Дмитрий Щербинин - Пронзающие небо

• Название: Пронзающие небо
• Автор: Дмитрий Щербинин
• Жанр: Фэнтези

---

Алёша тихо улыбнулся, ничего не сказал… Среди сияющего царствия жизни, на него больно было глядеть – щеки ввалились больше прежнего; в глазах – страшная усталость, мука. Ведь он всё это боролся с постоянно накатывающимися приступами злобы; несколько раз поддавался, и тогда берёзки, возле которых проходили они темнели, сгибались – Алёша скрежетал зубами, и выкрикивал:

– Простите меня!.. Молю вас – пожалуйста, пожалуйста – простите…

И, спустя несколько мгновений, уже вновь приходилось ему вступать в борьбу с медальоном – вновь скрежетал зубами, изгибался. Среди счастливого пения слышались его болезненные стоны, Оля, сама бледная, сама на тень похожая, всё хотела обнять, обласкать его, светом своим возродить, а он, безумец, то диким, бешеным вскриком отгонял её, то со страстной мольбой призывал – она подходила, а он отдёргивался, и в глазах его клокотала тьма…

– Скоро–скоро уже подбадривал и их и себя Дубрав…

Вскоре сияющий лес расступился и пред ними предстало широкое озеро. Так же как и лес, оно было озарено, причем лучи исходили не из неба, а из его глубин. Всё дно его было покрыто крупными, жемчужного цвета травами, а на глади кружили в величавом, радостном, весеннем танце лебеди, такие же белые и светлые как и березки, как и все в этом месте. В центре озера, из самых вод поднимался дворец созданный, казалось, из огромного алмаза, и солнце переливалось в сотнях радуг, которые повисли в трепещущем воздухе.

От берега ко дворцу перекинулась еще одна радуга – хрустальная. Лишь вблизи ясно стало, что – это мост: он дугой, без всяких подпор, повис над озером и оттого казался воздушным и хрупким.

Алеша первым ступил на этот мост и не пошел, а уже побежал ко дворцу, оставив позади всех, кроме Ольги…

А на встречу им из хрустального дворца вышла прекрасная Дева. Была она высока и стройна. Длинное белое платье, обхваченное золотистым поясом, трепетало в легких воздушных колебаньях и было так невесомо легко, что, казалось, сотканным из небесного облачка. Длинные, необычайно густые белые волосы ниспадали хрустальными потоками на ее плечи и трепетали там, словно живые воды. Светлый лик ее озаряла печальная улыбка.

Только разгоряченный Алеша подбежал, она протянула ему лебединую руку и проговорила голосом звучным, в котором слышалась великая сила и в тоже время голосом необычайно женственным, так говорила бы нежная мать:

– Алеша, я давно тебя ждала…

– Так вы всё знаете?!.. – воскликнул, дрожащим голосом Алёша.

Его рука, и рука Авины встретились. Тут же волшебное тепло объяло его сердце – в какое–то счастливое мгновенье Алёше даже показалось, что медальон растоплен, но сразу же затем понял – нет – по прежнему оставался холодок, по прежнему впивался он щупальцами, и разве что приступы злобы отступили… пока что отступили. И подтверждая это добрая фея говорила:

– Я не в силах изгнать его из тебя. Я принесла облегчение, но – это не надолго. Ведь он в твоём сердце, твоей душою овладевает, а над твоей душой я не властна. Тебе всё же придётся сразится со Снежной Колдуньей…

– Да, конечно… – тихо вздохнул Алёша. – Спасибо за то, что дали хоть какой, хоть совсем недолгий отдых. Ну а теперь я должен идти? Так ведь…

– Нет… – нежным переливом раздался голос феи.

– Должен идти, должен идти! – делая над собою усилие, выкрикивал Алёша. – Ведь я же чувствую, что – это не может долго продолжать. Я ведь отравляю ваше Лукоморье, и не говорите, что – это не так. Я ведь собственными глазами видел… Так что – простите меня пожалуйста.

– Ты прощён, Алёша. Я желаю тебе только добра. И ты, и Оля, и мудрый Дубрав – останьтесь погостить у меня до завтрашнего дня. Хорошо?

Алёша не мог противиться этому чарующему голосу, и утвердительно кивнул. 

* * * 

Лишь несколько часов (а им показалось что мгновений) – провели наши герои во дворце Авины. В эти часы Алеша и Ольга все время были вместе – ходили по березовой роще, купались в озере, лежали на траве и смотрели на близкое небо, разговаривали о чем–то незначимом, но таким приятным, словно музыка, в устах близкого человека…

Дубрав разговаривал с Авиной, их можно было видеть неспешно идущими средь березовых стволов: прекрасная, так похожая по своей грациозности на лебедя дева, с длинными–длинными до самой земли прядями белых волос, и рядом с ней старец, высокий, с такими же белыми волосами. И больше говорила Авина, Дубрав же лишь иногда задавал ей какие–то вопросы…

Так пролетали в величественном светлом вальсе эти счастливые часы. Пролетела ночь… 

* * * 

Наступившее утро залило светом березовый лес на брегу Хрустального озера. Подуло свежестью, принесенной с просторов дальних цветастых лугов…

В небе, среди облаков танцевали белые лебеди. Среди них была и Авина – она любила так, в обличии лебедушки подняться к сияющим синевой небесам и с милыми братьями своими искупаться в лазуревом сиянии восходящего солнца. Но вот кончился этот дивный танец и лебеди белыми хлопьями опустились, и поплыли по водной глади. Опустилась и фея Авина, но она коснулась теплой травы на берегу и зайдя за стволы березок, через мгновенье вышла в облике стройной, младой девы – она направилась к уплывающим от неё гостям…

Неподалеку от них на воде замер огромный белый лебедь – по крайней мере, с первого взгляда, казалось что – это лебедь – при внимательном же рассмотрении оказывалось что это не лебедь а ладья, такая, впрочем, изящная, такая единая во всех своих тонких белесых формах что и не грех было ее спутать с огромным сказочным лебедем.

Авина подошла, и, мягко улыбнувшись, молвила:

– Эта ладья живая, в ней есть душа и она сама вольна плыть, куда пожелает, но я позвала ее и она исполнит мою просьбу – довезет вас до Ледовых полей. Для вас я приготовила теплые одежды, а о припасах вам не стоит беспокоится – ученый кот сделал вам хороший подарок – скатерть–самобранку…

Пришла пора прощаться.

Авина обнимала их всех по очереди: Алешу, Ольгу, старца Дубрава, провела рукой по гриве подбежавшего Вихря, приласкала огненного Жара. Затем они перебрались с брега на борт живой ладьи, и тут же поднялся её парус, который был почти что прозрачен – в нем жили неясные блики, он трепетал и, казалось даже говорил что–то.

И вот ладья поплыла, рассекая озерную гладь; белые лебеди окружили ее и плыли рядом, провожая.

Странно – они отплыли уже достаточно далеко от берега и фигурка Авины стала совсем маленькой, слилась уже почти с белеющим за ее спиной березовым лесом, но голос её по прежнему звучал так, будто она невидимкой плыла в воздухе рядом с ними…

…Плыли по синей речке, по берегам которой раскинулись луга, не огромные и необъятные, но такие уютные! Два белых единорога подошли к берегу и смотрели теперь большими своими небесными глазами на проплывающих, а на ветвях склонившейся над водой вербы сидела русалка, помахивая в воздухе мокрым чешуйчатым хвостом. Она напевала что–то и задорно смотрела на ладью. Когда же ладья поравнялась с нею русалка резко взмахнула хвостом, и не поднимая брызг, погрузилась в воду.

…Быстро неслась ладья и вскоре берега Лукоморья остались позади. Сверху раздался прекрасный голос Авины:

– Прощайте, и пусть удача сопутствует вам!

В небе мелькнуло, и исчезло белое пятнышко – словно далекое облачко и затерялось где–то в глубинах воздуха… Тут обдал их неожиданный порыв ветра, показавшийся холодным и резким, словно бьющим наотмашь…

Посмотрели они по сторонам и увидели, что только покрытое пенными барашками море окружает их со всех сторон… 

* * * 

Алёша и не понял, как оказался он в Мёртвом мире. Кажется, спустя некоторое время плавания, его стала сковывать усталость, голова всё время клонилась, глаза полнились тьмою – пение морских валов переходило во всё усиливающийся, каменный скрежет; нарастал пронизывающий, ледяной ветрило.

И неожиданно понял Алёша, что стоит он на каменной поверхности, и что бьёт, стегает его исступлённый ветрило. Сразу обернулся назад, и увидел разлитое там, в окружающем мрачном, клубящемся хаосе ровное сияние Лукоморья. Ветер подталкивал его – беги мол туда, спасайся, что же ты?! Неужто думаешь вступить со мною в схватку?!

– Нет, Алёша – туда ты больше не можешь вернуться… – разлился над головою переливчатый голос Чунга. – …Да – там свет, но ведь сердце твоё отравлено, ты разливаешь вокруг себя мрак, и… мне ли тебе об этом говорить?.. Ты ведь всё помнишь!.. Так повернись же грудью к этому ледяному ветру!.. Прорывайся на север, ко Вратам!..

Алёша задрал голову, и увидел, что Чунг уже не такая едва приметная, словно бы выжатая вуаль, каким был он после бури – он сиял над ним сильным, трепетным светом, и, казалось, что – он часть Лукоморья, которая отправилась вместе с ним, Алёшей, в дорогу.