Нил Аду - Старгородские Тайны

• Название: Старгородские Тайны
• Автор: Нил Аду
• Жанр: Фэнтези

Повесть о приключениях Емели Перечина, опасных, либо забавных, на самом деле с ним в бытность его в Старгороде случившихся, с его же слов записанная.

---

Нил Аду Старгородские Тайны

Глава первая,

вступительная, в коей читатель с самим главным героем и родом занятий его знакомится.

– Ну, Емеля, теперь на тебя вся надежда! – сказал Некрас, вожак нашей ватаги, передавая мне биту. – Ежели и ты мимо мяча махнёшь – всё, проиграли мы кривопереулочным.

Да то и без его слов понятно было. Седьмой, последний кон, у нас – последняя же рука, и проигрываем мы, ватага с Подъездного двора, один удар. Коли я сейчас мяч далеко за спины супротивников не запущу и круг по полю не сделаю, на том игра и закончится.

Какая игра? Да лапта, конечно же. Старогородские парни других забав не признают. Ещё бы! В городе четыре ватаги лучших во всём Лукоморье игроков. И каждый выходной на Большой поляне у Семиреченских ворот такие состязания устраивают – полгорода сбегается посмотреть. Наши ребята, с Ведьминой слободы всегда за "Сварожичей" стоят. В этой ватаге только свои, лукоморские играют. Не то что "Птенцы Рарога", которых Травничья и Дружинная слобода поддерживают. Те давно уже наполовину из гоблинов состоят. А в этом году они ещё и гнома к себе заманили.

Тут у вас вопрос возникнуть может: что за имена странные такие? Гномы, гоблины? А сам-то ты, уважаемый, из каких будешь? Вот я и объясняю – лукоморские мы. По названию княжества нашего. А те же гномы нас вервольфами кличут. Что на наш язык перевести можно так: "те, кто как волки". Проще говоря – оборотни. Только глупости всё это! Оборотни среди лукоморцев, ясное дело, встречаются, но не чаще, чем у других народов. А путаница приключилась из-за созвучности слов "волк" и "волхв". Вот здесь я отпираться не стану. Волховать, то есть – чародействовать, у нас почти все понемногу умеют. Но волхвами только настоящих чародеев признают, тех, кто испытание прошёл. А остальных прозывают "словенами" – слова потаённые ведающими. Вот, как всё на самом-то деле обстоит! Да разве гномам этим что объяснишь?! Заладили – оборотни, волкодлаки!

Так я вернусь к нашему, лукоморскому гному. Видел я его в игре. Низкорослый, но крепкий. А ручищи такие, что после его ударов мяча в полёте не разглядишь. Но "Сварожичи" всё равно никому не уступают, хоть и не в равных условиях находятся. И мы за них сильно переживаем, а с почитателями других ватаг частенько ссоримся. Не раз дело до драк доходило.

Да вы попробуйте, пройдитесь по Ведьминой слободе с красно-синим, цветов "Птенцов Рарога" платком на шее – сами увидите, что будет. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал. Правда, и нам появляться в городе в красных платках "Сварожичей" не совсем безопасно.

Но сегодня мы состязаемся со своими же, слободскими. И пока уступаем, что тоже неудивительно. Парни из Кривого переулка пригласили в свою ватагу Сысоя Переплута, двадцатилетнего верзилу, уже полгода в княжеской дружине состоящего. Понятное дело, сил у него побольше, чем у любого из нас. И после ударов Сысоя мяч раз за разом перелетал через глубокую канаву за игровым полем, так что этот бугай великовозрастный мог, не торопясь, шагом проделать положенный круг, да ещё и с усмешкой на нас поглядывать.

Между прочим, мяч этот настоящий был, из заморской упругой смолы сделанный. Наша ватага его на свои деньги на торжище покупала. И летел он далеко и быстро, а после ещё и долго прыгал по траве в сторону густого, колючего малинника. А потерять такую ценную вещь мы никак не могли себе позволить. И раз за разом обдирали себе об колючки руки в его поисках, шепча вполголоса проклятия удачливому Сысою. А тот, как ни в чём не бывало, вновь забрасывал мяч в кусты, ещё дальше, чем прежде. Можно сказать, он один всю нашу ватагу и переиграл. А нам оставалось лишь, с трудом сдерживая слёзы, провожать глазами улетающий в облака мяч. Дело в том, что Некрас не догадался перед началом игры обговорить, кто может принимать в ней участие. Обидно, но ничего не поделаешь.

Ну и что ж такого страшного? – спросите вы. – Не корову ведь проигрываете?! А это, знаете ли, как посмотреть! Мы же не просто так, забавы ради играли. Так уж повелось у старогородских парней, что в игре часто решались важные споры. На этот раз победитель получал право всё лето помогать в разгрузке купеческих подвод в Сытном ряду слободского торжища. А это – самое малое полгривны на всех в день. Даже если работать через день – больше двадцати гривен получится. На такие деньги четыре коровы купить можно. А вы говорите…

Я потому так подробно объясняю, чтобы вы мою хитрость не слишком осуждали. Когда бы все по честному было, то и я бы жульничать не стал. Но как только Сысоя на поле увидел, сразу понял, что не дождаться нам сегодня победы. И едва первый спор в игре возник, взял потихоньку мяч и наговор над ним нашептал. По правде сказать, какого-то подвоха от кривопереулочных я ожидал, и всё необходимое приготовил заранее. Уж что-что, а волховать-то я получше многих умею! Для того и в Старгород приехал, чтобы на настоящего волхва выучиться. Только вот не сложилось у меня с обучением. Но об этом после. Сейчас важно, что после моего наговора мяч один раз за игру полетит так, как мне надобно будет.

И вот теперь этот решающий миг настал. Подавать противник поручил, конечно же, Сысою. Уж этот так мяч подкинет, что мало не покажется, выше терема княжеского. Но я-то не сильно волновался. Стоит мне пару слов прошептать, мяч сам мне на биту упадёт и отлетит, куда мне захочется. Я успокаивающе подмигнул Некрасу и даже позволил себе оглянуться вокруг.

Ох, зря я это сделал! Как раз в это мгновенье мимо игрового поля в сторону торжища неспешно следовал мой злейший враг – Любомудр Звениславич Синица. Известный в городе волхв, за своё искусство непонятным, но почётным званием "профессор" отмеченный. Это он, змей лютый, меня в волховское училище (по-иноземному – Академию) не принял. Идёт себе, в дорогой, гномьего покроя кафтан наряженный, и шёлковым платочком свой прибор, зрение улучшающий, протирает. Во всём городе такая диковинка, "пенсне" именуемая, у одного Синицы имеется. Залепить бы ему со всей силы мячом по затылку, так чтобы пенсне это из рук его выскочило, да и в грязь упало. А ещё лучше – чтобы вовсе разбилось.

И только я об этом подумал, как Сысой мне мяч бросил. И не в высоту, как обычно, а прямо передо мной. Заметил, наверное, что я на профессора загляделся. Едва успел я неуклюже битой отмахнуться. Но по мячу всё ж попал. И тот с неожиданной скоростью низко над землёй в сторону Любомудра Звениславича полетел.

Я даже не сразу понял, в чём дело. Хотя, чего уж тут гадать-то?! Да и поздно уже. Услыхал мяч моё желание и выполнил его в лучшем виде. Растянулся профессор, ударом в затылок с ног сбитый, во весь рост в луже. Кафтан нарядный в грязи измазал и прибор иноземный поломал. Последнее очень даже кстати пришлось, поскольку обидчиков своих Любомудр без пенсне разглядеть не смог. А значит, и наказать их волховским способом у него никак не получится. Мы же благополучно за сараем спрятались и долго ещё там от смеха корчились.

Однако вслед за тем пришлось мне и огорчиться. Мяч-то, за немалые деньги у купцов гоблинских купленный и столь метко мной пущенный, у профессора остался. И назад его вернуть никак не получится. Мало того, вредный Сысой заявил, что над игровым полем мяч после моего удара не пролетел, и засчитывать его наотрез отказался. Некрас с большой неохотой с его доводами в итоге согласился. И всё состязание мы, стало быть, проиграли. И теперь парни из Кривого переулка будут после трудов праведных лакомиться пряниками и запивать их квасом. А нам остаётся только смотреть на них, да слюнки глотать. Другого приработка на лето нам уже не найти, все доходные места давно уже заняты.

А всё из-за моей оплошности. Вернее сказать – из-за профессора злополучного. Опять он, словно кошка чёрная, дорогу мне перебежал.

Уже два месяца миновало, а тот злопамятный день до сих пор у меня перед глазами. Стоит профессор Синица у окна, пенсне по обыкновению платочком протирает и сладким голосом мне говорит:

– Так-с, юноша, а не мог бы ты, например, транспонировать, сиречь – преобразовать, для меня тензорную матрицу, по-иному – столбец цифирный, сигма-гиперонного пси-поля в полярную систему координат при заданных дискретных значениях переменной "тэта" с учётом нелинейности затухания переходного процесса?

К концу речи своей мудрёной он объяснять слова иноземные языком человеческим перестал. Догадался, видимо, что мне от того легче ничуть не становится.

Признайтесь честно, вы поняли хоть слово из этой белиберды? Нет? Вот и я, откровенно говоря, тоже. Хотя, наверное, должен был что-то понимать. Ибо услышал я сии откровения всего-навсего на вступительных экзаменах в Лукоморскую, попечением Великого Князя процветающую Академию Волхования и Чародейства. А знаменитый чародей – кавалер эльфийского Ордена Звезды, действительный член Гномландского Королевского Общества Развития Белой Магии, Высшего Совета Мудрейших Джиннов Гоблинского Султаната и Внутреннего Круга Великих Шаманов Троллистанского Ханства, а заодно уж и профессор нашей Академии – терпеливо ожидал от меня сочувствия к непростым тем вопросам, его, очевидно, изрядно волнующим. И в его добрых близоруких глазах легко угадывалась светлая печаль от предчувствия близкой и неизбежной разлуки со мной.