Владимир Брюханов - Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера

• Название: Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера
• Автор: Владимир Брюханов
• Издательство: КМК
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-87317-470-6

Владимир Брюханов - русский историк, живущий в Германии, специалист по истории российских и мировых заговоров.

Новая книга Брюханова открывает его серию исследований деятельности Гитлера и сопутствующих ей интриг за кулисами мировой политики.

Автор поставил под сомнение общепринятую версию, навязанную самим Гитлером, относительно заурядности его предков и якобы бесцельном поведении его самого в годы, предшествующие Первой Мировой войне.

Приведя в систему общеизвестные факты, относящиеся к предкам Гитлера, его детству и юности, Брюханов построил убедительную версию о преступном прошлом предков Гитлера, длившимся не один век, о борьбе внутри этого семейного клана в XIX столетии, об особенностях воспитания Гитлера с раннего возраста и о первых преступных шагах этого прирожденного, воспитанного и обученного убийцы. Рассмотрены и истоки антисемитских устремлений Гитлера, возникшие в пору конфликтов его юности.

Книга переворачивает все имеющиеся представления о формировании Гитлера как индивидуальной личности и как политического деятеля, заставляет пересматривать фундаментальные характеристики исторического феномена этого величайшего преступника XX века.

Книга будет интересна историкам, политологам, всем, кто неравнодушен к тайнам истории.

---

Но действительность опрокинула все эти жалкие планы!

В мирный для Советского Союза день 20 сентября 1939 года Красная Армия насчитывала 5 289 400 человек, в мирный день 1 апреля 1940 года — 4 355 669 человек, в мирный день 1 июня 1940 года — 4 055 479 человек,[943] а в мирный день 21 июня 1941 года — 5 080 977 человек,[944] и все это — не считая численности флотского состава![945]

Сколько же средств стоило обнищавшей и полуголодной стране годами содержать воинство такого размера?

И, главное, сколько же подготовленных командиров требовалось такой орде?

Маршал Ворошилов докладывал 29 ноября 1938 года: «В ходе чистки в Красной Армии… мы выдвинули более 100 тысяч новых командиров».[946]

Дальше — больше: «только за 1938–1940 гг. армия получила 271,5 тыс. офицеров»![947]

Но это были волки, готовые грызть друг друга, но никак не военные профессионалы, занимающие подходящие им должности!

Вот им-то и предстояло руководить войсками, они и наруководили!

Все это было прекрасно известно и понятно всем военным профессионалам во всех остальных армиях мира. Война СССР с Финляндией зимой 1939–1940 годов продемонстрировала полнейшее убожество советского командования на виду всего света.

Вот как об этом писал сам главнокомандующий Финской армией маршал Маннергейм (до 1917 года — генерал-лейтенант Русской армии): «Начальствующий состав русской армии представляли люди храбрые, обладающие крепкими нервами, их не очень беспокоили потери. Для верхних «этажей» командования были характерны нерасторопность и беспомощность. Это находило отражение в шаблонности и ограниченности оперативного мышления руководства. Командование не поощряло самостоятельного маневрирования войсковых подразделений, оно упрямо, хоть тресни, держалось за первоначальные планы. Русские строили свое военное искусство на использовании техники, и управление войсками было негибким, бесцеремонным и расточительным. Отсутствие воображения особенно проявлялось в тех случаях, когда изменение обстановки требовало принятия быстрых решений. Очень часто командиры были неспособны развить первоначальный успех до победного финала. /…/

Русский пехотинец храбр, упорен и довольствуется малым, но безынициативен. В противоположность своему финскому противнику он привык сражаться в массах. /…/ В истории войн можно встретить лишь редкие примеры такого упорства и стойкости, да и они были показаны древними народами».[948]

Поэтому к лету 1941 года на Красную Армию существовало два противоположных взгляда: Сталин, его ближайшие помощники и многие командиры Красной Армии считали, что она полноценно существует, а специалисты в других странах считали, что ее попросту нет; исходя из этого немцы, в частности, и строили свои планы на войну!

Истина, как это нередко бывает, оказалась где-то посредине — это и определило реальный ход и исход войны. «Россия никогда не была такой сильной, какой ее считали сами русские, но она не была и такой слабой, какой ее представляли враги» — отмечал постфактум Уинстон Черчилль;[949] себя он тоже должен был бы причислить к упомянутым врагам!

При этом, как оказалось, виднейшие руководители Вермахта, включая Гитлера, даже и представить не могли себе, какого же низкого качества была работа высших штабов Красной Армии — даже через три с половиной месяца после начала военных действий.

Но именно поэтому лично Гитлер и проиграл Вторую Мировую войну осенью 1941 года, когда ее исход казался еще очень и очень неопределенным!

3 октября 1941 года Адольф Гитлер выступил в Рейхстаге со знаменитой речью, в которой заявил, что под Москвой развернуто наступление немецких войск, равного которому по силам не знает мировая история — «противник уже сломлен и никогда больше не поднимется»![950]

30 сентября началось вспомогательное наступление немцев на Брянский фронт (командующий — тогда генерал А.И. Еременко), а накануне речи Гитлера — 2 октября — генеральное наступление с целью охвата и окружения всех советских войск, оборонявших Москву: целиком двух фронтов — Западного (командующий — тогда генерал И.С. Конев) и Резервного (командующий — маршал Буденный).

Двухступенчатое начало операции «Тайфун»[951] диктовалось стремлением использовать в каждом из ударов все силы немецкой авиации, сосредоточенной на московском направлении. У немцев во 2-м воздушном флоте под командованием генерал-фельдмаршала Альберта Кессельринга было собрано для этого 1320 самолетов (720 бомбардировщиков, 420 истребителей, 40 штурмовиков и 140 разведчиков).[952]

Им противостояли 1368 советских самолетов (578 бомбардировщиков, 688 истребителей, 36 штурмовиков, 46 разведчиков).[953]

Формально «силы ВВС[954] Красной армии на московском направлении практически не уступали противнику».[955]

Но это — только формально. И основное различие было не в качестве самолетов, а в качестве командования. Вместо единого «кулака», как у немцев, советские самолеты московского направления имели не одного, а минимум пять «хозяев»: три командования ВВС трех названных фронтов, командование Дальней бомбардировочной авиации и командование ВВС ПВО[956] Московской зоны обороны. Причем ВВС ПВО, как будет рассказано ниже, вступили в борьбу под Москвой лишь 5 октября (а это — 423 истребителя и 9 разведчиков[957]), а дальние бомбардировщики (368 машин[958]) — еще того позднее!

Командование же сухопутными войсками Красной Армии и вовсе утратило руководство собственными войсками.

Положение Красной Армии оказалось действительно ужасным — ужасным настолько, что этого даже не знали в Москве: связь со штабами фронтов и армий рухнула так внезапно и сразу, что о начавшемся 2 октября наступлении немцев первыми узнали не генштабисты и не разведчики, а политработники тылового Московского военного округа (МВО) — только из прямой открытой радиотрансляции речи Гитлера.[959] Целая ночь потом у них ушла на то, чтобы сделать перевод речи и вручить его непосредственному начальству, которое всполошилось — но не сразу.

Спасителем Москвы оказался, тем не менее, вопреки сложившимся легендам, не Сталин и не Жуков, а генерал (тогда — дивизионный комиссар) К.Ф. Телегин — член Военного совета (т. е. политический комиссар) МВО, замещавший в тот момент командующего округом, генерала П.А. Артемьева, выехавшего в район Тулы, оказавшейся в угрожаемом положении — о чем ниже.

Телегин рассказывает: «в Генеральном штабе сообщили, что еще 27 сентября Ставка предупредила командование Западного, Резервного и Брянского фронтов о возможном наступлении противника в ближайшие дни на Московском направлении и потребовало приведения войск в полную боевую готовность /…/.

Первая тревожная весть поступила в ночь на 1 октября. На участке Брянского фронта противник крупными силами начал наступление. /…/

З октября случилось непредвиденное: противник ворвался в Орел. Над Тулой нависла непосредственная угроза. /…/

Все внимание Ставки теперь сосредоточивалось на Орловско-Курском направлении, куда спешно перебрасывалась с Вяземского рубежа 49-я армия под командованием генерал-лейтенанта И.Г. Захаркина. /…/ Связаться по телефону со штабами Западного и Резервного фронтов все еще не удавалось, не возвращались и наши два офицера связи, а радиосвязи штаб округа не имел [!!!].

Часов в 8 утра 4 октября неожиданно зашел ко мне бригадный комиссар Н.М. Миронов. /…/ он /…/ сказал:

— Вот вам речь Гитлера, произнесенная вчера по радио, перевод которой сделал переводчик Политуправления Янов. Прочтите не откладывая, и может быть, что-нибудь будет более ясно.

/…/ я /…/ стал читать:

«…Началась новая операция гигантских размеров. Враг уже разбит и никогда больше не восстановит своих сил…»

Что это — очередной бред фюрера? Где это началась операция «гигантских размеров»? Под Брянском? Не похоже. Где же?

Ко мне только что заходил майор Н.Г. Павленко из оперативной группы штаба МВО[960] с утренней информацией и ни о какой операции «гигантских размеров», тем паче о «разгроме» наших сил не было речи. На Брянском фронте положение действительно оставалось тяжелым. /…/ Тула под угрозой, но известно, что Ставка принимает энергичные меры по ее защите.

Решил все же позвонить дежурному по Генштабу. Получил успокаивающий ответ о положении на Западном и Резервном фронтах. /…/ На других участках фронта серьезных изменений за ночь не произошло.

Что же это все могло значить? Для чего Гитлеру понадобилось выступать с такой ложью на весь мир?

К какому-либо выводу мы с Мироновым так и не пришли. /…/ были тревожные сигналы — прервалась связь с главным постом ВНОС[961] Западного фронта. Сбытов[962] сообщил, что его летчики за вчерашний день в зоне барражирования ничего подозрительного не отметили. Проверка по всем линиям не давала оснований верить в начавшееся «гигантских масштабов» наступление, а если это относилось к наступлению на участке Брянского фронта, то тут Гитлер, видимо, потерял представление о масштабах современных операций или выдавал желаемое за действительное. /…/