Константин Гордиенко - Девушка под яблоней (Буймир - 2)

• Название: Девушка под яблоней (Буймир - 2)
• Автор: Константин Гордиенко
• Жанр: История

---

Диво-дивное! Для кого все это гулянье, веселье, кому почет и слава? Нет, такого еще не бывало. Тихон скучал. На все село вроде другого такого нет по части веселья, первый затейник, а за столом никто и не вспомнил о нем, никому он не понадобился, будто и нет его на свете. И Санька, видно, не лучше чувствовала себя, туча тучей сидела за столом.

Марко набрался смелости - спрашивает имя девушки из "Зеленого поля". Оказалось, они где-то уже виделись. Долго припоминали, так и не вспомнили, где это было. Разве на конференции? Может, кое-кому и бросилось в глаза, как приветлива с Марком дивчина. Текля, наверное, обратила внимание.

Тихон зевал во весь рот - ночные гулянки брали свое. Обступили Марка румяные доярки. И Марко, словно испокон веку набалован девичьим вниманием, удивительно непринужденно держится, шутит, развлекает девчат, доярки заразительно смеются, цветущие, пышногрудые, оторваться не могут от парня. И чем только Марко их привлекает? Неужели своими рассказами о том, как он выпаивает телят да доит коров, чтобы, боже упаси, не повредить у них молочные железы, да о том еще разве, как шагнет вперед ферма, когда они введут механическую дойку. Эх ты, доля моя, доля! Радиатор упал в карбюратор!

Тихону тоже захотелось свое слово сказать, но Мусий Завирюха как крикнет на него:

- Молчи! Ты в какую эпоху родился?

А что Марко с учеными запанибрата, это ничего.

И Тихон удумал штуку. Подсев к Марку запросто, по-приятельски предложил вместе выпить. Марку, ясное дело, не хочется оскандалиться перед девчатами. Не долго думая, он опрокидывает красивым жестом стакан и обводит всех таким ясным взглядом, что нельзя не видеть, что за молодец этот Марко! Поневоле придется девушкам изменить свое мнение о Марке, будто он робкий, нерешительный хлопец. И собой ничего, и толковый. Нет, не уступит он Тихону. Исстари так заведено: коли танцуешь с девушкой да запыхаешься, не докружишь, оставишь, а музыка еще продолжает играть позор! Вышел косить, хоть одного взмаха не дотянул, задохнулся, бросил позор! Пить начнешь, опьянеешь, из компании выпал - опять позор! И напрасно Сень, приятель Марка, предостерегает его, чтоб знал меру, - Марко и слушать не хочет, отстраняет докучливого хлопца.

Право, не такой уж он вредный, этот сорвиголова Тихон. Хоть нынче и на нет сходит прославленное парубоцкое молодечество на селе, но за Тихоном оно еще водится... Марко не станет это раздувать, он не прочь посидеть с Тихоном в компании. К ним присоединился счетовод Панько Цвиркун. Завязался душевный разговор. И чего это сегодня в глазах Марка все радужно сияет? И парни, девчата так приветливо ему улыбаются.

Тихон спрашивает:

- Ты был, когда к нам прилетал на воздушном флоте Цыбинога?.. Почему у нас конопля не родит? Как летят журавли?

- Спасибо, - отвечает растроганный Марко, - вижу, понимаешь ты меня как человека...

На мгновение Марко поймал на себе укоризненный взгляд Марии, той самой девушки из колхоза "Зеленое поле", лицо которой напоминало георгин. С чего это она вдруг погрустнела?

И снова замелькали румяные лица, цветные платки, черные брови, в помутневших глазах Марка все вокруг заиграло чудными красками. И он смело, с этаким разудалым видом обнял какую-то девушку. Текля, одиноко сидевшая на другом конце стола, строго посмотрела на Марка. И взгляд ее осуждающих глаз, хотя Марко и был в приятном, розовом хмелю, поразил его в самое сердце. Неужто ему и повеселиться нельзя? Гуляка он, пьяница, что ли? Не так часто это с ним случается. А Текля суровеет, хмурится, чуть заметно покачивает головой, как бы дает понять Марку - непристойно ведет себя.

Вдруг Санька, весь вечер не знавшая, куда себя девать, тоже подсаживается к Марку, увивается, любезничает со своим, стародавним недругом, угощает, воркует. Марко так и тает, жаль становится ему незадачливую доярку, рад бы даже помочь ей - но как? И чего это все так приветливы с ним сегодня?

А у Саньки так и кипит все внутри, терзают ее застольные разговоры. Ученые осаждают Мавру, расспрашивают, девчата липнут к Марку, остальные знатные гости наперебой засыпают вопросами Павлюка, изучают его опыт. Передовики!.. Поучают!.. Одну Саньку никто не хочет замечать - ее звено не показательно по удою. В пору сквозь землю провалиться от стыда.

Санька кидает на Родиона злые взгляды, не сдержал он своего обещания, а она-то ожидала, надеялась... Другим достанутся все почести, все выгоды: грамоты и премии.

Вдобавок ко всему и Родион сидит как сыч. Тихон ушел в какие-то свои мысли. Не замечает, что кругом него шум, веселье, песни. И, конечно, от девчат не ускользнула необычность сегодняшнего настроения Тихона! Что с ним такое, что его мучает? Текля, бесспорно, не могла не заметить, что Тихон не в себе.

Ну, а о Родионе и говорить нечего. Все понимают, что положение его незавидное. Словно Родион здесь второстепенная фигура, а не глава всему делу. Родион невольно отводит глаза от любезных своих соседок Татьяны и Соломии, что сидят напротив, даже не пытается развлечь их, не до того.

Кумушкам гулянье не по нутру. Куда и разговорчивость девалась! Никто за ними не ухаживает. А, подумать хорошенько, чем действительно могли они привлечь к себе внимание? На ферме отличились? Или отмечены на конференциях? Вся их забота - о своей усадьбе. И кумушки, вздыхая, перешептывались. Эх, нет гостей из Лебедина, с теми не заскучали бы!

Особенно приятно вспомнить бравого усача, заведующего райзу Урущака. Представительный мужчина, душа общества, Соломия с Татьяной от Урущака без ума, да и сам он неравнодушен к женскому полу. Веселый, разговорчивый, остроумный.

Варвара Снежко в богато расшитой блузке говорит что-то и показывает Мавре глазами на поскучневших соседок. Варвару каравай заставили печь, а Татьяна, жена кладовщика, аплодисменты за него сорвала - возила каравай в Лебедин на конференцию, приветствовала представителей райцентра. "А разве ты пекла, ты месила?.."

Спасибо, Панько Цвиркун поднял настроение. Незаметные прикосновения пальцев к баяну - и баян захлебывается весельем, горячит кровь. Теперь и для Панька время пришло: все жилочки заиграли у девчат и парней.

Марко выходит за-за стола, расправляет плечи, взмахивает руками, земля под ним шатается, видный, ловкий парень и до чего бойкий, девчат приглашает по выбору, и каждая охотно идет танцевать с ним. Только не разберешь - он ли кружит дивчину из "Зеленого поля" или она его поддерживает, чтобы не свалился в траву? Одну Теклю почему-то не осмеливается пригласить на танец.

Да и кому придет в голову приглашать ее, выводить на круг? Было время - без нее не обходились ни песни, ни танцы. А сейчас в накинутой на плечи неразлучной пестрой шали, прикрывающей ее располневший стан, сидит она в тоскливом одиночестве за столом.

- Пой, Текля, - обращается Галя к подруге.

- Что-то не поется, - отвечает Текля.

Подруге понятно: не до песен оскорбленной девушке.

Между пожилыми людьми завязался общий разговор. За музыкой и песнями не разобрать было, о чем шла речь, долетали лишь отдельные слова. Увлеченный беседой, пастух не замечал окружающего веселья. Савва рассказывал гостям о том, как Устин Павлюк выводил село из отсталых в передовые, какие преодолевали они при этом трудности, как заводили сад, ферму, как иногда драматическое искусство помогало выбираться из прорыва. Вспомнил мимоходом Петра Первого, как дрался со шведом. Гости слушали его с явным удовольствием, а он, колотя себя в грудь ("Увлекаюсь драматическим искусством!"), вспомнил, как воодушевляла "Наталка Полтавка" людей во время сева и пахоты.

На столе лоснились румяные яблоки, еще прошлогодние, и Мусий Завирюха приглашал:

- Кушайте, это все из нашего сада... мичуринские... Устин Павлюк, еще когда был председателем, сад развел...

А нынче, при Родионе, что ж, не растут деревья? Хоть бы словом обмолвился, старая лиса, о Родионе - что-де теперь он председателем в Буймире.

Мусий Завирюха, потеряв чувство меры, заговорил о своих подвигах, и, удивительное дело, гости не прерывают, слушают его.

- Я еще при царе пел "Дубинушку"! - шумел он. - Когда еще кругом жандармы шатались.

Потом перемахнул во времена гражданской войны, рассказал, как бился с петлюровцами. Их одевали в кожухи, кормили рисом - продажные черти.

- А мы, голодные, ободранные, наступаем по снегу. Правдой победили! Я по доброй воле шел - а петлюровец что? Петлюровца Харитоненко покупал!

Честь и хвала русским братам - помогли нам избавиться от извечных врагов!

Когда же речь зашла о коммунизме, Мусий Завирюха открыто заявил полным голосом, чтобы все слышали:

- Разве с Селивоном до коммунизма дойдешь?

А заодно небось метил и в председателя... Когда же кладовщик Игнат попробовал заикнуться насчет хозяйственных талантов Селивона, Мусий Завирюха тут же срезал его:

- Из него хозяйственник - как из бузины палка!

За столом засмеялись. Унизил Селивона перед гостями. И это при жене, при детях!