Константин Гордиенко - Девушка под яблоней (Буймир - 2)

• Название: Девушка под яблоней (Буймир - 2)
• Автор: Константин Гордиенко
• Жанр: История

---

Родион попробовал затянуть песню. Пел он с таким выражением, словно собирался кому-то затрещину дать. А голос что гром:

Над озером чаечка вьется...

Но никто не подтягивал, все вдруг примолкли, и Родион с голосу сорвался. Не станет же он драть горло, когда все молчат, не подтягивают (не без умысла, конечно!), лишь поводят на него недоуменными взглядами. Всё проделки Павлюка, не иначе.

Гости беседуют с Павлюком, Марком, Маврою, даже с пастухом Савкой тоже нашли профессора! - о сквозных звеньях, о комплексной системе, о том, что бишкинская ферма плетется в хвосте, а "Красные зори" на первом плане.

Софрон Иванович тоже расспрашивает, но больше дает советы по выхаживанию и выпаиванию чистопородных телят.

- Скот у вас рослый, упитанный, молочный - говорит Софрон Иванович, умело отобрано стадо, привиты новые наследственные качества, ферма действовала в соответствии с указаниями института.

- В Бишкине и Междуречье стадо отощалое, - заявили доярки.

- Устин Павлюк не жалел сил, чтобы поставить ферму на научной основе, - ввернул пастух Савва, и все приятели не замедлили подтвердить то же самое - лишь бы никто не подумал, что это заслуга Родиона.

- В Бишкине и Междуречье опытного хозяйского глаза нет, - добавил Мусий Завирюха.

А у нас, дескать, Устин Павлюк! Вон куда гнут!

Софрон Иванович заметил Мусию Завирюхе:

- Наша задача - помочь соседям, передать им свой опыт.

Ученый долго говорил о социалистическом соревновании, о новых навыках, о чертах советского человека, - Павлюку, верно, не очень-то было по себе.

- У вас на восемьдесят семь телят девятьсот сорок четыре грамма прироста за день на каждого телка, а в Бишкине на двести граммов меньше. Почему так?

- Выходит, мы виноваты? - нетерпеливо, словно с обидой, спросил пастух.

Софрон Иванович переводит ласковый взгляд на пастуха и спокойно доказывает, что засекречивать свои достижения, не делиться опытом с другими колхозами или заводами - не в характере советских людей.

Хоть и коротко ответил, а заставил кое-кого крепко призадуматься.

Пастух смутился и только нашелся сказать: "Да разве мы засекречиваем?" Никто не посмел возразить Софрону Ивановичу, а Павлюк с Завирюхой даже согласились, что надо бы чаще приглашать доярок, телятниц с соседних ферм в Буймир на практику.

Пастуха за живое взяло, и он ополчился на соседей. Сколько раз приглашали их на конференции, на совещания! Да не каждый председатель способен признать превосходство соседа. Еще и на смех подымают: какой вы, дескать, образец для нас?

Софрон Иванович снова напоминает:

- У вас ни один теленок не пропал, не было желудочных заболеваний, вот пусть соседи и поучатся...

И, с улыбкой поглядывая на пастуха, добавил:

- Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.

Пастух, однако, не сдавался, осмелился пуститься в спор с учеными.

- А разве мы можем навязывать соседям, свой рацион?

- Опыт ваш пусть перенимают, - терпеливо разъясняет Софрон Иванович. - Ведь у вас ни одного запаршивевшего теленка.

- Зубами корма вырывать приходится! - опять возражает пастух, лишь бы за ним верх остался.

- Телята на вашей ферме родятся до пятидесяти килограммов. - И ученый подчеркивает, что это вес двух телят простой породы.

- Да! Именно так! - сказал Родион, целиком присоединяясь к тому мнению, которое сложилось у ученых о ферме "Красных зорь", где Родион председателем и где достигнуты мировые рекорды по надою, а также по выращиванию телят. А то еще подумают, что он не разбирается в науках, совсем ничего не смыслит. И Родион наставительно говорит:

- Теперь наука движется вперед.

Но никто не поддержал его, будто он ничего не сказал.

Гости лишь удивленно посмотрели на Родиона. Пастух Савва даже прыснул от неожиданности. А Устин Павлюк продолжает забивать людям головы - будто ферма "Красных зорь" не развернулась в полную силу именно потому, что нет к ней должного внимания со стороны председателя, да и со стороны самого заведующего райзу.

Родион сокрушается, что не оказалось на ту пору Урущака, пусть бы лично убедился, куда Павлюк гнет. Совершенно недвусмысленно указывает на Родиона: не интересуется, дескать, кормовой базой, пастбищем, коровниками, подбором кадров. Эхе-хе, уместно ли в такой момент, перед такими людьми поднимать эти вопросы? Гости разъедутся, а ты-то останешься. Уж не против ли Саньки ведет поход Павлюк? Надменная девушка нет-нет да и прожигала Родиона злым взглядом. Неужели он навсегда потеряет ее любовь? Кому почет и уважение, а Родиону выпали позор да посмешище. Ясно, гости со всем доверием отнеслись к Павлюку, а тот и рад - еще больше подстрекает их против председателя. Те уж и смотреть не хотят в его сторону, разнесут по округе недобрую славу о председателе буймирского колхоза, а там, глядишь, и выводы последуют.

Зоотехники, доярки, телятницы, вынув записные книжки, подробно записывают метод Павлюка, с помощью которого он прививает новые качества и добивается закрепления наследственных свойств у скота.

После того, что произошло, чего Родиону ожидать от Саньки? Не случайно заигрывает она с Тихоном, ласкова, мила с ним. Что осталось от громких слов и обещаний, которыми Родион рассчитывал привязать к себе дивчину?

Вскипела кровь у Родиона. Поклеп! Поклеп возводит Павлюк на руководство. До чего договорился человек! Нет, Родион не позволит шельмовать, дискредитировать представителей райцентра! И в его голове созрел четкий план. Он знал, что Павлюка недолюбливают в земельном отделе.

А гости между тем хвалили хлеба:

- Густая, чистая, будто ее кто колос к колосу подобрал, пшеница у вас! Ехали полем - любовались.

Здесь опять выскочил никем не званный пастух Савва:

- Это Теклина бригада сеяла!

Светясь бородой, не сводя с девушки довольных глаз, он показал на Теклю. Все посмотрели на нее.

Несколько смутившись от чрезмерной похвалы, дивчина, однако, быстро взяла себя в руки (не то что в старину, когда девушка не смела глаз поднять).

Селивон справедливо заметил, что с выводами торопиться не следует, не из зависти, конечно, нет, а просто незаурядный хозяйственный опыт у человека.

- В стадии травы хлеба-то хороши, да неизвестно, как выколосятся. Оно конечно, балка, низина... к вечеру сырым ветерком обдует... да и почва земли здесь сильная.

Привлек внимание гостей своим замечанием, пусть убедится, что Теклю и хвалить-то, собственно, не за что, сама природа все делает.

Дивчина, впрочем, не согласилась с Селивоном. Ей ли не знать своего поля? Здешний грунт как раз бедноват азотом.

Кладовщику Игнату тоже не по душе, что носятся с этой Теклей. Спросили бы на селе, кого уважают люди. Без Игната, без Селивона праздник не праздник, свадьба не свадьба. В чьих руках кладовые, амбары? Сад, мед, рыба, мука, сало? Кто колхозным добром ведает? Разве не видно, куда Павлюк гнет? Людей позорит, а себе да присным своим все заслуги приписывает. Выдвинутся, возьмут власть в свои руки - тогда что? Отдавай, Игнат, ключи от кладовой! Довольно тебе кабанчиков выкармливать. Не дай бог, войдут в силу Павлюк с Завирюхой, тогда нам житья не будет, на первом плану станет ферма: что касается остального - хоть чертополохом все зарастай! Пора, пора прибрать к рукам всех врагов-недругов. Давно они нам яму роют.

Пока он так размышлял, опять Савва-пастух встрял. Не согласен он, вишь ты, с Селивоном. Плодородие земли зависит от человека, от его честных трудовых рук - заступился за девичью бригаду. Мало того, пустился в путаные рассуждения: не за горами время, когда мы одолеем все стихии черные бури, суховеи, вымывание, выдувание почвы. Софрон Иванович одобрительно кивнул головой, лицо его осветила дружелюбная улыбка.

Приятели наперебой расписывают перед академиком заслуги Мусия Завирюхи: по его методу, мол, ботву свекольную не строгают конусом, а срезают одним махом. Или вот когда возят навоз - его разбрасывают не как попало, а разбивают поле на квадраты. Вот кто такой Мусий Завирюха.

Родион, выходит, и указаний никаких не давал? И получается, что в колхозе все дела делаются без председателя?

Вместо того чтобы одернуть не в меру разболтавшихся приятелей, остудить их неуемные восторги, Мусий Завирюха сам еще выхорашивается перед академиком:

- Что такое ботва? Это - легкие для свеклы! Я это всегда говорю.

А Софрон Иванович так и сияет, будто невесть какое диво услышал.

Нет, как хотите, не иначе как свет перевернулся! На Родиона с кладовщиком, с завхозом, которые все колхозное хозяйство держат в руках, никто из гостей внимания не обращает, никому до них дела нет. А вот простой пастух - полюбуйтесь! - разговаривает с ученым как с ровней!

...Светловолосая девушка из "Зеленого поля", круглолицая, что георгин, так пристально смотрит на Марка, что у того голова закружилась, сердце зашлось, земли под собой парень не слышит.