Владимир Фалеев - Фантастика 1990 год

• Название: Фантастика 1990 год
• Автор: Владимир Фалеев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990

Традиционный сборник научно-фантастических произведений современных писателей обращает внимание на загадки истории, на такие удивительные явления жизни, как гипноз, НЛО, сновидения, левитация и т. д., ставит сложные социально-нравственные проблемы бытия.

Антология "Фантастика 1990". Составитель: Владимир Фалеев. Молодая гвардия, 1990 год. Серия: Фантастика. Тираж: 155000 экз. Страниц: 416

Художник Роберт Авотин.

Содержание:

* ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

o Лев Теплов. Юмала. Документальная повесть - с.4-15

o Артём Гай. Рефлектор: Исповедь бывшего обывателя - с.15-45

o Александр Трофимов. И аз воздам - с.45-52

o Элеонора Мандалян. И я сказал себе: нет! [с сокращениями] - с.52-109

o Олег Лукьянов. Покушение на планету - с.110-153

o Лидия Белова. Сны экстрасенса [Сокращенный вариант повести] - с.153-169

o Махкам Махмудов. Я - ваша мечта - с.169-183

o Михаил Фырнин. Сновидения (Записки сновидца) - с.184-211

o Валерий Губин. Взгляд из вечности - с.212-219

o Александр Левин. Наваждение - с.219-236

o Юрий Кириллов. Шаг в сторону - с.236-244

o Михаил Беляев. Дуб-семизуб - с.244-254

o Владимир Михановский. Случайные помехи [Главы из повести] - с.254-273

o Виталий Пищенко. Рекламный проспект [Фантастическая пародия в семи частях с прологом и эпилогом] - с.274-280

o Мирча Оприцэ. Восковые фигуры (перевод Г. Игнатенко) - с.280-298

* ГОЛОСА МОЛОДЫХ

o Игорь Евстратов. Эпидемия - с.300-306

o Нина Вадченко. Дар природы - с.306-331

o Михаил Новиков. Внук гения - с.331-351

o Валерий Лисин. Обрыв - с.352-356

* НЕВЕДОМОЕ: БОРЬБА И ПОИСК

o Анатолий Карташкин. Алхимик Раймунд Луллий - с.358-370

o Юрий Росциус. Колдун в полете - с.370-374

o Ходжиакбар Шайхов. НЛО в Узбекистане - с.374-384

o Руслан Лынев. Год змеи… - с.384-391

o Елена Колесникова. Загадочные явления - с.392-398

* ШКОЛА МАСТЕРОВ

o Иван Шмелёв. Почему так случилось - с.399-411

o Павел Горелов. Таинственная встреча: [Об И. Шмелеве] - с.411

---

Он посмотрел вверх. Плаща на суку не было.

– Где плащ?! - закричал он.- Где плащ?!

Плащ относило к опушке негустого леса, окружавшего дачу.

– Улетит! - Угрев бросился вниз, спрыгнул на крышу пристройки, на крыльцо, схватил велосипед. К нему бежали преследователи, возглавляемые Артемидой.

Угрев вскочил в седло и поехал к калитке.

“Если вылетит из леса - все, не поймать”,- мелькнула у него мысль.

Он выехал на улицу и помчался к полю. Остальные ринулись следом. Но было поздно. Плащ летел высоко, за ним тянулась веревка, придавая ему сходство с воздушным змеем. Порыв ветра подхватил его и бросил на провода высоковольтной линии. Плащ трепался как флаг.

Когда преследователи подбежали к Угреву, металлическая сетка плаща замкнула провода, и плащ вспыхнул, как нить электрической лампочки. В поселке на мгновение померк свет.

Угрев оглядел преследователей, развернул велосипед и поехал к дому.

– Костя, стой! - крикнула Мария.

Ущев остановился.

Мария подбежала к нему: - Я с тобой, можно?

Угрев кивнул, Мария села на багажник, они уехали.

Преследователи двинулись к станции. Виктор часто оглядывался. Останки летающего плаща висели на проводах, напоминая спящих птиц.

– Я сделаю, сделаю! Угрев смог, и я смогу,- говорил Виктор.

– Вернется, куда она денется,- говорил Артемий.

“Всякое бывает”,- думала Мария или не думала ничего.

Валерий ЛИСИН. ОБРЫВ

Осень умирала тихо и медленно, как безмятежная старость.

Они стояли и смотрели на тонкую, высокую березку, верхняя половина кроны которой отдавала червонным золотом, а нижняя была еще темно-зеленой. Граница между зеленым и желтым проходила наискось почти через середину дерева и казалась бритвенным резом. Они любовались березой, а в лучах уходящего солнца запутывались паутинки.

– Пойдем, дочура, посмотрим, как солнце уходит за море!

– А завтра придем к березке?

– Конечно. Мы будем приходить сюда каждый день!

Маленькая ладошка в его руке удивительно согревала душу, и ходить так, взяв ее за руку, он мог целый день.

– Поздний ребенок всегда является предметом особой любви родителей. А если этот ребенок единственный… - так час назад заканчивался разговор в Управлении по воспитанию.

– Я вас понимаю!- ответил клерк.- Я вас понимаю,- и, подчеркивая понимание, он склонил голову,- но разрешения на воспитание девочки в семье пока не пришло. И если такое разрешение не придет до ноября, мы вынуждены будем…

– Да,- перебил Зарубин, чтобы не слышать дальнейших слов.- Да, я знаю. Я… - у него дрогнула губа, и волна теплой щемящей боли и нежности на несколько секунд парализовала его..

Он вышел на крыльцо, и дочка вложила свою ладошку в его руку. Она немного озябла, ожидая его, и ручонка ее была прохладной.

– Ты замерзла?

– Нет, папа, что ты! Просто я держалась за железные поручни.

Однажды он спросил:

– Может быть, ты не будешь держать меня за руку, ведь ты уже большая?

– Мне скучно без твоей руки!

Ответ вначале озадачил его, но потом он понял, что она сказала удивительно точно. Потому что, когда oни бродили, взявшись за руки, возникала какая-то дополнительная связь, какой-то информационно-эмоциональный канал, облегчая и упрощая общение. Иногда им не нужны были слова.

За эти годы, со дня ее случайного рождения, у них установилась общность психики, и если она заболевала, заболевал и он. Рождение ее было действительно нелепейшим случаем: она появилась на свет во время их совместной с Катюшей трехлетней экспедиции в космической глухомани.

В эти экспедиции отправлялись смешанные пары - психологи установили, что биологическая единица (мужчина - женщина) более работоспособна и намного стойче переносит превратности судьбы. Комплектование подобных пар было трудным, но благодарным делом, удачно подобранные пары, возвращаясь из экспедиции, представляли результаты работы, выполнить которую было под силу лаборатории со штатом в 6-7 человек. Конечно, людей, из которых составляли исследовательские ячейки, влекло друг к другу, поэтому один из двух отправляющихся должен быть неспособным к деторождению.

И разработаны были почти безвредные препараты, которые подавляли способность к продолжению рода человеческого на период экспедиции, не ограничивая, впрочем, сексуальных отношений. Все было легко и просто, приятно и безопасно.

Зарубин любил Катюшу и, естественно, настоял, чтобы блокировали на эти годы именно его. А когда и к ней пришла любовь, они стали беспредельно счастливыми. Любимая работа и любимый человек. И все с тобой, вот здесь, вместе, в тебе и во мне.

Нарушение жизненного цикла у Катюши они восприняли как реакцию организма на резкое изменение условий жизни.

Такие случаи бывали - их об этом предупреждали. И когда у Катюши начал расти живот, они приписали это ее увеличившемуся аппетиту. И только когда ребенок начал колотить ножкой, требуя изменить к себе отношение, Катя поняла все. И тошноты.

И аппетит. И появившуюся страсть обильно солить пищу. Это была и радость - Зарубину уже исполнилось тридцать три, и трагедия - к тому времени они находились вне радиовидимости Земли. И когда пришел час таинства рождения, Катюша прогнала Зарубина, не разрешив находиться ближе ста метров, и умудрилась родить, обрезать пуповину, вызвать дыхание и обмыть ребенка сама. Зарубин в это время готов был выть на луну, но не было луны и сел голос. Катюша махнула ему рукой, разрешая подойти, и он простонал: “Ну, что, Катюша?”, она вздрогнула и посмотрела на него - Зарубин выглядел не лучше ее, а в глазах горела такая любовь и такая нежность, что Катюша заплакала.

Они дали клятву выполнить весь намеченный объем исследований и сдержали ее. Малышке Зарубин соорудил специальный костюм, боясь, что активная микрофлора планеты погубит не защищенный прививками организм. Из этого костюма она все время вырастала и однажды выползла из него и поползла по мшистой поляне, набивая рот ягодами и распугивая важных, ленивых лягушек. Там они ее и нашли, обкусанную до самых волос насекомыми, со вздувшимся от ягод животиком. Она так устала от новых впечатлений, что уже не могла кричать, и руки ее по локоть были вымазаны кровавым соком ягод.

Но все обошлось. И как только она начала ходить, Зарубин стал всюду таскать ее за собой и руку малышки выпускал, казалось, только ко сну.

Роды, кормление ребенка и те чудовищные нагрузки, которые выпали на их долю, не прошли бесследно. Видимо, все это вызвало деиммунизацию Катиного организма, какой-то вирус свалил ее, и в два дня она угасла. Это было неожиданно и страшно. Зарубин почернел от горя, и первые слова, которые он сказал малышке, были: “Теперь я тебя буду называть Катюшей!” А через три дня за ними прилетели. Малышке тогда было два года. Еще два года их продержали в обсервации, потому что в крови нашли нейтральный вирус. Вирус обладал мощной жизненной силой, и от него не могли избавиться, а потом еще дольше присматривались к тем следам, которые он мог оставить в генах.

А время шло. Сложившаяся система Общественного Воспитания была с самого начала нарушена, и от растерянности Зарубину разрешили воспитывать девочку до школьного возраста.

В ноябре начались занятия в приготовительном классе, и Зарубин обязан был отдать девочку в интернат. Малышка стала целью его жизни, ее смыслом и содержанием. Он был не просто добросовестным отцом, он стал для девочки и Матерью и Учителем. Вернее, множеством учителей. Она рано научилась читать и писать, сносно разговаривала на двух языках и с огромным удовольствием усаживалась за рояль. Он одержимо заполнял пустоту, образовавшуюся после смерти Катюши-старшей. И это ему удавалось. Девчушка росла славной, доброй, одаренной и любила его без памяти.

Маячивший впереди интернат казался кошмаром. Это слово разрасталось до размеров черной дыры, казалось гадким и от этого становилось еще страшнее. Зарубин начал борьбу. Он написал в Центральное управление по Воспитанию, сходил в местный комитет Управления Общественного Воспитания. Беседа, состоявшаяся там, была корректной и откровенной и отняла у него половину надежды. Но приняли его там прекрасно.

– Здравствуйте! Моя фамилия Зарубин!-сказал он, войдя в кабинет, который ему указали.- Я пришел, чтобы…

Клерк вскочил и, обойдя стол, дружески протянул обе руки:

– Я все знаю. У вас запутаннейший случай, и нам предстоит долгая беседа. Чтобы нам не мешали, давайте пройдем в Овальную комнату,- он взял Зарубина под локоть и, ловко лавируя среди столов, шкафов, коридоров и просителей, провел его в уютную, действительно овальной формы комнату, специально созданную для конфиденциальных бесед. Они удобно уселись. Зарубин с удовольствием выпил почти целую бутылку оранжада, ему надо было как-то скрыть волнение и собраться.