Константин Гордиенко - Девушка под яблоней (Буймир - 2)

• Название: Девушка под яблоней (Буймир - 2)
• Автор: Константин Гордиенко
• Жанр: История

---

Марку ли не знать, за что его прогнали с молотилки!

Дорош кума, свата ставит к молотилке, и хоть тут все семьдесят семь сторожей присматривай - бригадир даст посильнее ветер на молотилке, и зерно пойдет в полову. В полове припрячут зерно. На решете полно этой половы, спадать зерну некуда, вот оно и идет в полову. Или, скажем, соломотряс забился - опять-таки зерно сыплется в полову, в солому. Колоски попадают в отходы, мелко перебитую солому.

Мог ли Марко спокойно глядеть на это? Само собой разумеется, он во всеуслышание высказывал свое возмущение:

- Дорош укрывает от государства зерно! Прячет в полове.

Пристало ли бригадиру слушать такие речи?

- У молотилки ты мне не нужен, - сказал Дорош Марку. - Ишь надумал учить уму-разуму людей, которым своего опыта, слава богу, девать некуда.

В беседах с Марком колхозники не скрывают недовольства бригадиром. Одно горе - Дороша сам председатель с завхозом покрывают. Понаставили везде своих прихвостней. А чуть кто непокорный - гонят взашей.

Дорошиха вон... румянец во всю щеку... что помидор. Сердцем, говорит, больная, на уборку не ходит, а огород свой полет; как гребанет - что твой плуг, даже земля гудит. Бычка зарезали, кабана закололи, и второй уже трясет салом, за пять месяцев - пять пудов сала на кабане нарастила. Два огорода прополоть надо, за двумя коровами присмотреть. Телята, поросята, гуси, куры... Когда же там в поле ходить? А тут вишни, яблоки поспевают, овощь всякая, так бригадир не только в воскресенье, а и среди недели наряжает подводу, жене на базар съездить; когда уж там на уборку успеть "невры".

И надо сказать, почему-то этой загадочной хворью - "неврами" - болеют исключительно жены начальников.

Недружно жил Марко с бригадиром, потому и прогнали его с молотилки, поставили навоз возить. Так он и тут впал в немилость - за злой язык и невыносимый характер.

Из-за уборки Родиону еще раз пришлось сцепиться - теперь уже с Мусием Завирюхой.

Вырвав с корнем пучок стерни, Мусий Завирюха совал его Родиону под нос:

- Пропаши слегка стерню, микроорганизмы развиваются, вон на корешках синеет голубизна - азот.

Но Родион Ржа, как ни приглядывался к корешкам, сколько ни вертел их перед глазами, ничего не увидал. Ей-же-ей, выдумывает разную чушь Мусий Завирюха.

- Успеется еще... Мне пасти скот надо, - отвечал председатель.

- Августовская зябь самая сильная, - убеждал Мусий Завирюха, - лущить стерню полагается сразу после косовицы, пока еще не испарились азотные, фосфорные вещества на корешках.

- Да что ты мне все лекции читаешь? - напустился Родион на Мусия Завирюху. - Набрался от академиков всякой грамоты и теперь голову морочишь? Тебе известно, что на лугу трава выгорела?

Так они ни до чего и не договорились.

31

Сквозь сосновые ветки мерцали звезды. Раскинувшись на траве, Санька мечтательно прислушивалась, как стрекотала темнота вокруг. Томно разглядывала сверкающее кружево. Воздух напоен ароматами - грудь распирало от пьянящего запаха чабреца, нагретой смолки.

Санька потягивалась всем своим крепким телом. Родион так и млел, припадая к литой, прохладной руке. От Родиона несло винным перегаром, девушка лениво сопротивлялась, то вскидывала руками, то сгибала их в локте, и тогда руки казались еще полнее. Роскошные, обольстительные, белые, они мутили разум. "Точно ее в молоке купали", - восхищался Родион Санькой. Каких только чар не навеет терпкая летняя ночь! От Псла потянуло прохладой, запахло укропом, коноплями...

В забытьи тянулись друг к другу, всласть тешились. Родион обеспамятел от счастья. Отдались любви без оглядки, наперекор всему свету, не посчитались с толками и пересудами. И теперь довольны, что столь решительно и беспощадно расправились со своими врагами. И сколько еще таких деньков, полных любовных утех, выпадет на их долю!

Мир и любовь царили сейчас меж ними. Санька уже не досаждала ему попреками, теперь сама искала встреч наедине: убедилась - председатель пустых обещаний не дает, хозяин своему слову. Сбылись все мечты и надежды, все, что сулил ей председатель, - в бараний рог скрутил ее врагов, оттого дивчина и одаряет Родиона ласками, да такими, что у него все нутро замирает.

Все сбывается, как того желает Родион, а кто посмеет стать ему поперек дороги, того в порошок сотрет! На муку перемелет! В этих словах звучала сила, и они будоражили Саньку, ее так и тянуло к Родиону - вот таким она хотела бы видеть его всегда! И Санька всем телом приникала к нему, любовалась во тьме его лицом, которому пышные усы придавали особенно мужественный вид.

- Марка бросили на навоз! - потешался Родион над незадачливыми своими противниками.

Саньку распирала злая радость:

- Теклю бы еще выставить.

Родиону теперь все можно, слово председателя - закон, скоро прогонят и Теклю, да еще и с треском, чтобы на веки вечные запомнила, к чему приводят непокорство и своеволие. И другим чтобы заказала. Чересчур зазналась. "Всех Павлюковых прихвостней скоро разгоним", - уверяет Родион свою ненаглядную подругу, чтобы сделать ей приятное. Для Родиона нет ничего невозможного, стоит только ей пожелать.

У Саньки кровь взыграла. Она почувствовала, какое это счастье - иметь возлюбленного, у которого власть в руках. Санька с кем попало не станет водиться. Уже давно въелась ей в печенки эта Текля. Да разве ей одной? Во всем селе противней Текли не найдешь. Резка, задириста, не смолчит - кто бы там ни был, не стерпит. Любого отчитает, осрамит при всем честном народе. Мало ли натерпелась от нее? В бригаде, в поле распоряжается, добилась богатых урожаев, ей почет, ей уважение. Собрала всех, кто горой за нее стоит, и, чего доброго, в Москву еще попадет. Тогда нам не жить!

Родион только посмеивается над ее страхами: а мы где будем? Что они могут поделать без Родиона? Разве Санька сама не видит? Станет ли кто брать под сомнение слово председателя - ведь от него зависит судьба любого колхозника.

Родион сжимает налитые девичьи плечи. Теперь ее воля - кто посмеет стать наперекор, кому под силу тягаться с Родионом? Одолела недругов. Под надежной защитой, теперь никто не посмеет сказать про нее дурное. А председатель на что? Санька забрала себе самых удойных коров, плывут трудодни, а с ними и молоко. Может, еще на выставку пошлет, человеком сделает. Прославится его Санька, получит грамоту, при деньгах окажется и, как знать, не станет ли чураться тогда Родиона?

И не понять - шутит он или в тревоге сказал.

Санька клянется Родиону - коли все сбудется, как он говорит, то и сказать невозможно, какими утехами она одарит его.

Чудесные денечки им на долю выпали.

Родион щедро сыпал заманчивыми обещаниями, подслащивая их нежностями: станет Санька во главе фермы, разгонит всех неугодных ей людей, наберет послушных да покорных.

- А Павлюк? - не умещалось в голове Саньки. Ведь не кто другой, как он, вечно был им помехой.

Родион закатился хохотом. Павлюк? Павлюк не так давно сунулся было в райцентр с жалобой на Родиона, так Урущак его из кабинета выгнал!

Санька так вся и засияла - везде наши люди сидят.

Урущак - наш человек, при всех, не стесняясь, осрамил Павлюка! Пригрозил, что притянет к ответу за клевету на честных тружеников.

Санька уверена, что ей уже ничто не угрожает и угрожать не может. За надежным укрытием - могучей председателевой спиной - Санька чувствовала себя как за каменной стеной. Родион подрежет крылья всем их ненавистникам. Всех непокорных приберут к рукам. Будут как Марко, которого прогнали с фермы, поставили на навоз: махай себе, паренек, вилами, ты теперь для нас ничто! Как хотим, так и помыкаем! Не суйся куда не следует, это тебе наука - чтобы не привязывался, не брехал на Родиона.

Цветет девка от всех этих соблазнительных картин, которыми так и сыплет председатель. Родион все может.

Санька благосклонно принимала ласки председателя. Целует председатель, не кто-нибудь. Один поцелуй - и поросенок. Голубит, нежит Саньку председатель, бунтует у девки кровь, по телу расходится истома.

Санька теперь никому не станет подчиняться, наоборот, ей все будут угождать, стелиться перед нею, а кто не покорится - того к черту. Кого обласкает, уважит, а кого накажет. Прежде всего выгонит Мавру, от которой житья нет. Да и мало ли какие еще золотые горы ждут ее, если она будет благосклонно принимать ухаживания председателя!

- Я тебе дам жисть хорошую. (Хмельное дыхание кружит голову Саньке.) Я тебе сена дам, дров привезу, и в кооперации что будет - перепадет тебе. Все в наших руках. Я тебе машиной лесу привезу и хату подсоблю поставить, дам тесу и плотников, если отделишься от семьи.

И Родион прильнул к девушке - голуба моя. А захочет Санька, он ее как хозяйку в свою хату приведет, будет распоряжаться, хозяйничать. Вдвоем будут порядком заправлять.

- А дети? - с присущей ей трезвостью поинтересовалась Санька.

С Родиона разом хмель сошел. Опомнился. С поразительной ясностью встала перед ним будничная действительность. Словно пробудился от волшебного сна. Так оно всегда и бывает: мечтаешь, мечтаешь, а какая-нибудь непредвиденная пустяковина вмиг развеет соблазнительное марево. Рассеялся туман, досадные будни стеной встали.