые должны были превратиться в своего рода подопечных рейха, такие люди, как Эрих Кох, рейхскомиссар Украины, совершенно не признавали подобных различий; Кох управлял Украиной согласно обычному для нацистов подходу с позиций «философии» о «недочеловеках».

2. Издавались специальные приказы, вроде приказа о комиссарах, предписывавшего с комиссарами (а фактически с каждым, кто признан коммунистом, евреем или вообще подозрительным лицом) не обращаться как с военнопленными, а просто расстреливать их. Некоторые немецкие генералы после войны пытались ссылаться на то, что этот приказ в основном носил-де «теоретический» характер, поскольку не применялся германской армией. Подобные утверждения сильно искажают истинное положение вещей или являются просто уверткой, поскольку, как правило, «комиссаров», забирали гиммлеровские отряды СД, прежде чем военнопленных отправляли в лагеря, находившиеся в ведении армии. Другой приказ, под названием «Кугель» (то есть «Пуля»), неукоснительно применявшийся к русским, предписывал расстреливать каждого военнопленного, который пытался бежать или подозревался в ведении какой-либо тайной деятельности в лагере.

3. В Германию было вывезено почти 3 млн. русских, белорусов и особенно много украинцев для использования в качестве черной рабочей силы. С ними обращались гораздо хуже, чем с гражданами других стран, находившимися в Германии на принудительных работах.

4. На оккупированной территории немцы без разбору расстреливали заложников и подозрительных» лиц, то есть людей, которые могли быть каким-то образом связаны с партизанским движением или советским подпольем. На территории Российской Федерации и Белоруссии многочисленные деревни сжигались дотла, а их жители, в том числе женщины и дети, просто уничтожались. Как часто отмечалось, в Советском Союзе был не один Орадур и не одно Лидице, а сотни. Во всех оккупированных советских городах - больших и малых - имелись органы гестапо, изощрявшиеся в зверствах и подвергавшие пыткам советских людей. Тюрьмы повсюду были переполнены. Прежде чем уйти, немцы обычно поголовно уничтожали всех заключенных.

5. Имела место характерная для немцев практика уничтожения еврейского населения. Истреблением евреев занимались главным образом подчиненные Гиммлеру специальные эйнзатцкоманды. Фактически все немецкие генералы утверждали после войны, что «никогда» не слышали о подобных массовых убийствах, хотя эти убийства часто происходили у них под самым носом. Истребление евреев проводилось в широких масштабах. Так, в Бабьем Яру близ Киева было убито около 100 тыс. евреев - мужчин, женщин и детей. Мы не говорим уже о бесчисленном множестве других городов, начиная с Краснодара на юге, где в душегубках погибло 7 тысяч человек, или Керчи в Крыму, где русские впервые обнаружили сотни трупов евреев и военнопленных, и кончая Таллином в Эстонии, на севере. Взять, к примеру, Таллин, который я видел сам: в расположенном поблизости от него местечке Клооге я видел обгоревшие останки 2 тыс. евреев, привезенных из Вильнюса и других мест, расстрелянных и затем сожженных на больших кострах, сложить и разжечь которые заставили их самих.

Поскольку Красная Армия приближалась, небольшому числу евреев удалось избежать массовой расправы, организованной СД, и они рассказали эту историю со всеми подробностями. Я особенно запомнил рассказ одного из уцелевших евреев: «добрый» немец из СД, стараясь успокоить плачущего ребенка, говорил ему: «Не плачь, маленький. Скоро смерть придет»[180].

Мы не говорим здесь об огромных лагерях смерти, вроде Освенцима, Майданека и многих других, где миллионы евреев (в том числе большое число евреев из СССР) были истреблены в газовых камерах, расстреляны и убиты другими способами[181].

6. Крупнейшим преступлением немцев после истребления евреев в Европе - их погибло б млн. от рук немцев (потребовалось гораздо больше, чем просто горстка «плохих» немцев, чтобы провести эту «работу»), - несомненно, является уничтожение голодом и другими способами, пожалуй, до 3 млн. советских военнопленных. Многие из них были расстреляны, многие умерли в концлагерях на поздних стадиях войны (особенно в Маутхаузене), некоторых даже использовали в качестве объектов для вивисекции и других «научных» экспериментов. Доказательств этого преступления так много и они столь убедительны, что можно просто наугад взять отдельные факты.

Так, в начале 1942 г. Розенберг писал Кейтелю о скандальном положении: из 3 млн. 600 тыс. советских военнопленных лишь несколько сот тысяч в состоянии работать, настолько ужасны условия, в которых они содержатся.

Отголоски презрительного отношения к советским военнопленным как к «недочеловекам» встречаются даже в недавних немецких книгах, например в таком отвратительном романе, как «Дорога на Сталинград» Бенно Цизера[182]:

«Русские были совершенно обессилены. Они едва держались на ногах, не говоря уже о том, что не могли совершать те физические усилия, которые от них требовались… Среди них были и совсем еще дети и пожилые бородачи, годящиеся им в деды… Это были человеческие существа, в которых не осталось ничего человеческого…»

И далее:

«Когда мы [кидали им дохлую собаку], разыгрывалась сцена, от которой могло стошнить. Вопя как сумасшедшие, русские набрасывались на собаку и прямо руками раздирали ее на куски… Кишки они запихивали себе в карманы - нечто вроде неприкосновенного запаса».

Просто тошнит, когда цитируешь такие вещи. И мы знаем по бесчисленным другим свидетельствам, что именно таково было положение сотен тысяч и даже миллионов советских военнопленных, особенно до Сталинградской битвы.

Один венгерский офицер, танкист, писал вскоре после войны:

«Мы стояли в Ровно. Однажды утром, проснувшись, я услышал, как тысячи собак воют где-то вдалеке… Я позвал ординарца и спросил: «Шандор, что это за стоны и вой?» Он ответил: «Неподалеку находится огромная масса русских военнопленных, которых держат под открытым небом. Их, должно быть, 80 тысяч. Они стонут потому, что умирают от голода».

Я пошел посмотреть. За колючей проволокой находились десятки тысяч русских военнопленных. Многие были при последнем издыхании. Мало кто из них мог держаться на ногах. Лица их высохли, глаза глубоко запали. Каждый день умирали сотни, и те, у кого еще оставались силы, сваливали их в огромную яму»[183].

Помимо того, что военнопленных специально морили голодом, их также массами убивали. Важные доказательства на этот счет были представлены на Нюрнбергском процессе, например, Эрвином Лахузеном из абвера (разведки) адмирала Канариса. В частности, он рассказал о двух особо «приятных личностях», с которыми совещался, когда началась война против СССР. Одним из них был генерал Рейнеке, известный как «маленький Кейтель», - начальник общего управления, входящего в состав ОКБ; другой - обергруштенфюрер гестапо Мюллер,, начальник главного имперского управления безопасности. Мюллер «отвечал за проведение мероприятий, касавшихся русских военнопленных», то есть за их истребление[184].