Евгений Адлер - Земля и небо. Записки авиаконструктора

• Название: Земля и небо. Записки авиаконструктора
• Автор: Евгений Адлер
• Издательство: «Русское авиационное общество» (РУСАВИА)
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-900078-28-0

У Вас в руках книга воспоминаний. Её автор, Е.Г. Адлер — инженер, около 70 лет проработавший в ведущих авиационных конструкторских бюро нашей страны, был разработчиком ряда самолетов ОКБ А.С. Яковлева, участвовал в создании первых сверхзвуковых машин ОКБ П.О. Сухого. Воспоминания, содержащие множество интересных фактов, позволят читателю взглянуть на историю развития нашей авиации изнутри, понять механизмы формирования тех или иных технических решений, больше узнать о стиле работы известных авиационных конструкторов.

---

Подавая мне на подпись полетный лист подготовленного им самолета, здоровенный механик, фамилии которого я не запомнил, но лица, конечно, не забыл, небрежно бросил:

— Все в порядке, только керосиномеры не работают.

— Оба?[16]

— Да.

— Давай, подгони-ка сюда керосинозаправщик.

Как только из шлангов пошел в крыльевые баки керосин, стрелки керосиномеров стали отсчитывать литры.

«Кто он — дурак или вредитель?», — промелькнуло у меня в голове. — «Выпускает в полет самолет с одним небольшим заправленным фюзеляжным баком, которого хватит только на взлет и на один круг, а потом… катастрофа?»

— Уходи, — говорю я ему со зверским выражением лица. — Уходи отсюда, уезжай в Москву, доложишь своему начальнику, как сумеешь, что я тебя прогнал отсюда.

— Как так?

— Уходи немедленно, чтобы я тебя здесь больше не видел! А то сдам, куда следует.

Дозаправленный самолет осмотрел заново другой механик и благополучно выпустил в воздух.

Меня не покидало приподнятое настроение от всей этой кутерьмы. Серьезные разговоры причудливо перемежались с шутками. И вдруг, словно холодный душ: сидящий в кабине одного из самолетов военный летчик подполковник И. П. Полунин бросает мне в лицо:

— Вы вот тут хихикаете на старте, а выпускаете в полет неисправный самолет.

— Неисправный, говорите? Вылезайте! — мои глаза в эту минуту чуть не вылезли из орбит.

Пожилой подполковник, не ожидавший такого резкого отпора со стороны мальчишки, каким был я по сравнению с ним, не привыкший к неподчинению молодых, опешил и пошел на попятную.

— Да нет, этот самолет как будто в порядке, другие летчики жаловались на неисправности матчасти.

— Тогда нечего болтать: или вылезайте, или летите и пускай вам сопутствует удача, — проговорил я, уже успокаиваясь, ворчливым тоном.

Полетав в Жуковском самостоятельно на реактивных самолетах, военные летчики стали перебазироваться в Монино и Чкаловскую, где им предстояло слетаться на своих Як-15 тройками и отрепетировать проход колонной.

Почувствовав необходимость в присутствии сразу во всех трех местах, я выпросил у АэСа небольшой самолетик Як-10, на котором и стал поспевать всюду, к досаде Саладзе, которому тоже хотелось играть значительную роль.

Ранним утром мы с летчиком Федей Абрамовым вылетали с Центрального аэродрома, приземлялись в Жуковском, знакомились с ходом подготовки резервных Як-15, перелетали в Чкаловскую, где уже шли полеты тройками, выясняли неполадки и нужды по материальной части и, напоследок, садились в Монино, где базировалась меньшая часть военной группы.

Возвратившись на Центральный аэродром, я отправлялся на завод за техпомощью, а Абрамов готовился к полетам следующего дня.

В. Е. Саладзе, надеявшийся на получение Золотой звезды Героя соцтруда, почувствовал, что «жар-птица» ускользает из рук. Пользуясь своим Як-10, я поспевал повсюду, а он, на автомобиле, оказывался в хвосте событий.

— Слушай, — как-то говорит он мне, — я директор, а вы тут в Москве, будьте моим главным инженером.

— Владимир Еремеевич, у меня и без вас начальников хватает. Если нужен главный инженер — вызывайте из Тбилиси.

Это ему не понравилось. Переменив тактику, он обратился к Абрамову, бывшему транспортному летчику тбилисского завода:

— Федор Леонтьевич, по старой дружбе, сделай что-нибудь, ты сам знаешь что, чтобы Адлер хоть на время перестал всюду летать. Мотор заставь менять, или бак пусть потечет, или еще что-нибудь такое.

— И не думай, Владимир Еремеевич. Тут везде комитетчики нос суют, еще посадят.

Рассказывая мне об этом, Абрамов добавил:

— Ишь, налитый вином бурдюк, что придумал.

Неотлучно во всей суете принимал участие важный генерал Кувенев, начальник над всеми военпредами, аккредитованными при авиазаводах, по прозвищу «Генерал Стоп». Где бы что ни случилось, у него одна реакция — остановить постройку. Заводы садятся на мель, оставаясь без оплаты продукции.

Как-то раз я ему и говорю:

— Что-то мне непонятно, почему у вас к Якам и МиГам разный подход. Яки летают безотказно, особых претензий к ним нет, а о них молчат. МиГи идут туго, с утра до вечера неполадки и доработки, а их нет-нет да и похвалите.

— Як хорош, но он стоит на месте. МиГ плох, но он хорошеет.

Я пожалел, что Яковлев, не слышал этих слов. Генерал-то оказался прозорливым!

Но вот наступило, наконец, утро 7 ноября 1946 года. На трех подмосковных аэродромах застыли на взлетных полосах пятнадцать реактивных Як-15 и девять еще более быстроходных МиГ-9, не считая резервных, тоже готовых к полету. В кабинах сидят слетанные летчики, даже ракетные пистолеты заряжены зелеными ракетами.

…И вдруг туман. Надо же такому случиться, выдался довольно редкий в Москве полностью туманный день. Сенсационный военно-политический эффект, которого ожидали от этого воздушного спектакля, не удался. Парад, правда, все-таки состоялся спустя полгода, приуроченный к празднованию Первомая, но он опоздал, прошел вяло, хотя к этому времени успели подготовить побольше Як-15 и МиГ-9. Участники были, конечно, награждены, но не так щедро, как это могло быть сделано полгода назад.

Цена авторитета

Мне пришлось еще несколько раз побывать в Тбилиси, но эти поездки на серийный завод носили скорее туристический, чем деловой характер. Так, однажды, прилетев туда рейсовым самолетом «Аэрофлота» и проезжая мимо православной церкви с коническим куполом, не похожим на привычную всем «луковку», я попросил шофера остановиться. В церкви в этот час никого не было. Я из приличия поставил свечку и обошел богато убранные внутренние помещения вместе с любезным батюшкой, не без гордости показывавшим мне свой храм.

Через несколько дней до меня докатился слух, пущенный шофером директорской машины:

— Адлер-то, якобы неверующий, а каждый раз после полета ставит Богу свечку за благополучное прибытие.

Однажды в свободную минуту главный инженер Г. Н. Пивоваров предложил прокатиться с ним по городу. Прекрасно зная город, он провез меня по всем достопримечательностям Тбилиси. Я был в восторге.

— Какой красивый город!

— Если бы отсюда можно было выселить всех грузин, он стал бы еще лучше.

«Ну и ну», — подумал я. — «Слышал бы тебя Саладзе!».

Однако Пивоваров, караим по национальности, видимо, знал, что говорил. Еще работая в Саратове, он едва отвертелся от доноса с обвинением его во вредительстве: якобы он приказал ставить на Як-1 заведомо негодные моторы. Только благодаря толковому следователю, который все же проверил этот факт и выяснил, что моторы-то были без поршней, т. е. действительно макетные, пригодные только для примерочных работ, его выпустили на свободу. А здесь, в Тбилиси, недостатка в поклепах такого рода он явно не испытывал.

Саладзе тоже показывал мне достопримечательности, в частности знаменитые серные бани. Сам город получил свое название от источника, на котором до сих пор и стоят эти бани (Тбилиси в переводе — «теплый источник»). После всех процедур, которым меня подвергали вместе с директором в этих банях, действительно ног под собой не чуешь, кажется, что стал таким легким, что вот-вот взлетишь на воздух без крыльев.

Возвратившись окончательно в Москву, попадаюсь на глаза АэСу.

— Вы тут как раз кстати. Нужно срочно построить крупный десантный планер. Возьметесь?

— Так уж сразу. Что за планер?

— Сходите к Шехтеру, он в курсе. Потом зайдете ко мне.

Шехтер показал общий вид, сводную таблицу характеристик, рассказал о сути дела. Вызывает однажды Яковлева к себе Сталин, а там уже собрались приглашенные. А. Ф. Казанкин, начальник Воздушно-десантных войск (ВДВ), держит речь:

— Успешную высадку союзников в Нормандии и преодоление ими немецких укреплений, разрекламированных как Атлантический вал, удалось провести без больших потерь во многом благодаря широкому применению крупных десантных планеров. Ранее немцы тоже успешно проводили крупные десантные операции также при участии больших планеров. У нас же на вооружении имеются только небольшие: А-7 Антонова, да еще несколько других, конструкции Трошева, Грибовского, Цыбина с Колесниковым.

Тут в разговор вступил Сталин:

— Какие конструктора занимаются вашими планерами, таков и результат. Поручили бы это дело Ильюшину и Яковлеву — были бы с планерами.

— А разве можно?

— Не можно, а должно.

Все кончилось тем, что Ильюшину достался планер грузоподъемностью семь тонн, а Яковлеву — три тонны…

Не дождавшись моего прихода, Яковлев сам пожаловал к Шехтеру.

— Познакомились?

— Да, в основном.

— Ну как?

— Надо подумать.

Разобравшись поподробнее, узнал, что определяющим габариты кабины оказался грузовик ГАЗ-51. Фюзеляж получился очень широким и высоким, на крыше его разместилась кабина экипажа в составе двух пилотов, сидящих рядом, бок о бок.