Константин Гордиенко - Девушка под яблоней (Буймир - 2)

• Название: Девушка под яблоней (Буймир - 2)
• Автор: Константин Гордиенко
• Жанр: История

---

Бурный спор улегся сам собою, народ успокоился.

Комбайн, скашивая поле с трех сторон, брал не на всю косу, красноватое литое зерно сыпалось в бункер, в полову не попадало ни зернышка, ничто не тормозило работы комбайна, нигде не гнулось, не рвалось, не сыпалось. И на стерне не оставалось ни одного колоска.

Люди повеселели, невольно проникаясь добрым чувством к распорядительному директору. Один Тихон не мог успокоиться - уж очень его заело - и продолжал угрюмо коситься на девушку, поставившую-таки на своем.

Ромашок жаловался колхозникам: в МТС еще мало машин, еще недостаточно опытные кадры, и лето неблагоприятное, потому и затягивается уборочная. Да и машины надо еще совершенствовать, чем и занимаются сами механизаторы. Люди узнали любопытную новость: Сень в Куликах приспособил перед хедером дугу, которая приподымает колоски, ухитрился собрать и поваленный хлеб.

Ромашок подробно растолковал суть этого приспособления, начертил его на бумаге.

Родион Ржа тут же ухватился за эту мысль - он велит изготовить колхозной кузнице.

- Не лучше ли попросить Сеня? - посоветовал пастух.

День сплошных неудач выпал Тихону. Ну как тут не возьмет досада - не он придумал усовершенствование для комбайна, не на его долю, значит, выпадет и успех в МТС. Сень оказался в центре всеобщего внимания. А кое-кто, возможно, и жалеет, Текля-то уж наверняка: "Отчего не Сень собирает хлеб у нас?"

Романюк добавил, что затруднения перед МТС встают и потому, что "у вас, например, - он повернулся к Родиону, - ровное поле за Пслом скосили жатками, а полегшие хлеба отвели под комбайн".

Родион осклабился во весь рот, зашмыгал носом, объяснил, что сделал это, чтобы ускорить уборку урожая.

- Кто в этом сомневается, - ответил директор, не совсем поверив, впрочем, председателю.

И директор заговорил с Теклей и механизаторами о том, что им следует согласовывать свою работу, ведь совместно решают одну и ту же задачу вырастить богатый урожай.

- Об этом как раз и спор идет, - сказала Текля.

Пастух Савва внимательно слушал молодого директора, кивал головой и чуть не со слезами на глазах просил простить его - виноват он перед директором, погорячился. Романюк сердечно успокаивал пастуха - с кем не бывает. Редкий человек!

33

Ничего, собственно, и не произошло. Текля при луне стояла с Марком. Разговаривали о самых будничных делах - и оба не замечали, с какой готовностью и даже чем-то похожим на облегчение каждый торопится выложить свое, поделиться.

Сначала разговор не вязался, случайно встретились, остановились. Марко спросил некстати, почему ее не видно на гулянках, почему не слышно ее голоса в хоре, но тут же и спохватился: с обыкновенной, рядовой девушкой еще можно болтать о подобных пустяках, но не с Теклей же. Встретился с девушкой - и растерялся, то ли от неожиданности, то ли от волнения. Текля стояла под деревом, куталась в платок, печальная, бледная. Марко время от времени вскидывал на нее светившийся счастьем взгляд невзначай конечно, не пялил глаза, не рассматривал. И Текля тоже смотрела вбок, не хотела, должно быть, чтобы он задерживался на ней взглядом. Когда ей с девчатами гулять, да и девчата ли теперь у нее в голове? И молоденькой считать ее давно уж не пристало. Сказала это со смешком, однако, по-видимому, то, что было на душе. Текля держала щедро набитый зерном колос - с поля шла, водила пальцами вдоль остьев, любовалась. Подбадривала прогнанного с фермы хлопца, уверяла, что скоро его судьба повернется совсем по-другому.

А у нее самой?

Марко усмехнулся. Бывает, человек так привыкнет к невзгодам, которые сыплются на него, так сживется с ними, что и не ощущает особой потребности в удачах.

Слова эти наполнили горечью сердце девушки. Текля задумалась и, сдержанно вздохнув, с упреком сказала - отвернулся он от друзей.

Марко смутился. Девушка словно проникла в самые тайники его души. Легко ли ему в беде искать друзей, когда их и в лучшие времена было не густо? Текля разве не чуждается своих подруг? Сказал и спохватился сколько ненужных слов сорвалось с языка! Что-то не в меру разговорился. С чего бы?

И не о том душа болит, что прогнали. И совсем не о том, что столько труда вложил, а кто-то получит за это похвалу. А о том, что все, чего мы достигли, прахом пойдет!

- Загубят, размотают ферму. Саньке лишь бы молока надоить, а чтобы здорового теленка корова выносила - об этом ей заботы мало. Ей все равно она и прелый корм сунет в стойло, из лужи напоит и под живот корове ногой поддаст. У Самарянки молока прорва... Но слабовата на ноги. "Вставай!" говорю. Встала. Как-то покричал я на нее. Смотрю - плачет. Слезы в ясли капают. "Или тебе безразлично, - говорю Саньке, - что мертвый теленок родится, ногою корову бьешь?"

Марко озабоченно рассказывал, и Текля внимательно, испытывая доброе чувство, прислушивалась к его словам, смотрела в его грустные глаза.

Право же, ничего такого не было. Встретились случайно. И разговор шел о самых заурядных вещах.

И совершенно неизвестно, почему Марко возвращался с окрыленной душой. "Сидит голубь на дубочке..." Все вокруг, весь мир, казалось, изменился, предстал в радужном свете. Не в такие ли минуты зарождается в обиженной душе полнозвучная песня, не разберешь - тревожная, радостная, печальная ли?.. "А голубка на ветке..."

Расходятся протяжные, хватающие за душу волны, человек не чувствует собственного тела, словно парит в безвоздушном пространстве. Разливается истома, все как бы плывет во сне, в забытьи.

Неужели конец всем бедам и напастям? Неужели и ему выпало счастье? Любовь... вздохи... Конечно, Марко на этот счет неопытен, не то что Тихон, и, однако, как свободно он держался с ней! Может, и некстати какое слово вылетело - это все от растерянности, не знал, как удобнее выразиться, показать, что он готов для нее на все... или, может, промолчать... Но молчать тоже было не совсем удобно.

И девушка, видимо, мучилась своим опрометчивым поступком. Возможно, хотела душу отвести, а Марко не дал ей высказать всего, что наболело. Не то чтобы он бесчувственный был - просто не хотел, чтобы она взяла на себя эту муку.

"Труженица моя дорогая", - произнес он, конечно мысленно, вложив в слова всю нежность. Разве решится он произнести это громко? В такой момент обидеть гордую, впечатлительную девушку? А может, теперь-то как раз самая пора признаться в своем чувстве? Сложная штука эта любовь. В самом деле, зачем скрывать, что он всем существом своим тянется к ней? В другой раз, если встретятся, он непременно скажет. Смелости не хватит, что ли?

Правда, всего лишь и было, что Текля улыбнулась ему, но порой одной приветливой улыбки достаточно бывает, чтобы счастье засияло человеку, чтобы заиграл всеми красками день и развеял тоску, пробудил дремавшее, невнятное, куда-то зовущее чувство, - и вот уже человек стремится сделать нечто необыкновенное, прославить то ли себя, то ли весь мир.

А пока что Марку кидать и кидать вилами навоз на телегу. Ну да еще узнают, на что он способен и как повернется его судьба завтра. Что за прелесть, просто чудо - девичья улыбка!

...Поняла, слова осуждающего не сказала.

- Сбить с толку человека, унизить, не дать подняться на ноги - вот чего домогаются наши недруги.

- И за что взъелись? Ведь мы же правду говорим?

- Как раз потому и взъелись...

Текля уговаривала Марка не падать духом. Знала, что он крепкого характера. Здоровая натура. Так и сказала. Марку даже неловко было слушать. И зачем он из-за нее в драку полез? Нечего скрывать, отнекиваться - ей все рассказали. Напрасно Марко уверял ее, что подрался с Тихоном из-за того, что тот обидел его лично. Не поверила. И без того хватит с нее пересудов, по всему селу толки. Чуть не со слезами укоряла, надрывала Марку сердце, и он не знал, что ему делать - не то прижать девушку к своей груди, утешить, не то вместе с ней заплакать? Тихон наверняка бы не растерялся, не стал бы терзаться, знал бы, как поступить.

Пойдут ли на ум Текле поцелуи, объятия, вздохи, когда на сердце тоска? Постоять, поговорить с ней, услышать чистый голос, заглянуть в печальные глаза... Да хоть и не заглядывать, а лишь чувствовать ее, такую милую, рядом - и то голова кружится от счастья.

Начали с телят, а свели совсем на другое. И не заметили, когда перешли на душевный разговор. Не простое это дело - узнать характер человека, тем более человека неуравновешенного или неискреннего. Марку не нужно объяснять, кого Текля имеет в виду. Ошиблась в хлопце, и это жестоко ударило ее, горько было разочарование.

Что мог Марко сказать? Он повторял правильные, хоть и далеко не новые вещи - о том, что молодежь нынче не подневольна, молодая семья создается не по принуждению, как в старое время, что молодежь сейчас независима, вольна выбирать, - и это огромное счастье для нее.

Едва ли можно было надеяться, чтоб эти привычные истины могли дать успокоение мятущейся девичьей душе.