Дария Харон - Племянница маркизы

• Название: Племянница маркизы
• Автор: Дария Харон
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-486-03313-1

Маркиза де Соланж ищет в провинции привлекательных девушек и увозит с собой в Париж, где выдаст за своих племянниц. Ее расчет прост — благодаря ее покровительству девушки находят хорошую партию, а маркиза получает неплохие барыши. Именно так крестьянка Мари Кальер попала в столицу и довольно быстро добилась расположения Людовика XIV. Мари уже не сомневалась, что не за горами тот день, когда она займет моего фаворитки короля, звезда которой клонилась к закату. Но тут в Версале появляется шевалье Тристан де Рассак. Мужчина, не признающий запретов, пусть даже они и касаются интересов самого короля…

---

— Я пробыл в Версале всего несколько недель. Уладил свои дела и вернулся на юг. Впрочем, из Версаля я привез сувенир… — Тристан поднес к губам руку Мари.

— В самом деле? Вы познакомились со своей супругой там? Ах, как досадно, что не я обнаружил первым эту драгоценность!

Сен-Круа одарил Мари томным взглядом, который ни в малейшей степени не произвел на нее впечатления. Чего нельзя было сказать о том факте, что Тристан все еще сжимал ее руку. Она любила флиртовать с ним при подобных обстоятельствах, поскольку в такие минуты он излучал очарование.

— Это никак не помогло бы вам, граф. С того момента, как я впервые увидела Тристана де Рассака, я пропала!

Но так быстро сдаваться племянник короля не собирался:

— Мадам, поверьте мне, я бы с наслаждением отвел стрелу Амура.

Мари почувствовала раздражение. Эта бесстыдная речь в присутствии ее супруга не нравилась молодой женщине, поэтому ответ ее оказался более резким, чем ей того хотелось:

— Для этого вам пришлось бы удавить доброго Амура его же тетивой, граф.

— Цель оправдывает средства.

— Однако некоторые цели выглядят недостижимыми. И таковыми остаются, — сухо возразил Тристан, теперь даже не пытаясь скрыть презрение в голосе.

Какое-то звяканье привлекло всеобщее внимание: Жак обеими руками сжимал бокал, наполненный соком бузины, и широко распахнутыми глазами смотрел на Жислен:

— Он не опрокинулся, видишь? Он не опрокинулся! Так я могу посмотреть зверинец? Ты ведь обещала!

— Да, Жак, утром мы посмотрим зверинец. — Жислен по гладила руку мужа, который довольно заквохтал.

Мари сочувственно посмотрела на графиню, а потом отвела глаза, не выдержав холода, с которым Жислен ответила на ее взгляд. Племянник короля кашлянул и начал рассказывать анекдоты о принце Конде, которые вызвали у присутствовавших не более чем вежливую улыбку. Герцог позволил беседе течь в таком же русле, в то время как Тристан молчал, а Мари сосредоточила внимание на своей тарелке.

Наконец все встали из-за стола, и оркестр заиграл, что говорило о начале танцев. Мари скользнула к открытым дверям в сад. Воздух в комнате казался ей тяжелым и душным, но, возможно, она просто выпила слишком много вина. Молодая женщина лихорадочно обмахивалась веером.

— Что за ужасный хлыщ, — сказала она Тристану, который последовал за ней.

— Это купающийся в лести племянник короля. Каждый прогибает спину, чтобы услужить ему. Так зачем же ему утруждать себя хорошими манерами?

— Его слова почти заставили меня поверить, что он делает мне авансы в твоем присутствии.

— Не без того. Сен-Круа на самом деле думает, что сегодня я провожу тебя к его апартаментам и, прежде чем смиренно удалиться, пожелаю вам получить много удовольствия, — сказал Тристан и вынул коробочку с фиалковыми пастилками. — В Версале тебе ведь приходилось сталкиваться с этим достаточно часто? Для придворного сие самый надежный путь к достижению цели, а для представителя низших слоев дворянства — возможность получить какие-нибудь перспективы в обозримом будущем.

Мари схватилась за виски:

— Нет, с подобным я никогда не сталкивалась… — она осеклась. — Но ты… ты ведь не станешь делать того… что он ожидает?

Мгновение Тристан пристально смотрел на нее:

— Ну, разве что ты сама захочешь.

Ответить ей не пришлось, поскольку внезапно рядом с ними появился де Сен-Круа.

— С одной стороны, я, конечно, впечатлен празднеством Марьясса, — сообщил он, хотя его ни о чем не спрашивали, и Мари инстинктивно отступила на шаг назад, — но с другой — нахожу чрезмерным требование сидеть за одним столом с пускающим слюни кретином, даже если он муж сестры герцога. Если уж не утопили эдакое существо сразу после рождения, то его надо до конца жизни держать подальше от цивилизованных людей. — Уголки рта графа опустились вниз: — И прежде всего от подобных тошнотворных зрелищ должны быть избавлены столь чувствительные создания, как вы, мадам де Рассак.

Мари стиснула руку мужа. На виске Тристана запульсировала жилка, и он насупил брови.

— Вы должны созерцать лишь красоту, — беззаботно продолжал граф, шаря глазами по груди Мари. — Не желаете ли потанцевать, топ chereamie?

— Я ничего не имею против того, чтобы сидеть за одним столом с кретином, который умеет себя вести, граф, но не стану танцевать с грубияном, даже если в его жилах течет королевская кровь.

Говорила Мари не слишком громко, но и не шепотом. В своем возбуждении она не заметила, что вокруг них собралось несколько гостей, которые хотели поближе рассмотреть племянника короля, и теперь с интересом следили за возникающим спором. Граф покраснел:

— Кем вы себя вообразили, чтобы так со мною разговаривать?!

Мари гордо вскинула голову:

— Кто я такая, мне известно. А вот можете ли вы утверждать то же самое о себе?

— Видит Бог, я скажу тебе, кто ты есть, ты, маленькая…

Тристан дотронулся до плеча графа:

— Продолжайте, и мы с вами встретимся перед рассветом. Слово «честь» здесь еще имеет значение, — резко прошептал он.

Сен-Круа на шаг отступил:

— Вы еще об этом пожалеете, Рассак.

— Уже пожалел. Если бы речь шла обо мне, то мы решили бы дело немедленно, на кулаках. Такие люди, как вы, не стоят ни пули, ни хорошего удара шпагой. Одна досада — мне не хочется смущать нашего гостеприимного хозяина. Но смотрите, как бы нам вдруг не оказаться наедине. Тогда я могу позабыть о своем воспитании.

Голос Тристана дрожал от гнева, а все тело напряглось, будто он ожидал лишь слова, чтобы вцепиться в глотку этому человеку.

Граф в упор взглянул на него, затем повернулся и, не сказав ни слова, начал прокладывать себе путь в толпе ко входу в галерею.

Мари, по-прежнему сжимавшая руку Тристана, боялась даже дышать. Она чувствовала кипевшую в нем ярость, вспоминая о том, что муж говорил о своем вспыльчивом характере, и надеялась, что он успокоится так же быстро, как вошел в раж. Но де Рассак не расслаблялся.

Свободная рука Тристана все еще была сжата в кулак. Мари заметила взгляды стоявших вокруг, в качестве извинения улыбнулась и потянула мужа к лестнице, которая вела в ярко освещенный парк.

— Все хорошо, Трис, — шептала она, успокаивая супруга и разжимая его кулак своими пальцами. — Он ушел. Забудь о нем. Он не стоит того, чтобы о нем думать.

Взгляд Тристана вернулся, словно он только что находился где-то далеко-далеко. Он глубоко вздохнул.

— Ты права, — де Рассак выпустил ее ладонь. — Давай немного пройдемся. Свежий воздух охладит меня.

Они вместе проскользнули по освещенному парку и добрались до самого большого из искусственных прудов. Несколько весельных лодок с факелами скользили по темной воде.

— Хочешь покататься на лодке? — спросил Тристан.

— Благодарю, но я предпочитаю твердую почву под ногами, тем более ночью. Вот фейерверк я бы с удовольствием посмотрела, — улыбнулась Мари.

Тристан огляделся:

— Поднимемся к павильону Дианы, это наивысшая точка «Белль Этуаль». Оттуда у нас будет самый лучший обзор.

По посыпанным гравием дорожкам они поднялись на холм. Чем больше Мари и Тристан удалялись от здания, тем меньше становилось факелов. Не встречались им и другие гости.

Белые мраморные колонны павильона светились в темноте. Мари поднялась на пять ступеней и запрокинула голову, чтобы рассмотреть фрески купола, но ни один из двух установленных на некотором отдалении факелов не давал достаточно света, чтобы увидеть детали. Черно-белая мозаика на полу представляла собой мифологическую сцену охоты. Молодая женщина рассеянно потерла носком туфли изображение лука, который держала в руке Диана.

Тристан присел на ступеньку, глядя вниз, в парк, и на освещенные окна замка. До него доносились отдаленные звуки музыки.

Мари села рядом с ним.

— Спасибо, что вступился за меня.

Он наклонил голову:

— В конце концов, ты моя жена, так что оскорбил он меня. Кроме того, он оскорбил Жака.

Слова Тристана ранили ее сильнее, чем слова Сен-Круа.

— Понимаю. Единственный, кто имеет право считать меня шлюхой, это ты, — с горечью ответила Мари. Глаза ее горели, и она невидящим взглядом уставилась на свои ладони, лежащие на коленях.

Тристан вздохнул:

— Мари, ты ведь знаешь, что я не это имел в виду.

— Не это? А что же тогда? — Голос ее звучал и вполовину не так резко, как ей хотелось бы, поэтому она быстро продолжила говорить: — Я решила, что ни за что не перестану повторять тебе снова и снова, что люблю тебя. До тех пор, пока ты сам этого не поймешь. Но я устала…

Молодая женщина осеклась, и ее слова захлебнулись в слезах.

— Мари, такие вещи нельзя вызвать принудительно.

Она всхлипнула:

— Да, я не могу заставить тебя верить мне. Не могу заставить тебя любить меня, — она торопливо вытерла слезы, катившиеся по щекам.