Мари Фишер - Нежное насилие

• Название: Нежное насилие
• Автор: Мари Фишер
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85220-464-1

В сборник одной из самых заметных писательниц современной Германии вошли ее поздние романы – не просто увлекательные, женские, любовные, но еще и глубоко психологичные, полные выразительных бытовых деталей и сложных нравственных коллизий; романы, в которых легко прочитываются феминистские настроения автора.

В центре каждого из них – судьба и любовь нашей современницы, ее столкновение с миром мужчин и связанные с этим проблемы, решая которые, она неизменно выходит победительницей.

На русском языке публикуются впервые.

---

– Может быть, нам все-таки тебе…

Даниэла не дала матери закончить фразу.

– Нет, мама! Ты же слышала, что сказала бабуля! Я тащу ножницы! – Она вскочила и побежала к двери комнаты Катрин.

– Стоп! – приказала Катрин.

Даниэла остановилась так резко, что даже споткнулась.

– А в чем дело?

– В мою комнату не ходи! В кухне тоже есть ножницы, они лежат в выдвижном ящике под плитой.

– «Коли шеф так приказал, отправляюсь на вокзал», – недовольно пробормотала Даниэла, но отправилась на кухню.

Хельга Гросманн понимающе взглянула на Катрин.

– У тебя в комнате подарок для Даниэлы?

– Не исключено!

– И что же это? Мне-то ты можешь раскрыть тайну.

– Нет, нет, придется и тебе потерпеть.

Катрин приобрела в Дюссельдорфе подарок для всей семьи – китайскую напольную вазу, которой собиралась поразить мать. Это была дорогая вещь, и если бы отец не сунул ей пачку купюр, то ваза оказалась бы недоступной. А имея деньги, Катрин действовала решительно. Этот подарок должен был восполнить потерю другой, не столь красивой напольной вазы, которая стояла в квартире раньше и которую Даниэла еще ползуночком опрокинула и разбила. Катрин пришлось проявить много изобретательности, чтобы незаметно протащить вазу в свою комнату. И не менее трудным делом оказалась «контрабанда» трех веток с красными светящимися рождественскими звездами.

Подошла Даниэла с кухонными ножницами и принялась высвобождать посылку из-под бумажной обертки. Катрин предоставила ей свободу действий, а сама стала помогать матери с уборкой.

– Картонная коробка! – крикнула Даниэла. – Большая!

Мать и бабушка тут же примчались из кухни.

– Можно, я открою? – спросила девочка.

– Давай, раз уж начала, – бросила Катрин, и сердце у нее так сильно забилось в ожидании сюрприза, что даже дыхание перехватило.

Даниэла, продолжая копаться в посылке, извлекла из нее картонные дуги, которые беспечно бросила на пол, а потом наткнулась на нечто шарообразное золотисто-желтого цвета.

– Что это может быть? – вскрикнула она, пораженная.

– Это – сыр, – констатировала Хельга Гросманн, заглянув внучке через плечо.

Разочарованию Катрин не было предела. Она опустилась на край одного из кресел. А чего, собственно, она ожидала? Катрин и сама этого не знала. Но уж, во всяком случае, не сыра.

– Швейцарский сорт грюйер, целая головка! Это уже кое-что, – заявила Хельга. – А вот тут еще и копченая ветчина!

– И еще толстая-толстая плитка швейцарского шоколада! – Даниэла рылась в слоях бумаги. – Все, больше ничего нет.

– Не совсем так, – заметила Хельга Гросманн, – ты пропустила праздничную открытку с пожеланиями веселого Рождества на четырех языках – а это самое важное. Очень мило, Дорогая. Ты ее сохранишь?

«Нет, можно выбросить», – едва не вымолвила Катрин, но, не желая выдавать своего разочарования, ответила:

– Да, конечно. – И взяла открытку из рук матери.

– Похоже, его беспокоит, что ты тут скудно питаешься, – усмехнулась Хельга Гросманн.

– Ну, это-то вряд ли, – слабо возразила Катрин.

– Во всяком случае, хорошо, что мы открыли посылку заранее. Итак, еды у нас полно. Значит, на праздник можно покупать и поменьше.

«О чем он только думал? – спрашивала себя Катрин. – Нечто подобное можно послать дочери-студентке, живущей вдали от дома, но никак не женщине, которая живет в семье. Впрочем, он всегда обращался со мной как с ребенком. Видимо, у него ничего плохого на уме не было».

– Подними бумагу с пола, Данни, – услышала Катрин слова матери, – сложи ее аккуратно обратно в коробку. Отдадим в утиль. Ведь шерстяную нить в нее укладывать несподручно.

Даниэла расхохоталась.

– А то будет пахнуть сыром. – Она сунула носик в бумагу. – Фу-ты, а воняет-то замечательно!

– Только не «воняет», милая, – поправила ее бабушка. – Сыр не может «вонять», он может только благоухать, пусть даже чуточку терпко. А знаете, как мы когда-то называли такие посылки? – И сама сразу же ответила на свой вопрос: – «Пожиралки».

– Это такими были посылки, о которых ты нам всегда рассказывала? Которые после войны приходили из Америки?

– Ты имеешь в виду гуманитарную помощь? Нет, таких вкусных вещей там не было. Зато была прежде всего кукуруза да еще солонина и жир. Но как же мы этому радовались, ведь тогда вообще ничего не было. Гуманитарная помощь спасла нам жизнь.

Хельге Гросманн, родившейся незадолго до конца войны, вообще-то не пришлось переживать трудные годы – разве что в младенческом возрасте. Собственно, знала она про это время только из рассказов родителей. И тем не менее говорила о тех годах охотно. Закончила она свою речь, как обычно:

– Вы и сами-то не знаете, как хорошо вы сегодня живете.

«Это верно, – думала Катрин, – мне действительно живется хорошо. Всего хватает. Мне должно быть стыдно, что я еще чем-то недовольна».

Она действительно испытывала некоторое чувство стыда.

«Если бы Жан-Поль подарил мне какое-нибудь произведение искусства, обрадовало бы это меня или нет? Нет, конечно, нет. Что-нибудь этакое, вроде статуэтки Будды из слоновой кости, – надо же, чтобы такое взбрело на ум! – определенно не принесло бы мне радости. Ну, поставила бы я ее куда-то, и стало бы в моей комнате одной безделушкой больше, а через пару недель я бы о ней и думать забыла. Дело известное. А сыр-то хоть съесть можно».

Она поднялась с места.

– Мне кажется, Жан-Поль поступил трогательно, – заметила она.

– А по-моему, это смешно, – возразила Даниэла. – Надо же! Выслать посылку со жратвой именно тебе, у которой и аппетит-то просыпается совсем редко.

– А может быть, именно потому, что она, с его точки зрения, слишком худа, он и старается ее раскормить, – заметила Хельга Гросманн.

– Ну, тогда давайте возьмем по куску шоколада, – предложила Даниэла. – Так сказать, на десерт. Или все это только для тебя, мамуля!

– Нет, – ответила Катрин, – можете брать, сколько пожелаете. Только исключительно после еды. Это я, конечно, тебе говорю, Даниэла. Бабушка сама знает, что ей делать.

Она удивилась, что нежно-горький шоколад был таким вкусным и сразу же таял во рту.

Сочельник прошел в полной гармонии. Как и в прошлые годы, они пригласили Тилли с ее маленькой Евой, но отнюдь не испытали разочарования, когда молодая женщина от приглашения отказалась. Она уже помирилась с родителями и проводила праздник дома.

Китайская напольная ваза Катрин стала сенсацией вечера, хотя и была принята не с таким восторгом, какого она ожидала. Катрин не могла избавиться от подозрения, что мать заранее разведала, что за подарок она им приготовила. Но уверенности в этом не было. Самой же Катрин преподнесли альбом с изображениями гобеленов и прочих ковровых изделий эпохи Возрождения, а Даниэла подарила матери отрывной календарь, прикрепленный к пестро раскрашенной картонке. Подарки для Даниэлы – игры и книги – мать и бабушка выбирали совместно.

В точном соответствии с одной из картинок подаренного альбома, с наступлением сумерек пошел снег и рождественские свечи и золоченые орехи на елке засветились каким-то особым сиянием.

Потом был салат из картофеля с колбасками – очень простое блюдо, которое, однако, показалось всем троим замечательно вкусным после всяких лепешек и сладостей. Хельга Гросманн после смерти своей матери решительно отменила всякие грандиозные трапезы в праздничные дни, и Катрин подумала, что совет поступать именно так она могла бы дать Эрнсту Клаазену, пытавшему ее недавно по поводу возможных неприятностей перед Рождеством. Свою мысль она высказала и вслух.

– С твоей стороны, было очень умно, мама, – заметила она, – покончить с культом кулинарии.

– У меня не было никакой определенной идеи, – призналась Хельга Гросманн, – я просто посчитала, что для нас двоих это ни к чему.

– А как же быть со мной? – спросила Даниэла. – Ведь теперь нас трое.

– А ты, что же, хочешь, чтобы бабушка часами простаивала на кухне и заваливала нас с тобой всякой едой?

– Нет уж, спасибо. Мне и лепешек хватило.

– Ну вот, видишь. А бабушка, благодаря этому, щадит свои нервы.

– Могла бы и ты что-то приготовить, – заметила Даниэла, и ей нельзя было отказать в логике.

– У твоей мамы есть другие таланты.

Они пили вино. Даниэле тоже налили рюмку ликера, чтобы чокнуться всем троим. Все были очень довольны друг другом.

– У меня для вас еще один сюрприз! – объявила Хельга Гросманн.

Катрин и Даниэла взглянули на нее, ожидая продолжения.

– Мы закроем лавку до Нового года.

– Хорошая идея! – воскликнула Катрин. – Тогда у меня будут время и досуг, чтобы выполнить работу для «Либерты».

– Вообще-то не знаю, удастся ли тебе это.

– Но я должна, мама. У меня действительно куча дел.

– Зачем же портить праздники? Гораздо важнее было бы как следует расслабиться.

– Бабушка права, – вступила в разговор Даниэла. – Лучше поиграй со мной. А то Ильза и Таня уехали, так что…