Владимир Брюханов - Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

• Название: Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер
• Автор: Владимир Брюханов
• Издательство: Интеллектуальная книга
• Жанр: Политика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-902699-02-6

Владимиру Брюханову, известному историку, живущему в Германии, путем логического анализа и с использованием всей архивной документации, обнаруженной в России и за рубежом, впервые удалось завершить расследование знаменитой и загадочной гибели полковника Альфреда Редля — одного из руководителей военной разведки и контрразведки Австро-Венгрии, обвиненного в 1913 году в сотрудничестве с русскими. Развеяна легенда о неудачливом и нищем художнике Адольфе Гитлере, якобы бедствовавшем в Вене и в Мюнхене в годы, предшествовавшие Первой Мировой войне: он оказался одной из ключевых фигур хитроумных игр полковника Редля, деятельным и результативным героем международных столкновений.

---

Привлечение таких примеров целесообразно не только потому, что качество жизни интеллигентных слоев в тогдашних Австро-Венгрии и России было сопоставимым, но и потому, что эти слои близко пересекались: деятельность российских революционеров протекала в те годы преимущественно в эмиграции — во Франции, Швейцарии, Германии, а также и в Австро-Венгрии — там же в Вене, в Кракове, в Поронине и других местностях, в особенности прилегающих к российской границе.[188]

Оппозиционные круги в обеих державах тесно взаимодействовали друг с другом, да и II-й Интернационал, объединявший тогда всех социалистов, существовал и пытался энергично функционировать еще с 1889 года.

С другой же стороны, рубль был тогда свободно конвертируемой валютой и соответствовал, напоминаем, примерно 2,7 кроны.

Итак, рассмотрим карьеру знаменитого полицейского провокатора Евно Азефа (1869–1918), он же — создатель Партии социалистов-революционеров (ПСР) и руководитель ее террористической Боевой Организации (БО).

В 1892 году молодой Азеф, будучи вполне частным лицом, выехал из Ростова-на-Дону в Германию и поступил на учебу в Политехнический институт в Карлсруэ. Весной 1893 года, оставшись без средств к существованию, Азеф в письме в Департамент полиции предложил свои услуги как информатора о настроениях и намерениях многочисленной российской диаспоры в Европе, испросив при этом 50 рублей жалования в месяц — они вполне покрывали его тогдашние потребности. Соглашение состоялось.

50 рублей (т. е. 135 крон) приблизительно соответствовали начальному месячному окладу квалифицированного инженера, только что завершившего учебу — так было и в России, и в Австро-Венгрии; инженер в начале ХХ века — это был весьма немалый уровень!

Азеф, параллельно с учебой, стал активно внедряться в эмигрантскую политическую жизнь, демонстрируя себя убежденным сторонником террора. Его донесения в Петербург вызывали чрезвычайный интерес в Департаменте полиции. В 1896 году на одном из его писем была начертана такая резолюция: «Сообщения Азефа поражают своей точностью, при полном отсутствии рассуждений».[189]

Женившись на революционерке Л.Г. Менкиной (по другим сведениям — Генкиной; при замужестве она приняла фамилию мужа), жившей в Дармштадте, Азеф перевелся в Дармштадтский Политехникум. Вскоре в молодой семье родился первый сын.

В 1899 году Азеф, завершив учебу в Германии и немного поработав по специальности, переехал в Москву и поступил на службу инженером.

Судя по позднейшим воспоминаниям коллег-инженеров, Азеф, несмотря на небольшой стаж, оказался блестящим специалистом.[190] С собой он привез и хорошие рекомендации от революционеров зарубежных к революционерам московским. По линии Департамента полиции он поступил в прямое подчинение к С.В. Зубатову (1864–1917) — начальнику Московского Охранного Отделения.

Азеф после приезда в Москву получал уже от Департамента полиции 100 рублей в месяц, а с 1900 года стал получать и 150 (плюс наградные к Рождеству и к Пасхе).

В ноябре 1901 года Азеф снова выехал за границу — со всем семейством: женой, обоими сыновьями (второй только что родился) и кормилицей младенца.

По служебной линии это представлялось как командировка в Берлин по делам фирмы. На самом же деле Азеф уволился и по специальности больше не работал. Первое время в Германии он появлялся на заводах и выполнял для них бесплатно какую-то работу, имитируя для революционеров продолжение профессиональной деятельности и объясняя тем самым источники своих доходов. Все же свои силы он направил на создание новой политической партии — упомянутой ПСР.

От Департамента полиции с момента отъезда за границу ему было установлено жалование уже 500 рублей в месяц (а сверх того оплачивались дорожные и прочие сверхурочные расходы) — это совершенно баснословная сумма, примерно в 10 раз превышающая зарплату упомянутых начинающих инженеров.

В конце же деятельности, в 1906–1908 годах, казенное жалование Азефа дошло до 1000 рублей в месяц — это было на уровне товарища (заместителя) министра внутренних дел и выше директора Департамента полиции![191]

Для сравнения укажем, что накануне и в начале 1905 года Ленин и другие «генералы» большевистской партии — члены и агенты ЦК РСДРП[192] (всего 11 человек) получали от партии по 100 рублей на каждого в месяц (независимо от их семейного положения, образа жизни и возможностей побочного заработка).[193]

Официально и содержание Азефа от его партии было примерно на таком же уровне — он получил постоянный оклад в 125 рублей в месяц.[194] Так было с лета 1902 года, когда ПСР уже сформировалась и добилась популярности — проведением громких террористических актов! Деньги от многочисленных сочувствующих спонсоров широко потекли тогда в партийную кассу, а Азеф перестал изображать из себя командированного инженера.

Все это, как видим, намного превышало уровень доходов тогдашнего зарубежного коллеги русских революционеров — социалиста Бенито Муссолини! Но он занимался тогда не столь подрывной и опасной, а следовательно — и не такой выгодной деятельностью!

В то же самое время в руках Азефа оказалось практически бесконтрольное использование средств БО, с 1903 года находившихся в его полном распоряжении.

Одновременно и его жена, состоявшая официальным представителем ПСР в Париже, имела доступ к партийным деньгам, которыми она «пользовалась без всякого контроля».[195]

Последнее, однако, едва ли поддается однозначной трактовке, поскольку «Азеф ругал жену за каждую копейку, был противником любых трат, внешне они жили весьма скромно, хотя сам Азеф любил удобства, хорошие костюмы, короче говоря, «жизнь» во всех ее проявлениях».[196]

Уникальное финансовое положение Азефа вполне соответствовало его личному политическому влиянию: в 1903–1908 годах он ревниво следил за тем, чтобы самолично решать, кто из российских государственных деятелей должен стать объектом нападения его террористов — и блистательно организовывал эти нападения.

А уж чьи желания и намерения он при этом выполнял — это по сей день остается предметом пересудов в исторической литературе!

После разоблачения Азефа в 1908 году БО не сумела совершить практически ни одного террористического акта, а в 1917 году ПСР — самая массовая партия в тогдашней России! — оказалась полным политическим банкротом!

Если у кого-нибудь возникло нечто вроде сочувствия к партии эсеров, оказавшейся жалкой игрушкой в лапах такого монстра, как Азеф, то мы в утешение сообщим, что другие партии оказывались едва ли в лучшем положении. Там, конечно, не было своих Азефов (Азеф — личность не менее уникальная, чем какой-нибудь, например, Наполеон Бонапарт!), но зато царило засилье гораздо более мелких агентов, целиком опутывавших всякую партийную деятельность.

Вот, например, большевики.

В декабре 1913 года некий Матвей Бряндинский докладывал в Департамент полиции о работе, проделанной им в этой партии: «я принял на себя заведование общепартийным транспортом либеральной литературы из-за границы в Россию и рассылкой ее по местным организациям. За этот период деятельности, продолжавшийся с сентября 1909 г. по сентябрь 1911 г., пользуясь близостью к центру партии, я получил возможность освещать направление как общепартийной политики, так и отдельных ее фракций /…/. Собрал сведения о личности учеников партийной школы, устроенной Лениным около Парижа, ко времени их возвращения в Россию, что дало возможность по ним проследить и уничтожить остатки или зародыши организаций, в которых они начали работать. /…/

Указаны петербургские, московские и тифлисские делегаты, хотевшие поехать на общепартийную конференцию, которая состоялась [в Праге] в январе 1912 года. Громадные средства, затрачиваемые партией на доставку нелегальной литературы в Россию, пропали даром, так как она или гнила на границе, или же доставлялась в петербургские и московские охранные отделения, и лишь незначительная часть рассылалась по местам, причем адреса получателя служили путеводной нитью для раскрытия местных организаций».[197]

Понятно, что контрагентами Бряндинского были не сплошные идиоты. Он был заподозрен в предательстве, сначала — отстранен от ответственной работы, затем — публично разоблачен, но скрылся от революционеров, а в 1913 году уже пребывал не у дел.

Зато трудились другие — и в значительном количестве: «К концу 1910 г. в агентуре Московского охранного отделения насчитывалось 17 человек, работавших среди социал-демократов»[198] — и занимали они там тогда вовсе не рядовые должности!

В 1912 году, например, Московское областное бюро РСДРП состояло из тройки: Р.В. Малиновский, Д.И. Курский (будущий нарком юстиции в 1918–1928 годах) и А.А. Поляков. Поскольку носителями таких достаточно своеобразных фамилий нередко оказываются евреи, то подчеркнем, что никто из этих троих евреем не был — в отличие от Азефа.