Дмитрий Щербинин - Спящие боги

• Название: Спящие боги
• Автор: Дмитрий Щербинин
• Жанр: Фэнтези

---

– Так неси трубу, а потолок мы уже пропилили! – хрипел пьяный мужик.

Творимир пробежал через улицу, и долго ползал в руинах снесенного дома – искал подходящую трубу. Стемнело, загудел тяжелый, душный ветер.

Вот и труба. Творимир взвалил ее на спину, и, согнувшись, поплелся обратно. Ступал медленно, осторожно – здесь ничего не стоило споткнуться, и переломать ребра.

Только выбрался на ровную улицу, а его окрикнули:

– Э–эй! Стой!

Появились призрачные силуэты.

– Так. Опять ты. И трубу несешь. Вор, стало быть?

– Нет… – измученно выдохнул Творимир.

– Так зачем же эта труба?

– Чтобы ползать по ней…

– А–А–А! Он еще смеется!

И Творимира стали бить. Он качался, скрежетал зубами, но трубы не выпускал…

Вот и подъезд – он ввалился во мрак, и там призраки отстали – видно, у них были дела поважнее.

– Долго нам еще ждать?! У нас, между прочим, дети! – завизжала болезненная женщина.

– Извините, пожалуйста… – прошептал Творимир.

Оказывается, они уже перегородили его квартиру. Для Творимира оставили пространство, на котором и большой собаке было бы тесно. Кое–как протиснули трубу, и с помощью липкой мази закрепили в потолке.

И вновь потащился Творимиру в развалины – за второй трубой.

Притащил. Соседи начали ругаться:

– Давай завтра доделаем!

– Нет. Я должен видеть ее сегодня. – настаивал Творимир.

– Ну, черт с тобой! – крикнул мужик. – Иди, договаривайся с этим…

«Этот» открыл после того, как Творимир минут пять простучал в его дверь. В руках безумца был тесак. Сухим голосом говорил:

– За пролом пола – ступня. За шум – большой палец правой руки.

– Я согласен.

– Учти. Ступню я буду рубить, когда ты будешь пол проламывать.

– Но…

– Не хочешь – возвращайся к себе.

Творимир глянул за спину безумца. Прекрасный призрак был в этой гнусной комнате. Она стояла у окна, и задумчиво глядела сквозь раздавленных мух.

– Согласен… – прохрипел Творимир.

Творимир прошел внутрь. Ему было выдано долото, и он долго и упорно пробивал им дыру в поле. Снизу слышались вопли детей, и ругань болезненной женщины. Затем Творимир получил пилу – начал пилить.

Безумец склонился и закатал своей ржавой железной рукой штанину Творимира до колен. Осведомился:

– Ты готов?

– Да. – прошептал Творимир – по его впалому лицу обильно катился пот.

– Тогда я начинаю рубить.

Призрак девы подошел к Творимиру. Здесь она обронила вуаль, и плавно за ней выгнулась. Легкой, нежной рукой подхватила вуаль, но задумалась, и застыла с восхитительной улыбкой. Что–то прошептала. У нее были теплые очи…

Страшная боль рванула в ноге. Творимир застонал – он продолжал пилить…

Это было только начало. Следующий удар рассек сухожилия до кости. У Творимира судорожно забились зубы, он прерывисто, словно захлебываясь, закричал. Следующий удар засел в кости – кость раскрошилась.

Дева плавно распрямилась, повела тонкими руками, взмахнула вуалью, и вдруг закружила в воздушном танце. Подобно лебединой шее выгибалась она. Вставала на цыпочки, бабочкой–балериной порхала. И чувствовался аромат живых цветов. Она протанцевала через занесенный, окровавленный тесак – и вдруг озорно, по девичьи рассмеялась.

Еще один удар – ступа Творимира была отрублена.

В глазах стремительно темнело. Снизу неслись ватные крики:

– Ты что там кричишь, а не пилишь!..

– Я пилю! Пи–и–ил–ю–ю… – не своим голосом прохрипел Творимир.

И он пилил.

Был выпилен намеченный круг, и он склонил в него свою посинелую, дрожащую голову. Снизу на него уставились:

– Ну, ты чего там – красного мха объелся? Бери трубу, а мы тут ее с нижней частью сцеплять будем.

Творимир принял трубу. Руки его сильно тряслись, и он ничего не мог с этой дрожью поделать. И еще было чувство, будто кожа на теле натянута до предела, и сейчас лопнет…

И тогда услышал ЕЕ голос:

– Ну, что приуныл? Ведь знаешь – все закончится хорошо. Хочешь, стихи?

Предо мной ты падешь на колени,
И о вечном будешь вопрошать.
В теплом кружеве твоих мгновений,
Знаю, буду я молчать… 

– А дальше я не знаю – ты извини… Но, если бы тебя не было – не было бы и этих стихов… Ну, до свидания. До встречи. До хорошего конца. 

Очнулся Творимир в той жалкой конуре, которую ему оставили соседи. Сжимали темные стены, из–за них слышалась брань и детские крики, над ним чернела труба. В верхней ее части обозначился лик безумца, который крикнул:

– Я там тебе кой чего оставил. Ты ешь, а то совсем загнешься…

В руках Творимира была стеклянная банка. В банке усиленно шевелился, пытался выкарабкаться красный мох.

– Ты не обращай внимания, что шевелиться, а ешь.. – советовал безумец. – Я то ем!.. Главное – лучше прожевывай…

И он действительно запихал себе в рот живого мха. Захрустел. Прохрипел:

– От этого виденья бывают… Знаешь, какие виденья… О–о–о…

– Нет. Я лучше пойду на работу. – Творимир оттолкнул банку.

Сверху неслось:

– О–о–о, хорошо… Ну, иди–иди… Я тебе протез приделал, вроде ничего – работает. Ты, главное – осторожней на него наступай, а то…

«А то» – была сильная боль. Творимира передергивало при каждом шаге, но все же он доплелся до работы.

Широкоплечий, глянул на кусок железной ноги. Лениво спросил:

– Что, оттяпали?

– Да.

– Бери кувалду, и за работу…

В тот день, во время работы Творимир терял сознание. Но он быстро очнулся, и, сжав зубы, предвкушая ночное виденье, продолжил молотить…

Получил паек и выпивку, но, проглотил их наскоро – измученный организм не принял – Творимира вырвало. Совсем слабый, приполз в свою конуру, корчась, развалился на полу. Сверху окрик:

– Ну, что – наработался?

Творимир пробормотал что–то неразборчивое. Но безумец не унимался:

– Лезть ко мне собираешься?

Творимир перевернулся на спину – глянул вверх. Выдохнул:

– Да…

– Ну, так поешь мха – он тебе сил придаст.

Творимир глянул на банку – там судорожно извивался красный мох.

– И без него доберусь… – упрямо просипел он сквозь белые губы.

Подтянулся. Согнулся. Упираясь спиной, и локтями, отталкиваясь ногами, стал подниматься в трубе. Протез скрежетал о железо. Так он добрался до уровня верхнего этажа, и тогда оглушительно забарабанили. Болезненная женщина вопила:

– А это что?! Мы о шуме не договаривались! Ты должен лазить тихо!..

И ударила, должно быть, сковородкой – словно гром грянул!

Творимир дрогнул, соскользнул, и словно мусор по мусоропроводу, полетел вниз. Упал на спину – извиваясь, застонал. По трубе несся хохот безумца. Он ревел:

– Говорил тебе – мох ешь!

Творимир в озлоблении схватил банку – хотел расшибить ее о стену, но сдержался. Некоторое время лежал без движенья, но вот решился – отвинтил крышку. Запустил руку внутрь. Мох обвил пальцы, защекотал по ладони.

– Ну, ладно – ступни не пожалел. Привыкну и к такой еде. Что там главное?.. Лучше пережевывать? Ну, так пережуем.

Мох оказался липким и безвкусным, он судорожно дергался, царапал гортань, когда Творимир пережевывал.

Перед глазами поплыли плоские, ядовитых цветов круги, треугольники и квадраты. Неожиданно один из кругов засиял солнцем, у него выросли руки и ноги – одной ногой он обвился вокруг ноги Творимира, и поволок его вверх, в трубу. Творимиру было щекотно, и он громко смеялся. Соседи, кажется, что–то кричали, но он не обращал на них внимания.

Вот выполз. Безумец был в хорошем настроении – ухмылялся, нетерпеливо помахивал тесаком с запекшейся кровью. Он говорил:

– Вверх ногами ползать научился? Молодец! Ну, готовь палец…

Творимир протянул правую руку, на которой оставалось три пальца – спустя мгновенье, оставалось два. Безумец прижег рану, и кровотечение остановилось, но тут хлопнул себя по лбу:

– Ведь договаривались, по трети пальца за визит! А я целиком оттяпал! Ну, ничего – следующие два визита пройдут безвозмездно.

Творимир находился под действием наркотика, потому не чувствовал боли. Мутными глазами искал девушку. Она сидела за столом и что–то писала. В этот раз ничего не сказала, а он ничего не испытывал – все чувства были притуплены.

При расставании старик наградил его еще одной банкой со мхом, и пробормотал, что у него «такого добра навалом», а также: «если голова будет болеть – поешь мха, сразу пройдет».

Творимир полез в свою конуру, но на полпути соскользнул, при падении едва не свернул шею. Потерял сознание.

Очнулся с дикой головной болью. Банка разбилась, и мох расползся по стенам.

Боль была нестерпимая – он начал сдирать мох, и жевать его.